Юрий Кургузов - Возвращение Скорпиона

Я строго сказал:

— Охраняй. — И добавил: — Пока охраняй, а там… А там поглядим.

Теперь их молодые лица явно не дышали недавней самоуверенностью.

— Ты, — ткнул я гранатой в своего собеседника. — Ты первый. Сейчас достанешь левой рукой из правого кармана пушку и бросишь на мать-сыру-землю. Усёк? И двумя пальчиками. Слышись, сучонок? Коли увижу, что гребешь клешней — не обижайся. А ты замри! — Это второму. — Отомрешь, когда разрешу.

Ребята оказались понятливые. Они по очереди расстались со своим арсеналом, и я попросил Джона:

— Пиль!

Тот притащил мне сначала "макаров", а потом "ТТ". Я похвалил всех троих:

— Молодцы! — Кинул пистолеты в машину, и уже только парням: — Вольно! Можно перекурить и оправиться.

Однако они не собирались ни оправляться, ни курить. С настороженной ненавистью оба следили за каждым моим движением — я же всунул обратно чеку и положил гранату в карман. Потом достал сигареты. Джон тем временем смотрел на бедняг взглядом голодного упыря, который боится, что вот-вот прокричат первые петухи, а он не успеет сотворить то дело, для которого предназначен.

Я не садист, и не в моих правилах издеваться над людьми, коли они того не заслуживают. Эти, в принципе, заслуживали, однако я ведь не вчера родился, прекрасно понимал, что не их это лавочка-то. А потому спросил:

— Кто у вас главный, герои?

В ответ — презрительное молчание.

Я не стал обижаться. Просто обратился теперь к своему напарнику:

— Джон, друг мой…

Джон оскалился, и первый шакал трагическим шепотом, точно тамплиер под пыткой, выдавил:

— Кузнец…

— Кто?!

— Кузнец, — повторил он.

Я изумился:

— Надо же! — И подошел к "Ауди". — Хорошая тачка. Ваша или фирмы?

Молчание.

— Не слышу?

— Н-ну, моя, — наконец нехотя процедил первый.

— Ладно… — Я задумчиво обошел вокруг автомобиля. — Слушайте, а мне, это, за причинение морального ущерба что причитается?

И тут первый взорвался:

— Гадство! Да чё ты крутишь! Какой еще ущерб?! Пушки, падла, забрал!..

Я отечески погрозил ему пальцем:

— За "падлу" первое предупреждение. Что положено Юпитеру, не положено быку, слыхал? А ты, чучело, даже не бык, ты — козёл. "Утопию" читал? А знаешь, что в конечном итоге оторвали Томасу Мору? Ну так узнаешь.

Он больше не возникал (не то правда читал "Утопию"), однако чувство неудовлетворенности меня все не покидало, и я поднял с земли увесистый булыжник.

— Давай я лобовое стекло звездану, а ты магнитофон заберешь, — предложил второму.

Но он энтузиазма не проявил, и я с сожалением бросил камень.

И вдруг…

— Отдай пушки!..

— А? — поднял я голову.

— Пушки отдай. — Это второй. — На хрен они тебе, а нам за них…

Я кивнул:

— Да-да, мне они на хрен не нужны, а вот вам за них по заднице дадут прилично.

— Да не бойся, не погонимся, — это снова первый.

Я пожал плечами:

— Ясный перец. Как же вы погонитесь на ободах?

— На ободах?!

— Ага. — Я достал нож. Не выкидной, а обыкновенный — складной, из магазина, который при всем желании под статью не подведешь, но очень надежный. — Конечно, на ободах! — Раскрыл и, приставив к покрышке, надавил посильнее. — Опа!..

Из колеса со свистом побежал воздух, и я перешел к следующему.

— Ах ты!..

— Джон, — на секунду оторвался я от своего занятия. — Сейчас будет второе предупреждение…

Больше мне никто не мешал, и, закончив со всеми колесами, я чуть отошел назад и с удовлетворением художника перед завершенным полотном оглядел проделанную работу. Понравилось.

— Ну, всё, — сказал я, пряча кисть, то есть нож, в карман. — Ой нет, не всё. — Подумал и нацарапал на крыле лаконичное непечатное слово. Вздохнул: — Вот теперь всё. Как ни грустно, а пора прощаться. — И пошел к своей машине. — Джон, место!

Сел за руль. Ребята растерянно стояли с выражением лиц, описать которое выше моих сил.

— Пока! — сделал я ручкой и, включив зажигание, с места дал по газам.

— Отдай пушки!.. — опять донеслось вслед.

Я фыркнул:

— Ага, нате…

Дверь открыла молодая худощавая брюнетка в легком халате, и я щелкнул каблуками:

— Честь имею! Скажите, красавица, могу я увидеть мистера Смита?

Глаза девушки полезли на лоб:

— Кого-кого?!

Я моментально сообразил, что это, кажется, не Рио-де-Жанейро, и переориентировался по ходу действия.

— Пардон, не пугайтесь. Мне нужен Анатолий Кузнецов.

Глаза ее вернулись на место, и она облегченно махнула рукой:

— Ф-фу… Ну заходите. Заходите, чего стали. — Оглянулась: — Толик, к тебе!..

Мы сидели на кухне и курили. На столе стоял кофейник, пара чашек и какая-то сладкая печеная дребедень — от спиртного я, естественно, отказался.

Я смотрел на его лицо и думал, что время, проклятое, бежит и хотя в душе мы продолжаем считать себя молодыми львами, на деле-то выходит обратное — грива редеет и седеет, морда покрывается шрамами и морщинами, когти тупятся, ну и прочее. И он смотрел на меня и, сильно подозреваю, думал о том же. Наконец он потянулся к пепельнице и затушил сигарету.

— М-да-а… Так сколько же мы, бродяга, не виделись?

Я пожал плечами:

— Лет шесть.

Он задумчиво нахмурился, пошевелил губами. Покачал лысеющей головой:

— Да не… Кот в каком году вляпался?.. Семь? Да, точно, семь.

В дверь заглянула черноволосая девушка:

— Ничего больше не надо?

Кузнец, не оборачиваясь, коротко бросил:

— Свободна!

Когда дверь захлопнулась, я озадаченно пробормотал:

— Ты что-то тово… Неудобно…

Он заржал:

— Неудобно в штанах бараться! — Посерьезнел: — Ничего, привыкла. Понимает, что я любя.

— Извини… — Я немного помолчал. — Жена?

Он поморщился:

— Какая жена! С Ленкой мы еще в позапрошлом разбежались. Забрала Пашку и к матери ушла. Ну, я потом ей хату купил, и вообще, помогаю. Хорэ об этом. — Он шутливо ткнул меня кулаком в душу. — Ты-то, волчара, как? До сих пор один?

Теперь пришла очередь морщиться мне.

— Вроде того. Если честно, и сам не знаю.

— Ну-ну. Наших кого видишь?

Я вздохнул:

— Да можно сказать, и нет. Прошлым летом собрался к Серому в гости… Он же на море осел, слыхал?

— Слыхал.

— Ну вот, приехал — и бац, угодил на поминки. Такие, брат, дела…

Кузнец внимательно смотрел на меня — похоже, для него это вовсе не стало новостью. Потом тихо проговорил:

— Я слыхал еще, что ты угодил не только на поминки. Там как раз в это самое время кто-то лихо местную блатоту пощипал…

Я удивленно вытянул шею:

— Да? Значит, уже позже. При мне ничего такого не было. Я-то что? Помог кой в чем, по мелочи, вдове, и после похорон улетел.

Он опять сказал:

— Ну-ну… — Помолчав, добавил: — А бабу Серого я хорошо помню. Три года назад с Ленкой заезжали к ним по дороге в Сочи. Тёлка — класс, да?