Владимир Кашин - Приговор приведен в исполнение (Справедливость - мое ремесло - 1)

- Вы брату рассказывали, что были во время оккупации полицаем?

- Говорил.

- Вы подтверждаете слова Владимира Семенова?

- Да, но я и без него знал об этом из газет.

Коваль кивнул головой маляру: можете продолжать.

- В прошлом году я тяжело заболел и попал в больницу в Брянске. Моя жена позвонила Коське, то бишь Константину, по телефону и сказала, что я болею. Он разрешил мне приехать, и я познакомился с его женой, то бишь с Нинкой, которая встретила меня хорошо. Устроила в клинику, где мне и сделали операцию. Я слышал, как жена и все люди называют Константина Иваном Васильевичем Петровым. Но я уже знал, в чем дело. Он, когда был в Брянске, по секрету сказал, почему у него другая фамилия. В феврале я выздоровел и поехал домой.

- А когда вы рассказали о прошлом брата Нине Андреевне?

- Второго мая. Спьяну сболтнул.

- Брат, узнав об этом, избил вас?

- Было дело...

- А кто бросился вас защищать?

- Известно кто, Нинка...

- Та самая, которую вы потом зверски убили?..

Бывший управляющий трестом "Артезианстрой" так глянул на брата, словно жалел, что не добил его в тот майский вечер.

Коваль внимательно наблюдал за братьями. Настолько похожие обликом, что легко их перепутать, если бы не разница в годах, сейчас они так разительно отличались друг от друга!

Владимир Семенов время от времени по-собачьи заискивающе заглядывал то в лицо подполковника, то в лицо незнакомых ему людей и, не находя в них ничего для себя утешительного, впадал в тупое безразличие и монотонным голосом покорно отвечал на все вопросы.

Брат его, наоборот, сидел нахохлившись и бросал враждебные взгляды на Коваля, а время от времени принимал такой вид, словно собирается вскочить со стула и наброситься на подполковника.

- А о том, что вы были полицаем и отбывали наказание, Нина Андреевна знала? - спросил Коваль маляра.

- Нет, не говорил.

- Ясно. Продолжайте, Владимир Семенов. Как появилась мысль совершить преступление? Как готовилось убийство?

- Через неделю после праздников, девятого мая, ко мне неожиданно приехал Константин. Он опять стал меня ругать, что я проболтался, говорил, что теперь нет ему из-за меня жизни, потому что она может выдать. Потом сказал, что раз я виноват, значит, я и должен исправить дело, то бишь Нинку убрать.

- Что означало "убрать"?

- Ну, убить...

- Вы подтверждаете слова брата? - спросил следователь Петрова-Семенова.

- Не я предложил "убрать", а он сам. Так и сказал: "Раз я виноват, исправлюсь, уберу ее".

- И вы согласились?

- Я сказал: "Ты лучше поговори с ней, убеди, чтобы меня не выдавала".

- Продолжайте, Владимир Семенов.

- Брехня. Не говорил он такого, - боязливо оглянувшись на брата, произнес маляр.

- Где же истина? - следователь поднял голову и посмотрел на Петрова-Семенова.

- Я настаиваю на своих словах! - ответил тот.

- Хорошо. Так и запишем. Дальше, Владимир Семенов.

- На майские праздники, второго, мы выпивали на поляне, в сосновой роще, недалеко от дачи. Приехав ко мне, Константин сказал: "Вот там, на той поляне, где мы были. Под яблоней. Понял?" Я ответил, что понял. Он говорит: "И положишь так, как она на той картине в зале. Посмотри еще раз, когда будешь, и запомни".

- А вы не поинтересовались, почему именно так, как на картине?

- Спрашивал. Он сказал: "Не твое дело, балда!"

- Константин Семенов, вы подтверждаете слова брата?

- В Брянске я этого не говорил. А на картину посоветовал посмотреть просто так.

- А где вы указали Владимиру Семенову место убийства вашей жены?

- Когда он приехал в наш город, семнадцатого, я встретил его на вокзале. Там я сказал ему о месте встречи с Ниной, а не убийства.

- А почему не дача была местом встречи? Зачем нужно было ориентировать на сосновую рощу? - спросил следователь.

- Там очень хорошо.

- А почему местом встречи не могла быть ваша городская квартира? Почему вы выбрали Березовое?

- Мне казалось, что там Владимиру легче будет ее уговорить. В мое отсутствие.

- А зачем вообще нужна была эта встреча в лесу? Неужели вы действительно полагали, что Владимир Семенов сможет лучше вас повлиять на Нину Андреевну? - задал вопрос до сих пор молчавший прокурор области, все время не сводивший испытующего взгляда с бывшего управляющего.

- Ну, в крайнем случае, он мог и припугнуть ее немного, Иван Филиппович.

- Чем? - резко спросил прокурор.

На этот вопрос Петров-Семенов не ответил.

- Что было дальше, Владимир Семенов? - спросил Коваль.

- На городском вокзале он мне сказал только, что в Березовом, на соседней даче, лежит на куче угля молоток и чтобы я его обязательно взял.

- Значит, уже было решено убить именно этим молотком?

- Вроде бы...

- Константин Семенов, вы подтверждаете эти слова?

- Нет. Ничего не было решено. На вокзале я говорил примерно то же, что раньше.

- Что именно?

- Чтобы там, на поляне, в роще, где мы были в праздничный день, он поговорил с ней, чтобы убедил ее во имя всего хорошего, что было в нашей жизни, не позорить меня.

- То есть ваш брат сам догадался взять молоток во дворе у Сосновского и положить убитую под яблоней именно в той позе, в какой изображена она на картине? Так?

- Не знаю. Может быть, и сам.

- Константин Семенов, вы ведь взрослый человек. Зачем же глупости говорить? - заметил Коваль.

- Я правду говорю! - вскричал бывший управляющий и внезапно вскочил. - А вы не подсказывайте, Коваль! - Огромный, грузный, он сделал несколько шагов к столу и обратился к прокурору области: - Кому вы больше верите - мне или этой фашистской шкуре, полицаю?!

Прокурор не ответил.

- Сядьте, - приказал подполковник.

- Не бойтесь! Не укушу, - зло проворчал Петров-Семенов.

- Сядьте! - еще строже приказал Коваль, и подследственному пришлось подчиниться, но теперь он сел совсем рядом с братом и глянул на него с нескрываемой ненавистью.

Маляр съежился и отодвинулся.

- В эту же ночь, девятого мая, Константин уехал из Брянска домой, продолжал он. - Сказал, чтобы я был через неделю, утром семнадцатого, и дал мне двадцать пять рублей на дорогу. Обещал встретить на городском вокзале. Я так и приехал.

- Как вы были одеты, что у вас было в руках? - спросил Коваль.

- Одет я был в черный костюм, в синюю с белой полоской рубаху, в руке корзина была.

- А в корзине что?

- Бутылка спирта. И еще ацетон.

- Вы подтверждаете, Константин Семенов?

- Да. Но еще и ручка торчала.

- Какая ручка? От чего?

- Не знаю. Никакой ручки в корзине не было, - возразил маляр. - Две бутылки, больше ничего.

- А зачем ацетон? - спросил Коваль.

- Чтобы пятна крови вывести, если на одежде будут.

- Константин Семенов, вы подтвердили, что видели в корзине эти бутылки, - сказал следователь. - Как вы тогда думали, зачем взял с собою ацетон ваш брат?