Стиг Трентер - Нынче в порфире…

Из столовой я через раздвижную дверь прошел в библиотеку. У окна, занимавшего почти весь торец, стоял письменный стол. Остальные стены сплошь закрыты высокими книжными шкафами, перед камином из серого мрамора — три мягких кожаных кресла и темный курительный столик.

Я опустился в кресло, сунул в зубы сигарету, достал блокнот и карандаш, собираясь поиграть в журналиста. Когда я протянул руку за спичечным коробком, мой взгляд упал на книгу — открытая, она лежала на курительном столике. Это был том Шведской энциклопедии. «Ручной мяч» прочел я на левой странице. И замер. Вверху жирным шрифтом было напечатано: РУЧНОЕ ОГНЕСТРЕЛЬНОЕ ОРУЖИЕ.

Мне стало не по себе, а тут еще и картинки: фитильный и ударно-капсюльный замок, автоматический затвор и в самом низу — чертеж автоматической винтовки.

Кто же сидел здесь, в этом мирном уголке, изучая устройство ручного огнестрельного оружия? И с какой целью?

Но, Бог мой, ведь статью о ручном огнестрельном оружии можно открыть и без дурного умысла. В конце концов, не исключено, что человека, читавшего энциклопедию, интересовал ручной мяч или ручные машины, которые располагались на том же развороте.

Я все-таки решил взяться за карандаш, и тут выяснилось, что он, как назло, затупился. Я подошел к письменному столу. Но, кроме изящного бювара, ничего там не нашел. Вспомнив, что видел карандаш на подзеркальнике в холле, я поспешил туда. Правильно, вот он.

Я уже повернул обратно, как вдруг за входной дверью мне почудился какой-то шорох. На миг я затаил дыхание и прислушался. Да, на площадке кто-то был.

Я распахнул дверь и выглянул. Вверх по лестнице метнулась женская фигура.

В недоумении я бросился за ней. Посредине лестничного марша женщина остановилась и обернулась ко мне. Молодая, с медно-красными волосами, глаза заплаканные. Несколько секунд она смотрела на меня, потом быстро спустилась на площадку.

— Это я,— пролепетала она,— я во всем виновата.

Я совершенно не представлял себе, что говорить и как действовать, когда незнакомая молодая женщина вдруг признаётся, что виновна в убийстве,— опыта у меня было маловато. Может, надо было сказать, что-де каждое ее слово отныне может быть использовано против нее в суде. А может, крепко взять ее за плечо и ввести в квартиру.

Ничего такого я не сделал. Я просто стоял и удивленно смотрел на нее. По всей видимости, нервы ее были на пределе: бледное лицо, по контрасту с рыжими волосами казавшееся бескровным, застыло как маска, глаза неестественно большие, блестящие, дыхание учащенное.

— Может, войдем в квартиру? — наконец сказал я.

Ее пальцы комкали носовой платок.

— Вы, наверно, из полиции? — быстро спросила она.

— Нет. Полиция там.— Я жестом показал на дверь.

Она вдруг судорожно схватила меня за руку и прошептала:

— Что случилось? Он… он умер?

Глядя прямо в переливчато-зеленые глаза, я кивнул. Она было хотела что-то сказать, но передумала. Взгляд опустел, рука безвольно упала.

— О Господи,— пролепетала она и потеряла сознание, я едва успел ее подхватить.

На руках я внес ее в холл. Она была поразительно легкая, хотя ростом выше среднего. Пока я шел через пустую столовую, она что-то невнятно бормотала и жалобно, как ребенок, всхлипывала. Уложив ее в библиотеке на тахту, я вернулся в столовую — за водой. Обок резного серванта была приоткрытая дверь. Не иначе как вход во владения кухарки, решил я, толкнул дверь и очутился в маленькой буфетной, которая коридорчиком соединялась с просторной современной кухней.

У покрытого клеенкой стола сидела пухленькая седая старушка с живыми черными глазами. А перед нею стояли Веспер Юнсон и один из его людей.

— Значит, раньше вы его никогда не видели,— сказал начальник уголовной полиции.

Старушка тряхнула головой.

— Я же сказала и отступаться от своих слов не собираюсь,— твердо произнесла она.— Того человека я никогда не видала.

— Но разве вы не спросили, как его зовут?

Она обиженно взглянула на него и с достоинством ответила:

— Вы что же, думаете, я впущу человека в дом, не спросивши, кто он такой? Только он не назвался. Сказал, что договорился с директором о встрече, и все.

Веспер Юнсон кивнул. Тут он заметил на пороге меня и недоуменно поднял кустистые брови. Я попросил его выйти на два слова.

В буфетной я взорвал свою бомбу:

— Там женщина, утверждает, что во всем виновата она.

Юнсон прямо подскочил, будто его булавкой кольнули, и с жаром спросил:

— Где?

— В библиотеке.

— Рассказывайте,— скомандовал он.

Я описал драматическую встречу на лестнице. Он задумчиво потеребил усы, хмыкнул и вперевалку устремился через столовую в библиотеку. Я поспешил за ним.

У раздвижной двери я вспомнил про воду, но тотчас сообразил, что нужда в этом уже отпала. Рыжеволосая поднялась с тахты и, стоя у окна, пудрила носик. Заметив нас, она торопливо спрятала пудреницу и зеркальце в красную лаковую сумочку и пошла нам навстречу.

— Кто вы? — спросил Веспер Юнсон.

— Хелен Лесслер,— тихо ответила она.— Я жена… вернее, бывшая жена Гильберта Лесслера.

— А я — начальник уголовной полиции Юнсон,— сказал он, жестом предложив ей сесть в одно из кожаных кресел.— Что вы имеете в виду, говоря, что вы бывшая жена Гильберта Лесслера? — спросил он, опустившись в кресло наискось от нее и закурив.

Она сидела совершенно прямо, теребя ручку сумки.

— Мы с мужем разъехались,— пояснила она.— Как раз сегодня я хотела подать на развод.

Юнсон повертел в пальцах сигарету.

— Та-ак.

— Вообще-то я собиралась пойти к адвокату вчера,— продолжала она,— но не смогла.

Он кивнул, достал свой черный блокнот и авторучку.

— Где вы были вчера вечером?

— Дома,— ответила она.— У меня квартирка в Ердет [9] Ердет (полное название — Ладугордсьердет) — район Стокгольма. , на Фурусундсгатан, восемнадцать.

Веспер Юнсон заскрипел пером и задал следующий вопрос:

— Весь вечер?

Она наклонила голову.

— Я лежала в постели. У меня болела голова.

Он поднял брови, взгляд вопросительно метнулся ко мне и тотчас же вернулся к Хелен Лесслер.

— Вы признались фотографу Фрибергу, что виноваты в смерти вашего свекра. Он скончался вчера около десяти часов вечера.

Зеленые глаза потупились.

— Я могла этому помешать,— пробормотала она.— Я понимала, что он…

Она умолкла и рукой закрыла лицо.

— Рассказывайте,— мягко сказал Веспер Юнсон.— Все, с самого начала.

Она вздохнула, подняла голову, отвела назад рыжие локоны.

— С самого начала? С того времени, как я познакомилась с мужем?

— Да, пожалуйста,— сказал Юнсон.

— Мы познакомились немногим больше двух лет назад,— нерешительно начала она.— Он тогда был летчиком и совершил вынужденную посадку вблизи моего дома. У моих родителей усадьба в Уппланде, недалеко от Экольсунда. Вскоре мы поженились, на Иванов день. Правда, дальше все пошло как-то не так, и счастливым наш брак не назовешь. Мой муж не создан для семейной жизни, да и я, наверно, тоже. Я довольно скоро поняла, что наш брак — ошибка, и мы решили разойтись.