Аркадий Адамов - На свободное место (Инспектор Лосев - 3)

Валя про себя облегченно вздохнул. Старуха, видимо, его не запомнила, а может, и вообще не разглядела.

- Как же Колька к вам залетел?

- Дружок привел, Леня. Он у меня до того уже с неделю жил.

- В первый раз?

- Ага. В первый.

- А его кто привел?

- Да нешто я помню? Кто-то, значит, привел. А как же?

- Ну, мог и сам подойти, на вокзале, к примеру.

- Мог и сам, ясное дело, - охотно согласилась она. - Ну да. Подошли. На вокзале как раз. Леня и еще один, видный такой, пожилой весь. Вот он мне и говорит: "Бабуся, местечка для молодого человека не найдется переночевать ночки на три-четыре? Довольны будете". И Леню, значит, выставляет мне. Ну, я его и забрала, Леню-то.

- А до того вы этого пожилого и не знали?

- И не знала, и не видела. Случайный человек.

- А Леня вам говорил, откуда он сам?

- Дык когда говорить-то? Я ж его и вообще, считай, не видела. Утром шасть, и до ночи. А вот... Когда ж это, дай бог память, было-то?.. Ну да. В прошлое воскресенье как раз. Пришел, значит, тоже к ночи уже. Ой, я прямо обмерла. Сам не свой. Лица на нем не было, вот те крест. "Бабушка, говорит, давай скорей выпьем. Чего я наделал, чего я натворил..." Ну, бутылочка, конечным делом, нашлась. Выпили, значит. Я его и спрашиваю: "Чего же ты, бедолага, наделал-то?" - "Ой, говорит, мы, бабуся, человека убили". И чуть не плачет сам. "Как же рука поднялась, спрашиваю? Ведь божье создание, как и ты сам. Что он тебе сделал?" - "Ничего он мне не сделал. И рука-то у меня дрогнула. А сотоварищ, значит, нож перехватил и... скончал человека. А кровь на мне, говорит, тоже лежит". И дрожит весь. А сам-то - во! - Полина Тихоновна широко развела руки. - И по виду разбойник. А душа в ем осталась, точно тебе говорю.

- А кто ж сотоварищ был, не сказал? - негромко спросил Валя.

- Да мне-то на кой знать? Душегуб, он и есть душегуб.

- А потом что?

- Всю ночь, значит, угомониться не мог. Душа его на части рвалась. Не просто это, человека-то порешить. Против естества это человеческого, я так скажу. Человек должон али рассудок потерять, али душу. Одним словом, перестать человеком быть, упаси господи.

Она мелко перекрестилась и глянула в дальний угол комнаты, возле окна, где висели две небольшие темные иконы.

- Выходит, переживал он этот случай, - сказал Валя.

- Ужас как, - подтвердила Полина Тихоновна. - "Все, говорит. Больше у меня жизни так и не будет. Не заарестуют, так от мыслей помру. И мать не увижу, и сестру, и Зину тоже".

- Какую Зину? - почти непроизвольно вырвалось у Вали.

- Кто ее знает какую. Жена небось али невеста.

- Ну, а на другой день что, в понедельник?

- Дык что? Спал полдня, а потом говорит...

- Как это - полдня спал? - снова не удержался Валя.

- Так вот и спал. Ночь-то всю колобродил. А потом встал и говорит: "Пойду пообедаю. Где тут можно-то рядом?" - "Да на вокзале, говорю. Там ресторан есть". Ну, он и пошел. А перед уходом говорит: "Ох, страшно мне, бабуся". Ушел, и нет его. Ночь пропадал где-то. Я уж думала - все. А он на другой день, к вечеру, вот с Колькой заявился и с красавицей его.

- А где же Леня сейчас?

- Домой уехал.

- Как так - домой?!

- Да так. Как Кольку-то с его кралей повязали, вскорости и Леня приходит. Вечер уж, правда, наступил.

И тут Валя подумал, какую же ошибку они допустили, не оставив в квартире засаду. Они, конечно, не знали, что там же скрывается Леха, они даже предполагали, нет, были уверены, что если Чума с Музой, то Леха с ним не будет И все же это их промах, а точнее его, Валин, личный промах, он руководил операцией. И вот Леха исчез. Так и придется доложить Кузьмичу.

- ...Пришел, значит, - продолжала между тем свой рассказ старуха. - Ну, я ему и преподнесла про дружка его. Он весь аж затрясся. "Спасай, говорит, бабуся". - "Да что же я теперича сделать могу?" - спрашиваю. "Билет ступай мне возьми куда хочешь, говорит, только подальше". - "Может, спрашиваю, тебе на родину взять?" - "Уж какой будет, отвечает, только чтобы, значит, сразу уехать". Ну, я ему билет и взяла. Той ночью и уехал, грешный.

- Куда же вы ему билет взяли?

- Уж и не помню. За шесть десять. В жесткий вагон.

- Брали на Белорусском?

- А где же еще? Свой вокзал-то.

- И в котором часу его поезд ушел?

- Ушел-то? Да тут же и ушел. Часов, стало быть, в одиннадцать.

- Ну, бабуся, будешь к себе постояльцев водить, и не такого еще душегуба приведешь! - с досадой сказал Валя. - Лучше уж деток своих заставьте помогать. Мой вам совет.

Валя поднялся.

Старуха, по-прежнему сидя на кровати, оглядела его мутным взглядом и с неожиданной враждебностью спросила:

- А ты сам кто такой будешь, милый человек?

- Да вот рассчитывал Леню у вас застать, - неопределенно ответил Валя. - Привет ему просили передать.

- Из родины его, выходит, будешь?

- Вроде того.

- Он туда приедет, помяни мое слово. Сердце у него там осталось, с матерью, значит. У кого где сердце-то. Вот оно как устроено все.

- Какое у него сердце, - махнул рукой Валя.

- Обыкновенное, - строго сказала старуха. - Как у нас с тобой. У всех оно тепла просит, у всех надрывается, коли чего недоброе сам человек сделает. Христос учил, нет врагов на свете. Коли я, значит, одно люблю, а он другое, то не враги мы друг другу.

- А коли я у другого чего отниму, тогда как? - спросил Валя.

- Тебе и хуже. Другой-то вещи какой лишился, а ты покоя. У тебя душа с той поры не на месте будет. Днем-то, может, еще ничего, а вот ночью, не приведи господь, какие мысли к тебе придут.

- Эх, бабушка, всем бы такую совесть, - покачал головой Валя. - Ну, прощай пока. А совет мой все-таки попомни.

Очутившись на улице, Валя вздохнул полной грудью морозный, чистый воздух и заторопился на вокзал. "Куда же это старуха взяла ему билет, интересно знать? - думал он по дороге. - Может, он еще в пути? Может, перехватим его"?

Добравшись до вокзала, Валя отыскал отдел милиции. Нужным ему человеком оказался бравый усатый капитан, который понял Валю с полуслова и немедленно кинулся наводить справки.

Это, однако, оказалось не быстрым делом, и Валя, то и дело поглядывая на часы, начал уже было терять терпение, когда капитан наконец вновь возник перед ним.

- Значит, так, - энергично начал он. - Поезд номер сто девяносто три. Отправление в двадцать два двадцать шесть, Калининградский. Билет за шесть десять как раз, выходит, и взят до Калининграда, в жестком вагоне, причем купейном. Сейчас поезд где-то на подходе к Вильнюсу. Идет пока по расписанию. Пошли, друже, звонить в Вильнюс. Они его там встретят и снимут. - И уже на ходу добавил: - Там ребята знаешь какие? Все сделают, как в аптеке, будь спокоен.

- Не могу я быть спокойным, - признался Валя. - Пока своими глазами не увижу этого гада. Ты передай: особо опасный преступник. Убийство за ним. Скорей всего вооружен. Опасен при задержании. Ему терять нечего. Так что пусть готовы будут. Он еще и нашего чуть не прикончил. Лосева.