Владимир Кашин - Тени над Латорицей (Справедливость - мое ремесло - 3)

- Майору позвони. Когда подойдет, передашь мне трубку.

Бублейникова в номере не оказалось, вероятно, майор до сих пор задержался в милиции - ему не хватало рабочего дня: одновременно с ведением дела Иллеш Бублейников проверял работу отдела уголовного розыска. После повторных безрезультатных допросов Длинного и Клоуна он, очевидно, снова рылся в архивах.

- Ладно, - сказал подполковник. - Все равно сейчас приедут.

Он не успел закончить фразу, как в дверь постучали.

"Красная горка" оказалась очень уютным местом. Проехав улицами оживленного под вечер городка, Романюк, Коваль и Наташа попали в сад, раскинувшийся на пологом зеленом холме. Они уселись на вкопанные в землю скамьи, за простой деревянный стол. Романюк заказал "по деце"* "Розы Закарпатья" и неожиданно встал, широким жестом приглашая к столу коренастого полковника в пограничной форме, возникшего как из-под земли.

_______________

* "П о д е ц е" - по сто граммов (местн.).

Пограничник приблизился к столу, но не сел, а остановился напротив Коваля, добродушно и с мягкой иронией глядя в лицо подполковника. Наташа посмотрела на этого русого офицера с чуть скуластым и широким лицом, потом - на отца, который, поднявшись, тоже удивленно вглядывался в него. Но вот, словно по команде, оба бросились друг другу в объятия.

Заметив улыбку Романюка, Наташа догадалась, что он эту встречу подстроил.

- Ну и Антонов, ну и рядовой Антонов! - только и смог вымолвить Дмитрий Иванович. - Медведь, а не человек! И кто тебе разрешил ребра ломать?! Ладно, садись уж.

Антонов сел. И у него, и у Коваля повлажнели глаза.

- А нарушители границы у нас ничего лучшего и не заслуживают, товарищ старший сержант Коваль, - смеялся Антонов. - Приехать в Закарпатье тайком! Если б не случай и не Петр Иванович...

- Откуда же мне было знать, - оправдывался Коваль, потирая ладонью грудь, - что ты - здесь, да еще и пограничник...

- Как это откуда? Давно мог разыскать. За четверть века можно найти. Это же твоя специальность - искать. Черт знает, как только такого неповоротливого в милиции держат!

- Моя специальность - искать преступников.

- Слишком узко мыслишь. А кто находит потерянных детей, воссоединяет разбросанные войной семьи, потерявших друг друга однополчан? Верно, Петр Иванович?

- Гуманистическая миссия милиции, - подтвердил Романюк. - Я, например, именно этим и занимаюсь.

- Я ведь в уголовном розыске! Что ты, товарищ Антонов, понимаешь? Ты совсем по другому отделу проходишь...

Старые друзья долго еще подтрунивали друг над другом: "Солидный стал!" - "Да и ты вроде весу набрал, раздался! Виски серебряные!" - "У меня - вторая молодость..."

- Это, доченька, фронтовой мой друг, вместе воевали, - сказал Коваль Наташе.

- О, дочурка! - радостно воскликнул полковник, протягивая Наташе загорелую руку. - Антонов, Виталий Иванович... А у меня двое сыновей орлы! Да чего тут сидеть! - вскочил он. - Поехали к нам! Капитолина Сергеевна не такими пельменями угостит! И вообще... Она о тебе, Дмитрий Иванович, столько уж наслушалась!

- Э, нет, товарищ полковник, - решительно возразил Романюк. - Я его на свежий воздух вытащил. А вы снова - в хату. Уж посидим тут, а дальше видно будет. Как, Дмитрий Иванович? А за встречу можно еще по одной деце.

- Где же ты был столько лет, Виталий Иванович, товарищ Антонов? Давай, брат, рассказывай!

- Где был? Лучше спроси, где не был. На севере? Был. На востоке? Был. На юге? Тоже. На западе - сейчас. Дослужил в нашем батальоне, потом учился, военно-политическое кончил. А с пятьдесят первого - граница: Карелия, Мурманск, заставы в снегу. В пятьдесят седьмом - высшая школа, а там попросился на Дальний Восток: Чукотка, Камчатка, Сахалин, несколько лет - на Курилах, далеко на юге, край света, можно сказать.

- Ну и ну! - покачал головой Коваль. - Значит, найти тебя было бы не легко.

Наташа с наслаждением ела только что выловленную и приготовленную "царскую рыбу" форель и с неменьшим удовольствием слушала разговор.

- А ты, доченька, знаешь, что такое Курилы? - обратился к ней Антонов.

- Только по учебнику географии.

Коваль в нескольких словах рассказал о себе, а затем оба офицера снова ушли в воспоминания о годах войны.

Где-то впереди забрезжил мягкий, едва уловимый на небе свет. Наташа видела, как подсвечивало далекую черную линию гор, и ей казалось, что плывет она по темному вечернему небу, как по морю, в то жуткое царство крови и огня, где побывал отец еще до появления ее на свет.

Задумавшись, она забыла об ужине. Не заметила, как все встали уже из-за стола. Полковник Антонов взял ее за руку:

- Поехали, поехали!

До ее сознания дошло: все-таки решили ехать к Антонову. Ей уходить не хотелось: она чувствовала себя здесь, в саду-ресторане, уютно, хорошо. Но ничего не поделаешь. Встала и пошла со всеми к "Москвичу"...

Это был сказочный вечер. Быстрая езда по незнакомому городку, новые люди, новая обстановка, интересная беседа. По дороге заехали в милицию, но Бублейникова не застали.

У Антоновых засиделись до глухой ночи. Дмитрий Иванович и полковник снова предались воспоминаниям. Жена Антонова, Капитолина Сергеевна, такая же русая, как полковник, поразила Коваля какой-то материнской нежностью к мужу. Она сидела, подперев щеку ладонью, и увлеченно слушала.

Майор Романюк начал было развлекать Наташу разными милицейскими историями. Вспомнил и случай в гостинице, происшедший с киевлянкой, которая забралась в чужой номер, подняла руку на милиционеров и схлопотала пятнадцать суток. Но Наташа осталась равнодушной к этой экстравагантной землячке, ее интересовал разговор отца с Антоновым, и, почувствовав это, майор оставил ее в покое.

- Значит, не забыл Сибиу, Клуж, Одорхей, Сиргу-Муреш? А наш маленький Меркуря-Чукулуй?!

- Да разве забудешь! - сверкнул глазами Антонов. - За десять тысяч километров, на крайних точках земли, у самой солнечной колыбели - и то помнил! Это ведь не только освобожденная нами земля - это молодость наша! А молодость кто же может забыть!

Да, были они сейчас недалеко от тех самых мест, где когда-то сражались с врагом. И, казалось, снова очутились на театре военных действий. Вместе воевали они не долго. Это было, когда Коваль после госпиталя попал в батальон противовоздушной обороны, охранявший от вражеской авиации расположенные в предгорьях железнодорожные пути, мосты и туннели, города и автострады Трансильвании.

- Подумать только, он меня сразу узнавать не хотел, - добродушно жаловался жене полковник.

- А как же узнаешь? - защищался Коваль. - Ты ведь в то время мальчишкой был. Гимнастерочка на тебе, как и на всех новобранцах тех лет, как на вешалке висела, из воротника длинная тонкая шея торчала. А теперь... Да и глаза вроде были другие. Светлее.