Властимил Шубрт - Клятва

Cкорый из Парижа пришел в Прагу минута в минуту. Я не ожидал от него такой точности и поэтому появился на вокзале с небольшим опозданием. Впрочем, если уж честно, опоздание было не такое уж маленькое — на добрых десять минут, и то, что мы все-таки столкнулись с Миркой в переполненном вестибюле Главного вокзала, дело отчасти случая, а в основном — заслуга ее тициановской шевелюры, которая бросается в глаза в любой толчее.

— Привет, дорогая, — сказал я и добавил еще несколько подходящих к случаю фраз, завершив церемонию вопросом, где ее чемодан, чтобы я мог его взять.

Но она только заулыбалась во весь рот и ткнула пальцем чуть левее.

Только теперь я заметил, что они прибыли вместе с Андреа, и чемоданы, сгибаясь под их тяжестью, тащит Андреин ухажер и мой приятель Рудла. Бедняга еле стоял на ногах, но делал вид, что два таких сундука тащить даже удобнее, чем один, потому что легче удерживать равновесие.

Андреа подала мне руку.

— А ты почему не у Ирки? У него же сегодня день рождения.

— Точно, — подтвердил я. — Пришлось позвонить, что приеду позже. Автобус туда идет в восемь, так что я еще успею отвезти Мирку домой.

— Вот видишь как! — засмеялась Андреа и обняла Мирку. — Мы тут пустое место. Мужчины поедут сами. Мы там две недели надрываемся, как каторжные, вздыхаем, вспоминаем, плачем втихомолку, а когда наконец возвращаемся, наши господа великодушно оставляют нас дома.

— Мы собираемся ехать. Обе, — улыбаясь, поддержала подругу Мирка.

Детектив — Поехали ко мне, — предложила Андреа. — Выкупаемся, переоденемся, возьмем подарки… Если поторопимся, через час выедем в Стрж. В девять уже поздравим новорожденного. Я, конечно, возьму машину.

Рудла пожал плечами:

— Ну, что тут поделаешь, Гонза? С чокнутыми разве поспоришь?…

В четверть девятого мы уже втискивались в Андреин «фиат-850». Рудла сел за руль и нажал на стартер.

— Гонза, а ты захватил подарок для Ирки? — И тут же добавил: — Я нет. Ей-богу, не рассчитывал, что поеду.

Я похлопал по Миркиной сумке.

— Везу ему бутылку.

— Наш Рудлинек попал впросак, — отозвалась Андреа. — Ну ничего, я позаботилась, чтобы ты сохранил свою репутацию перед товарищем, который помог тебе перебраться в Прагу. Подаришь ему вот эти консервы. — Она положила на полку под ветровым стеклом овальную жестяную коробку. Потом повернулась ко мне: — Надеюсь, ты не паршивую сливовицу везешь?

— Правильно надеешься, — ответил я. — Ром…

Рудла включил дальний свет, и справа от дороги я заметил голубой указатель со светящейся надписью «СТРЖ 8 км».

Мирка тем временем теребила мою левую руку, потом зажила ее между коленями, покопалась в сумочке и что-то надела мне на палец. Это оказался перстень. Роскошный золотой перстень с крупным черным камнем-печаткой.

— Тсс, — прошептала она. — Небольшой сувенир с ярмарки.

— Ты меня просто убиваешь, — пробормотал я.

— Замолчи, а то обижусь. Не слишком свободен?

Я приподнял руку повыше. Быстро смеркалось, и я с трудом разобрал, что на камне вырезана монограмма «JK» [1] Гонза — уменьшительное от имени Ян. Полное имя Гонзы — Ян Кабеш (Jan Kabeš). (Здесь и далее — прим. перевод.) — мои инициалы, искусно сплетенные наподобие старинных иероглифов. Я переместил перстень с безымянного пальца на средний.

— Здесь сидит, как приклеенный. Но Мирка закрутила головой.

— Если до утра не потеряешь, отдам сузить. Мужчине полагается носить перстень только на левом безымянном.

Она сказала это безо всякой задней мысли, но мне подарок напомнил о том, что обручальных колец у нас до сих пор нет. Все как-то не находилось повода предложить Мирке руку и сердце.

Я вернул перстень на прежнее место.

— Постараюсь не потерять…

Андреа повернулась к нам.

— Что вы там шушукаетесь?

Я показал ей свою руку с перстнем.

— Вот это да! — удивилась она и громко расхохоталась: — Придется тебе, Гонза, расплачиваться…

Ирка приготовился отмечать именины в холле, это было что-то вроде большой прихожей, откуда можно попасть в любое помещение как первого, так и второго этажа виллы. Нашу компанию он встретил с восторгом, после телефонного разговора со мной ему оставалось надеяться только на меня и Рудлу, увидеть Мирку и Андреа он никак не ожидал, а узнав, что они приехали прямо с вокзала, вообще потерял дар речи.

— Ну вы даете! — только и сумел он произнести в ответ на наши поздравления и передал коробку с изысканной отравой Войте.

Я пожал руку Валерии и Войтеху Дубенецким, Ирковым однокашникам по ВЭШ, и познакомил Войту с Миркой. Они взаимно уверили друг друга, что очень рады этому знакомству. То же самое проделали Рудла с Андреа. Потом хозяин познакомил нас с двумя девицами — надо признаться, обе раскрасавицы, лет двадцати трех, одна — химическая блондинка, а другая — яркая, слегка растрепанная брюнетка. Блондинку звали Александра, а брюнетку — Ярмила, обе выглядели немного растерянно. Скорее всего оттого, что одна из них оказывалась лишней.

Тем временем Войта раскупорил бутылку и торжественно вопросил:

— Уважаемые гости, что вы предпочитаете? Представьте себе, что перед вами все, что душе угодно: мартель, югославский виньяк, наша родимая сливовица и даже «Олд драй джин ориджинал» с апельсиновым соком или без оного.

— Начнем, пожалуй, с мартеля, — заявил я. — А там будет видно.

Войта разлил коньяк в приготовленные рюмки, а я обратился к Ирке:

— Извини, если что не так, но хочу узнать, что это за девчонки? К какой из них надо отнестись с особым почтением, как к будущей хозяйке дома?

— Не валяй дурака! — откликнулся Ирка и добавил: — Как ты их назвал? Девчонки? Вот именно, ни больше и ни меньше. Чернявая — Ярина, секретарша нашего шефа, а Саша — ее знакомая. Мы столкнулись с нею на прошлой неделе в одном баре, ну, я и пригласил ее в гости. — Он затянулся сигаретой и многозначительно подмигнул. — Одну из них придется отравить алкоголем.

Я рассмеялся.

— Отравить, так отравить. А которую?

— Лучше Ярину. Что-то у нее начали появляться хозяйские замашки.

— Разумеется, безо всяких оснований?

— Абсолютно! Поэтому будем последовательны и отравим обеих. Без сожаления.

— Значит, остается нам одна пани Валерия. Надеюсь, ее любовь к тебе уже кончилась…

Ирка взглянул на меня растерянно и сокрушенно.

Я не сомневался, что он состоит в переписке с пани Дубенец-кой. Они дружили еще во время Иркиной службы. Валерия наведывалась к нему, а он вел себя с нею довольно сдержанно, у него был достаточный выбор и среди местных кадров.

— Перед Валерией я, конечно, виноват, — признался Ирка довольно мрачно. — Даже удивительно, что они сегодня сюда приехали.