Никита Филатов - Часы от президента

- Садись, - сопровождающий показал майору на свободный стул.

- Здравствуйте.

Ответили на этот раз хоть и не дружно, но все - даже старик чуть склонил голову.

Молчание нарушил мужчина с орденом. Голос у него оказался суровый, под стать внешности.

Шамиль перевел:

- Он спрашивает, узнал ли ты, с кем разговариваешь?

- Нет.

Мужчина хмуро посмотрел на Шамиля. Тот заговорил, спеша и от этого путаясь в русских словах:

- Понимаешь, майор... - Получалось, что напротив Виноградова сидят действительно люди непростые.

Старик считался одним из местных религиозных лидеров, чуть ли не главным муллой района. А фамилию мужчины со звездой на груди Владимир Александрович вспомнил сразу: когда-то она мелькала в криминальных сводках МВД, потом зазвучала на весь мир в связи с захватом пассажирского самолета, а всю последнюю войну упоминалась, когда речь шла о самых непримиримых "полевых командирах".

Шамиль закончил церемонию представления. Виноградов кивнул и сообщил о себе:

- Майор Виноградов. Владимир Александрович.

Потом посмотрел в глаза сидящему напротив человеку.

Это был не совсем тот эффект, на который рассчитывали гости. Но мужчина снова заговорил, и в переводе слова его прозвучали так:

- Он спрашивает: сказали тебе, зачем они здесь?

- Нет. Пока не знаю.

Выяснилось, что суть проблемы сводится к следующему.

Война всегда была для обитателей этих гор образом жизни, состоянием духа - и, конечно же, главным источником существования. Угоны скота, грабежи, похищения людей считались куда более выгодным и почетным делом, чем землепашество, ремесло или торговля.

Меньше года назад закончились боевые действия. Русские войска ушли, оставив после себя разоренные села, километры минных полей - и несколько десятков попавших в плен солдат и офицеров.

Их распределили по дальним районам республики - часть была выделена в награду особо отличившимся бойцам, а многие даже достались простым крестьянским семьям, потерявшим на войне кров и кормильцев.

Недавние офицеры и солдаты превратились в живой товар. Конечно, их использовали и в качестве бесплатной рабочей силы, но главное - эти люди теперь являлись надежной гарантией материального возмещения понесенных в войну утрат и козырем на любых переговорах.

Пока работала Верховная комиссия по примирению, спрос на российских пленных был высок, продавали их оптом и в розницу. Перед президентскими выборами цена за голову военнослужащего даже поднялась - любой кандидат или представитель политической фракции старался набрать очки, фотографируясь с вызволенным лично им соотечественником.

Да и потом некоторое время торговля ещё худо-бедно шла: за кого-то родные и земляки заплатили выкуп, некоторых выменяли на уголовников, сидевших по российским тюрьмам...

Но в последние месяцы наблюдался застой - с апреля не удалось получить ни копейки. Пресса утихла без "информационного повода", у мирового общественного мнения возникли другие заботы, да и Москва, видимо, посчитала вопрос закрытым.

Короче, в распоряжении рода, который представляли прибывшие на встречу с Виноградовым люди, находилось ещё девять "невостребованных" российской стороной военнослужащих.

- Вот список...

Владимир Александрович взял в руки стандартный лист бумаги со столбиком фамилий. Имя, отчество, дата и год рождения, адрес... Также перечислялись звания и номера войсковых частей.

- А это что? - Виноградов показал на цифры справа, напротив каждого пленного.

- Это сумма, которую надо платить. В долларах.

- Понятно... Хорошо, я передам список, когда вернусь. Куда лучше? Командованию, родственникам, в прессу?

Не дослушав, собеседник отмахнулся тяжелой лапой.

Шамиль перевел:

- Все уже знают! Много раз. И туда, и сюда...

- Тогда что от меня-то нужно?

Собеседник обьяснил, гортанно растягивая слова.

Получалось, что его люди бедствуют. Хозяйства разорены, контроль на границе, братья по вере помогают в основном советами, а долгожданные нефтедоллары за транзит пойдут ещё неизвестно когда.

Жить же надо сейчас. Поэтому он и его спутник уполномочены предложить выгодную сделку.

- Какую, простите? Не понял.

Виноградов покосился на Шамиля, и тот продолжил перевод:

- Они хотят уступить тебе всех своих пленных.

- Кому? Мне?

- Да. Сразу девятерых, как это?... Оптом! За сто тысяч долларов.

- Не понял.

- Они знают, что ты везешь деньги.

- Какие деньги?

Шамиль покачал бородой:

- Здесь ничего не скроешь... Всем известно, куда ты едешь, зачем и к кому. И они считают, что их предложение выгоднее.

Владимир Александрович не представлял, что ответить, и собеседник воспользовался паузой.

- Лично тебе обещано десять процентов... Они деловые люди, много вопросов решали с русским командованием по-хорошему и понимают, что любой труд должен быть оплачен.

Мужчина с орденом кивнул, подтверждая правильность перевода.

Виноградов попробовал выиграть время:

- Но вчера мы смотрели по телевизору... Любой, кто потребует или даже заплатит выкуп за людей, является по вашим новым законом пособником, соучастником преступления. Верно?

- Он говорит, что ты напрасно боишься. Одно дело заложники, другое те русские, кого захватили в плен на войне, с оружием в руках. Военный трофей, понимаешь?

- Понимаешь? - Не выдержав, переспросил собеседник.

- Понимаю... Шамиль, - Владимир Александрович демонстративно обернулся к сидящему рядом человеку в очках. - Скажи, Шамиль, зачем им нужно мое согласие? Почему бы не отнять деньги силой?

В комнате повисла густая, тягучая тишина. Стало слышно, как под грузным телом хозяина поскрипывает стул.

- Это нельзя. - Шамиль опять помолчал, подбирая слова:

- У нас все очень уважают полковника Асхабова.

Виноградов кивнул: да, конечно! Напасть на специально посланный конвой республиканской гвардии и отбить предназначенные ему деньги не так уж трудно. Но - это тяжкое оскорбление, которое не прощается.

Другое дело, если жадный представитель российских спецслужб решит "скрысятничать" и тихо-мирно отдаст чемоданчик - тогда Шамиль уже не будет отвечать ни за него, ни за деньги.

Пока же он готов драться до конца. И погибнуть, исполняя свой долг, но не имея по местным обычаям права помешать хозяевам района встретиться с Владимиром Александровичем.

- Мне очень жаль... Я вынужден отказаться.

Над собравшимися сгустилось почти физически, до вибрации ощутимое напряжение. Люди Шамиля, гости и хозяин замерли в ожидании.

- Он напоминает, что речь идет о восьми русских солдатах и одном старшем лейтенанте.

- Да, - кивнул Виноградов. - Но я тоже всего лишь простой офицер. И должен выполнять приказ.