Марина Серова - Ведьмин камень

Так или иначе, но в воскресенье мне не удалось получить интересных для себя сведений, и уже поздним вечером, голодная и уставшая, я отправилась домой.

В понедельник утром я, как часто со мной бывало, не спешила вылезти из-под теплого одеяла. За окном была великолепная майская погода: ласково светило солнышко, звонко щебетали птицы на вовсю зеленеющих деревьях. Кончалась весна. В моей спальне было прохладно. С приходом мая мы с дедом перестали топить камин, и довольно холодные пока еще ночи остужали наш дом.

Я долго лежала и размышляла.

Пожалуй, сегодня надо позвонить Лене Удовиченко. Рассказать о новых открывшихся обстоятельствах дела. Может, он все-таки возьмется за него как следует и найдет настоящего преступника? Вот было бы здорово, если бы этого подонка наказал закон! И мне не надо было бы тогда часами просиживать возле «прослушки» и ломать голову над этим делом... Пожалуй, я занялась бы вместе с дедом благоустройством нашего двора. Конечно, еще в апреле Ариша выгреб старые листья из-под деревьев и кустов смородины, потом мы пригласили садовника, который полдня лазал по нашим деревьям и обрезал на них ненужные ветки. Когда они высохли, мы с дедом сожгли их прямо во дворе, поджарив на углях сардельки. Но на этом наш трудовой пыл иссяк, мы снова забросили участок. А зря. Уже пора сажать некоторые цветы и полоть вылезшую в самых неподходящих местах сорную траву.

Я отправилась завтракать и на кухне на столе нашла записку, которая извещала меня, что мой дед, Аристарх Владиленович, отбыл вчера вечером для проведения уик-энда на даче своего приятеля. Ожидаются ловля рыбы, уха на берегу, баня и тому подобные увеселительные мероприятия. Да, дед молодец! Бросил меня здесь одну, а сам будет развлекаться на природе. Ну что ж, делать нечего, брошу все силы на раскрытие преступления века.

Я, как обычно, заварила кофе и включила тостер. Румяные горячие хлебцы бодро выскакивали из него, наполняя кухню аппетитным запахом.

После завтрака я приняла душ, потом высушила волосы феном и только после этого села к телефонному аппарату. Часы на стене показывали уже полдень, рабочий день был в самом разгаре. Я набрала служебный номер капитана Удовиченко.

– Лень, привет. Это Полина. Как твои «ничего»?

– Нормально. А твои?

– Сойдет. Лень, я хотела поговорить с тобой насчет дела, которое ты ведешь.

– Напомни, какое именно, у меня их несколько.

– Того, где женщину обварили кипятком. Лютикову Ярославу Львовну. Ну я еще статью пишу про это...

– Ах это!.. Лютикова... Так я его закрыл.

– Как закрыл? В каком смысле? Передал в суд?

– Нет, Полин. Совсем закрыл. Там появились новые данные... Долго объяснять. Короче, эта Лютикова сама виновата. Она сама обварилась .

Я не поверила своим ушам. Ярослава Львовна сама себя обварила? Прямо вот так от груди до пят лила на себя кипяток? Она что, изощренная мазохистка?

– Лень, ты сегодня хорошо выспался?

– Ты на что намекаешь? Я, по-твоему, что-то делаю не то? Говорю же: новые данные, обварилась сама... Эксперт подтвердил.

– Удовиченко, скажи прямо: с чего вдруг ты отказался от ведения дела? У тебя что-то случилось?

– Случилось, Полина, и еще как случилось! У меня хорошие новости: меня переводят в областной центр.

– Кем?

– Следователем, в одно из районных отделений.

Ну вот, приехали! Удовиченко переводят в областной центр. А как известно, просто так туда никого не забирают. Значит, у Леонида «наверху» появилась... как бы это сказать... «волосатая рука». Конечно, о таких вещах не спрашивают, и по телефону тем более, только я ведь и сама могу догадаться.

– Лень, а как же твои дела?

– Сдал, разумеется. Три сдал другим следователям. А то, о котором ты хотела поведать миру, закрыл. Я же тебе говорил, Казакова: не берись ты писать о такой ерунде. Там дело яйца выеденного не ст о ит. Что, зависла теперь со своей статьей?

– Зависла. Теперь главред меня четвертует...

– И правильно сделает. Не надо было браться за такую хилую тему. Но ты не горюй, я тебя познакомлю с одним лейтенантом (кстати, неженатым!), он тебе подкинет другой материальчик, поинтереснее. Про наркотики пойдет? Среди малолетних.

– Про наркотики я уже писала, – упавшим голосом сказала я.

– А ты еще напиши. Эта тема всегда актуальна. У нас знаешь, какой процент наркозависимых?

– Лень, я вообще-то тебе хотела сказать, что в деле Лютиковой появилось кое-что новое и весьма интересное. Его нельзя закрывать. Я, кажется, знаю, кто ее убил...

– Казакова! Ты что, хочешь испортить мне отъезд? Нет, ну в самом деле, я только что сдал дела, все оформил, подчистил... э-э... я хотел сказать, подписал.... Тесть меня торопит: давай оформляй все скорее...

– Так тебя тесть переводит в центр?

– Не без этого. Он у меня такой – со связями!

– Да, я вижу, тебе действительно недосуг. К чемоданам уже ножки приделал?

– Естественно! У меня дома жена вещи собирает. Мне тоже тут кое-что надо доделать. Все-таки последний день на работе...

Как он, однако, быстро все устроил. И дела уже сдал, и лыжи в областной центр навострил. Шустрый парень, оказывается, этот Леня Удовиченко, а я и не знала.

– Что ж, Леня, счастливого тебе пути. Трудись там на благо родины.

– И тебе счастливо здесь оставаться, Полина. Я тебе позвоню, как устроюсь. Давай, Казакова, не кисни здесь, в захолустье!

В трубке раздались короткие противные гудки.

Да, все-таки не получилось решить это дело законным путем. Милиции оно не нужно. У Лени теперь другой масштаб, «захолустные» делишки мелкого пошиба его уже не интересуют. Вряд ли кто-то вообще захочет копаться в закрытом деле. Отвязались. Как говорится, баба с возу...

Ну что же, Мисс Робин Гуд, тогда слово за вами. Достаем лук и стрелы, натягиваем тетиву – и вперед! Слава богу, не впервой.

Ближе к вечеру я остановила свою машину возле дома, где Андрей Лютиков снимал комнату. Достала из сумки бутылку сока, пирожки, купленные по дороге, и приготовилась ждать.

В половине восьмого мой подопечный вошел в подъезд усталой походкой человека, честно выполнившего свой трудовой долг. Я включила «прослушку». Некоторое время было тихо, только иногда раздавался то грохот стула, то скрип дверцы шкафа. Однажды едва различимые голоса начали переругиваться: я поняла, что Андрей на общей кухне разбирается со стариком-соседом по прозвищу Лампочка Ильича. Я ждала. Терпения мне было не занимать. Я запаслась им сполна и была вознаграждена за это. Около девяти я услышала негромкий голос Лютикова:

– Привет, солнце!

Интересное обращение. Кому это он так ласково?

– Да, я... Устал как собака... Конечно!.. А ты?.. Ну да... Все в порядке... Пока... Ага... Все нормально, не волнуйся!.. Конечно! Все «хоккей»!.. Я тебе с самого начала говорил: все обойдется...