Аркадий Адамов - Злым ветром (Инспектор Лосев - 1)

- Эх, молодой человек, что вы понимаете? - вздыхает он. - Да если хотите знать, он эту Галочку уже бросил, говорят. Вот вам и "на всю жизнь".

Но я чувствую, что он доволен, и не только сладкими воспоминаниями о красивой Галине Остаповне, но и тем, что так ловко увел разговор в сторону от опасной темы всяких там злоупотреблений и махинаций в тихую заводь любовных утех. И я пока его иллюзии не разрушаю. Кстати, факт его собственного знакомства с Галиной Кочергой нам тоже может пригодиться. Об этом он, конечно, не догадывается.

- А вы-то память о себе ей тоже небось оставили? - лукаво спрашиваю я. - Не утерпели? Тем более если не жена.

- Куда мне, старику!.. - машет рукой Бурлаков.

Он закуривает новую сигарету и блаженно откидывается на спинку кресла.

Но тут вдруг до него, видимо, доходит, что он, пожалуй, уж слишком расписал свои связи с Зурихом, и неожиданно резко заявляет:

- Да и с какой, собственно, стати мне ей чего-то дарить? Люди, в общем-то, посторонние, незнакомые даже.

Глазки его наливаются холодом и теперь смотрят на меня отчужденно и даже подозрительно. Я понимаю, что лирическая часть разговора окончена, и пожимаю плечами.

- Вообще-то верно, - соглашаюсь я и уже деловым тоном спрашиваю: - Не помните, где Зурих тогда работал?

- А черт его знает, где этот прохвост работал. Разве все упомнишь?

- Недавно с ним в Москве большая неприятность случилась, - говорю я.

- Это какая же? - настороженно интересуется Бурлаков.

- В гостинице его обокрали.

- Вот те раз! - не очень искусно демонстрирует удивление Бурлаков. Скажи на милость.

Ему, конечно, все это давно известно, возможно, даже не только от Веры Михайловны.

Я чувствую, что больше ничего от Бурлакова не узнаю. Он уже отгородился от меня и, возможно, даже казнит себя сейчас за болтливость.

Глава VII

СЕСТРЕНОК НЕ ВЫБИРАЮТ

Поздний вечер. Я все еще сижу у Кузьмича. Он по привычке утюжит ладонью свою седую макушку и, хмурясь, говорит:

- Что значит "исчез"? Что это еще за чепуха такая?

Он сердит и встревожен. Я это прекрасно вижу. И я встревожен не меньше его, даже больше. И сердит тоже.

- Все-таки что-то случилось, - говорю я.

- Панику порют. Ну не ночевал в гостинице, не дал о себе знать. Что из того? В нашей работе всякое может быть.

- Вот именно, - многозначительно подтверждаю я.

- А, брось, - машет рукой Кузьмич. - Что это за настроение у тебя, скажи на милость?

- Я вам говорил, Федор Кузьмич, не надо было посылать его одного. Не у меня настроение, а у него.

- Да что за черт! - взрывается Кузьмич. - С барышнями какими-то кисейными работаю! Настроение, видите ли, у них! Нервные стали, - он берет себя в руки и сухо говорит: - Ладно, хватит. Чтоб я больше об этом не слышал.

- Разрешите мне поехать в Пунеж, Федор Кузьмич, - как можно спокойнее говорю я.

- Не разрешаю. Ты поедешь в Одессу. Найдется Откаленко, не бойся. А если он глупости наделал... Да нет! Что мы его, первый день знаем?

Кузьмич вытаскивает из ящика стола сигарету, закуривает и машет рукой, разгоняя дым.

Я вижу, с каким трудом он успокаивается. У него тоже шалят нервы. Но и я взвинчен. Я целый день почему-то в таком состоянии, словно предчувствовал, что что-то случится.

- Давай займемся делом, - говорит Кузьмич. - Значит, Одесса. Какие факты привели нас к ней?

- Пожалуйста, - нехотя отвечаю я. - Значит, так. Если начать в хронологическом порядке. Зурих звонил туда Галине Кочерге и говорил с ней дольше, чем с другими. Потом она уехала якобы к больной матери. Денисов установил: мать больна не была, просто жила месяц у старшей дочери и сейчас вместе с Галиной вернулась в Одессу, - незаметно для самого себя я увлекаюсь и говорю уже с некоторой даже горячностью: - Дальше. Зурих пытался подарить Варе Глотовой браслет, купленный в комиссионном магазине в Одессе, возможно, в том самом, где работает Галина Кочерга. Он же дал Николову для связи ее адрес, а не чей-нибудь другой. Отсюда можно сделать вывод, что, во всяком случае, деловые отношения у них сохраняются.

- Так, так... - одобрительно кивает Кузьмич.

- Потом. В Одессу срочно летал Клячко. Цель пока неясна. Там же, в Одессе, вероятно, жил и работал Зурих. По крайней мере, там он получил командировку в Москву и, конечно же, туда угнал вагон дефицитного керамзита. Ну что еще? Кочерга замечена в спекуляции кофточками, которые обнаружены у Зуриха. Наконец, Зурих был в близких отношениях с этой девицей и в Москве подарил ей дорогое кольцо с надписью. Вот, пожалуй, и все... Да! Возможно, что в Одессу Зурих направил какого-то головореза, который звонил Пирожкову. Вот и все факты по Одессе.

- Немало... немало... - задумчиво произносит Кузьмич и мнет в пепельнице недокуренную сигарету. - Очень даже немало... Сам, надеюсь, видишь. Итак, надо ехать, - он решительно прихлопывает ладонями по столу. Непременно надо ехать. Очень все там серьезно.

- Конечно, Федор Кузьмич.

- Вот и поедешь. С Денисовым.

- Нет, Федор Кузьмич, - твердо говорю я. - С Денисовым я бы не хотел ехать.

- Это еще почему?

Кузьмич сердито и удивленно смотрит на меня.

- Именно потому, что там все очень серьезно.

- Что-то я тебя не понимаю, милый мой. Что ж, по-твоему, Денисов плохой работник?

- Не в этом дело. Просто психологическая несовместимость. И потом... я не люблю равнодушных.

С Кузьмичом я привык быть всегда откровенен. Я ему очень верю, нашему Кузьмичу. И он это знает.

- Та-ак... - задумчиво произносит Кузьмич. - Интересно. Однако и одному тебе будет трудно.

- Там есть отличные ребята.

- Это конечно. И все же требуется рядом человек... Узел-то запутанный. Эта самая Галина и ее окружение... Гм... И человек должен быть умный, опытный и... какой-то другой, чтобы посмотреть на все по-другому, заметить, чего ты можешь не заметить...

Кузьмич размышляет вслух, навалившись грудью на стол, и, прищурившись, смотрит куда-то в пространство:

- А что, если... Гм... если послать с тобой женщину?..

- Женщину?! - изумленно переспрашиваю я. - Это еще зачем?

Кузьмич усмехается.

- Красивую молодую женщину. Нашего работника, конечно.

- Мужчина надежней!

- Гм... видно, что ты с женщинами не работал, - очень серьезно говорит Кузьмич. - А они, милый мой, могут быть неоценимыми работниками. У них свои качества, которых у нас нет. Не замечал? Например, особая интуиция и особая наблюдательность. С ними иной раз скорее будут откровенны и легче вступят в контакт.

Я невольно улыбаюсь.

- Уговорили, Федор Кузьмич. Надо только найти стоящего человека, замечаю я.

- Конечно, - соглашается Кузьмич. - Найдем. Есть у нас такой человек.

- Кто же это?

- Да вот хотя бы Златова Лена. Очень хороший работник.

- Лена?!

У меня, очевидно, в этот момент очень глупый вид. И Кузьмич еле заметно усмехается.