Ги Кар - Чудовище

- Дорогой мэтр, - воскликнул букинист, - какими судьбами?

- Представьте себе, дорогой мой Боше: обошел десяток магазинов и не нашел нужной книжки. И как это я сразу не подумал о добрейшем Боше? Вы случайно не помните роман под названием "Один в целом свете"?

- Как же, как же... Своеобразная вещь. Автор, кажется, слепоглухонемой от рождения? Да вы, наверное, слышали о нем - несколько месяцев назад о нем трубили все газеты в связи с убийством...

- О, вы знаете, если не считать "Газетт дю Палэ", я не интересуюсь прессой... Скажите, когда автор оказывается убийцей, его книгу, должно быть, начинают расхватывать?

- Да, но не тогда, когда она уже продана. Издателю бы следовало допечатать ее в двадцать четыре часа, пока в памяти читателей преступление было еще свежо.

- А когда вышел роман?

- Сейчас я вам скажу...

Букинист принялся листать свой гроссбух. Наконец он ткнул пальцем в страницу:

- Вот. Пять лет назад.

- Черт побери, ведь он был совсем молод - двадцать два года! Ну и как, это был успех?

- На первых порах - любопытство, подогретое двумя-тремя критическими статьями... Особого успеха книга не имела... Читатель слабо интересуется психологическими романами. Ему подавай действие, тайну, кипение жизни! Но вам я, наверное, смогу помочь: кажется, у меня остался один экземпляр, сейчас мой помощник его поищет...

Десять минут спустя автобус повез будущего защитника Жака Вотье к дверям Национальной библиотеки. Интересующие адвоката сведения оказались в газетах от 6 мая и нескольких последующих дней. Одна статья показалась ему наиболее интересной.

"По радио, 6 мая. Вчера на борту теплохода "Де Грасс", идущего из Нью-Йорка в Гавр, было совершено немыслимое по своей жестокости преступление. Произошло оно в каюте-люкс, которую занимал богатый двадцатипятилетний американец Джон Белл. Единственный сын влиятельного вашингтонского конгрессмена, он направлялся в Европу впервые. На борту "Де Грасса" находилась также чета Вотье. Жак Вотье - тот самый слепоглухонемой от рождения, который несколько лет тому назад опубликовал занятный роман "Один в целом свете". Роман был переведен на несколько языков и пользовался большим успехом в Соединенных Штатах. Приглашенный американским правительством выступить в ряде городов с лекциями о достижениях Франции в такой сложной проблеме, как обучение и воспитание слепоглухонемых от рождения, Жак Вотье провел в Соединенных Штатах и Канаде пять лет. Повсюду в поездках его сопровождала жена, его незаменимая помощница.

По возвращении с послеобеденной прогулки по палубе госпожа Вотье с удивлением обнаружила, что мужа в каюте нет. Подождав немного, она отправилась искать его по всему теплоходу и, не найдя, поделилась тревогой с судовым комиссаром Бертеном.

На теплоходе тотчас начались поиски. Проходя мимо каюты Джона Белла, стюард, обслуживающий каюты, обнаружил, что дверь в нее приоткрыта. Анри Тераль - так зовут стюарда не без труда открыл дверь, и его глазам предстало жуткое зрелище: молодой американец стоял на коленях, ухватившись за дверную ручку. Он был мертв. Из перерезанного горла на пижаму лилась кровь. В крови был и ковер... Здесь же на койке сидел Жак Вотье. Казалось, он в состоянии прострации: недвижимый, с бесстрастным лицом. Незрячие, лишенные всякого выражения глаза он уставил на собственные руки, обагренные кровью... Стюард тотчас известил комиссара Бертена, который не мешкая бросился в каюту, где произошло убийство. Жак Вотье не оказал ни малейшего сопротивления. Он покорно дал себя арестовать и препроводить в судовой карцер. Его обезумевшая от горя супруга по просьбе капитана "Де Грасса" согласилась быть переводчицей на первом допросе: ведь никто другой на борту теплохода не владел способами общения с ее слепоглухонемым мужем.

Жак Вотье заявил, что не намерен давать никаких объяснений по поводу убийства. Он утверждал лишь, что оно вполне мотивировано, и безоговорочно признал себя виновным. Несмотря на мольбы жены, он в дальнейшем ни на йоту не отступил от занятой им позиции.

Мотив преступления тем более загадочен, что госпожа Вотье заявила: ни она, ни ее муж никогда не имели ни малейшего контакта с убитым. Они его совсем не знали. Судовой врач "Де Грасса", обследовав преступника, пришел к заключению, что психически Жак Вотье совершенно нормален.

Как только "Де Грасс" войдет в гаврский порт, убийца будет передан в руки уголовной полиции".

Та же газета, но уже от 12 мая, знакомила читателей с подробностями этой операции:

"Сразу же по прибытии "Де Грасса" в Гавр старший инспектор Мервель в присутствии переводчика с языка слепоглухонемых и судебно-медицинского эксперта вновь допросил Жака Вотье. Убийца Джона Белла почти слово в слово повторил через переводчика ответ, данный им сразу после преступления. Перед заключением под стражу странный преступник будет подвергнут углубленному медицинскому обследованию, которое должно определить, с кем мы имеем дело: с психически нормальным человеком или же с несчастным, внезапно обезумевшим от сознания своей неполноценности".

Не сделав по обыкновению ни одной пометки, Виктор Дельо поспешно покинул читальный зал Национальной библиотеки и снова сел в автобус, на сей раз направляясь в Латинский квартал. Во время поездки адвокат окончательно решил для себя, что под уродливой личиной Вотье скрывается душа, никак не соответствующая его внешности. Во всяком случае, налицо железная воля на службе у редкого интеллекта - своеобразного и почти непостижимого для обычного человека. Интеллекта, способного ввести в заблуждение любого - точнее, любого, кто воображает себя более проницательным только потому, что способен видеть, слышать и говорить...

Выходя из автобуса на углу улиц Гей-Люссака и Сен-Жак, Виктор Дельо мысленно заключил, что защищать такого клиента и в самом деле будет нелегко.

Он остановился перед порталом дома номер 254 по улице Сен-Жак, где красовалась внушительных размеров надпись:

"Национальный институт глухонемых".

Виктора Дельо принял директор института. Кратко изложив ему причину своего визита, адвокат спросил:

- Скажите, среди ваших воспитанников нет слепоглухонемых?

- Нет, мэтр. Здесь у нас только глухонемые. На обучении слепых специализируется Институт Валантена Айюи. И это естественно, поскольку наши методы диаметрально противоположны: для наших подопечных главным подспорьем является зрение, в то время как для слепых это слух и речь.

- А как же быть с теми, кто рождается без зрения и слуха?

- Единственный метод обучения, который им доступен, комбинированное использование трех оставшихся чувств: осязания, вкуса и обоняния.

- Удается добиться успеха?