Дональд Уэйстлейк - Вне закона

— Можно это сделать? — спросил Тол.

— Разумеется, — ответил президент. — Препарат растворим в воде. Горькая добавка…

— Горь…

— Сам препарат не имеет вкуса, но мы вводим горькую добавку, чтобы дети выплевывали таблетку, если случайно вдруг сунут ее в рот. Но горечь можно замаскировать сахаром или…

— Алкоголем?

— При приеме препарата рекомендовано воздерживаться от… — встряла Биллингс.

— Я говорю не об инструкции, — прорычал Ла Тур. — Я спрашиваю, можно ли убрать горечь, растворив таблетку в спиртном?

Она помялась. Потом ответила:

— Можно, — и раздраженно забарабанила ногтями по столу.

— А как он действует на человека?

— Снимает тревогу и поднимает настроение, не как таблетка снотворного. Человек расслабляется. Чувствует себя более счастливым.

— Действует на способность соображать?

— Есть некоторая когнитивная димунация.

— Нельзя ли попроще? — буркнул Ла Тур.

— Человек испытывает легкую дезориентацию… как бывает, когда он счастлив.

Тол вспомнил ошибки в предсмертных записках.

— Может препарат влиять на почерк и правописание?

«…жизьни…»

— Да, может.

— Может воздействовать на оценку ситуации?

— Оценку ситуации? — переспросила Биллингс. — Это субъективно.

— Что вы хотите сказать?

— Нет четких критериев, позволяющих определить способность человека что-либо оценивать.

— Нет? Как насчет человека, который сует ствол пистолета в рот и нажимает на курок? — рыкнул Ла Тур. — Я называю это неадекватной оценкой ситуации. Есть шанс, что вы со мной согласитесь?

— К чему, вашу мать, вы клоните? — взвизгнула Биллингс.

— Карен… — Монтроз снял очки и потер глаза.

Она проигнорировала босса.

— Вы думаете, они приняли наш препарат и решили покончить с собой? Вы думаете, мы в этом виноваты? Этот препарат…

— Этот препарат приняли двое людей; может, четверо, а потом покончили с собой. Что мы можем сказать по этому поводу с точки зрения статистики? — Ла Тур повернулся к Толу.

— Существуют серьезные предпосылки для установления связи между двумя этими событиями.

— Вот видите. Наука сказала свое слово.

Тол задумался, не разыгрывают ли они вариант добрый коп — злой коп, как в кино. Предпринял еще одну попытку докопаться до истины.

— Может передозировка люминакса ухудшить способность человека правильно оценивать ситуацию?

— Не настолько, чтобы они решили покончить с собой, — твердо ответила Биллингс. Монтроз промолчал.

— Это и ваше мнение? — спросил его Ла Тур.

— Да, — после паузы ответил президент.

Тол гнул свое:

— Но этот препарат делает человека более восприимчивым к предложениям других людей?

— Я не понимаю, о чем вы! — воскликнула Биллингс. — Это… безумие.

Тол словно и не услышал ее, обратился непосредственно к Монтрозу.

— Мог кто-нибудь убедить человека, принявшего слишком много люминакса, покончить с собой?

В кабинете воцарилась тишина.

— Я в этом очень сомневаюсь, — наконец отозвалась Биллингс.

— Но и не отрицаете, — пробурчал Ла Тур.

Биллингс и Монтроз переглянулись. Наконец он надел очки и ответил, отведя взгляд:

— Мы этого не отрицаем.

Наутро Тол и Ла Тур прибыли в полицейское управление одновременно и вместе направились в кабинет Тола. Снова прошлись по полученным результатам и не обнаружили зацепок.

— По-прежнему не знаем кто, — пробурчал Ла Тур. — По-прежнему не знаем почему.

— Но уже знаем как, — заметил Тол.

— На хрен «как». Я хочу знать кто.

И в этот самый момент они, возможно, получили ответ.

Шелли вошла в кабинет Тола. Ла Тура словно и не увидела.

— Ты вернулся. Хорошо. Звонили из группы СИНМП в Грили. Они говорят, что сосед видел женщину в маленьком темном автомобиле, подъехавшем к дому Бенсонов примерно за час до их смерти. Женщина была в солнцезащитных очках и светло-коричневой или бежевой бейсболке. Сосед ее раньше не видел.

— Автомобиль? — рявкнул Ла Тур.

Трудно было игнорировать вооруженного, весом двести пятьдесят фунтов, бородатого мужчину, которого прозвали Медведь, но Шелли с этим справилась. Продолжила разговор с боссом.

— Они не уверены, в какое именно время приезжала женщина, но точно знают, что до ленча. Она оставалась в доме минут сорок, потом уехала. А через час или около того они покончили с собой. — Пауза. — Автомобиль — маленький седан. Цвет свидетель не помнит.

— Ты спросила… — начал Ла Тур.

— Номерного знака тоже. — Шелли продолжила доклад, обращаясь к Толу. — И вот что еще. Наконец-то позвонили из департамента транспортных средств. Сандра Уитли ездит на синем «БМВ-325».

— Маленькая колесная база, — кивнул Тол.

— И это еще не все, босс. Догадайся, кто покидает город до проведения мемориальной службы ее родителей.

— Сандра?

— Как ты, черт побери, все это выяснила? — взревел Ла Тур.

Шелли повернулась к нему, одарила холодным взглядом.

— Детектив Симмс попросил меня рассортировать все вещественные улики с места гибели супругов Уитли. Кроме того, он говорит, что беспорядок в фактах и файлах равносилен их отсутствию. Среди бумаг, собранных в доме Уитли, я нашла квитанцию из билетной кассы. Речь шла о сегодняшнем рейсе из Ньюарка на Гавайи через Сан-Франциско. Я позвонила, и мне сказали, что билет выкуплен Сандрой Уитли. С открытой датой обратного вылета.

— То есть эта сука может и не вернуться, — кивнул Ла Тур. — Отправляется в отпуск, не попрощавшись с родителями. Это уже перебор.

— Хорошая работа, — похвалил Тол Шелли.

Потупив взор, она благодарно улыбнулась.

Ла Тур, развалившийся как мог на стуле, негромко рыгнул.

— Ты хорошо поработала, Шерри, а теперь нарой все, что сможешь, по этому дерьму. — И он протянул ей листки с их записями по люминаксу.

— Меня зовут Шелли, — фыркнула она и посмотрела на Тола.

Тот произнес:

— Пожалуйста.

Она вырвала листки из руки Ла Тура и, стуча высоченными каблуками, ретировалась в коридор.

Ла Тур просмотрел листки, полученные от Шелли.

— И что все это значит? Мотив?

Тол разложил все имеющиеся материалы по столу — сведения, собранные группой осмотра, фотографии, свои записи.

Так каковы же общие характеристики? Смерть двух супружеских пар. Очень богатых. В обоих случаях мужья болели, но врачи не поставили на них крест. И наркотики, которые делали человека более внушаемым.

Ленч с выпивкой перед самоубийством, стаканчик-другой коньяку у горящего камина перед самоубийством…

Романтично…

— Гм-м… — Тол вновь подумал об Уитли.

— Что — гм-м?

— Давай снова подумаем о завещаниях.

— Мы уже думали.

— О том, что именно в них изменилось?

— В каком смысле?

— Попробуем исходить из предположения, что на прошлой неделе Уитли и дочь разругались вдрызг. И они собирались вновь изменить завещание, полностью ее вычеркнуть.