Андрис Колбергс - Ничего не случилось…

Однажды Люда пришла с работы какая-то взволнованная, чего раньше за ней почти не замечалось, и заговорила с Юркой вполголоса, словно боялась, что ее кто-нибудь подслушает:

— Юрочка, дорогой, мне намекнули про место буфетчицы…

— А куда прежний денется?

— Нашел для себя кое-что посолиднее. Тот еще пройда — и в огне не сгорит и в воде не утонет!

— А что — разве в буфете выгоднее?

— Конечно, Юрочка! Такое место предлагают раз в сто лет! Оно три тысячи стоит! Я-то свой человек — столько лет проработала! — мне все доверяют, знают, что я не заложу их… Да и работа совсем другая — за стойкой, в красивом платье, музыка…

— Три тысячи! Сдурела? — Но тут же прикусил язык, ибо в ресторанных делах не разбирался, к тому же Люда ни разу не дала повода упрекнуть ее в том, что транжирит деньги. — А как сама думаешь?

— Неделю работать, неделю отдыхать… Думаю, за смену сотня чистыми там набегает…

— Что — в день?

— А то как же? Конечно, в день! Буфет ведь! Бутылку коньяка по графинам разольешь — пятьдесят граммов твои. Можно и в магазине купить — вот тебе и денежки!

— Тебе буфетчик сказал?

— Как же! Такой жук разве скажет! Но я-то вижу, как он каждый год новую машину покупает. Вот совсем недавно купил восьмую модель «жигуля»… Чуть-чуть поездит — и загоняет. Говорит, не нравится восьмая, возьму седьмую… Я другого боюсь, Юрочка, — все болтают про сухой закон…

— Ерунда! Русский народ без водки не может! — Следует заметить, что русскими он считал все известные и неизвестные ему народы и народности. — Как без водки план выполнят? План у нас закон! Хоть сдохни, а план должен быть!

И вот в конце мая сияющая и благодушная Люда встала за стойку буфета. Ко всем она обращалась на «вы». Свою грубость вместе с грязным халатом она оставила в посудомойне. Дома Юрка видел Люду только с бигуди в волосах.

Первое июня буфетчица встретила со спокойной улыбкой сведущего человека: ничего, ничего — побесятся и перестанут! Внимательно, как дисциплинированный работник, выслушала новые инструкции и наливала посетителям только по сто граммов водки или по двести — напитка, менее горячительного.

В июле появились все признаки крушения надежд, а в августе уволилась большая часть официантов. «Раз перекрыли кислород, пусть теперь переходят на самообслуживание!»

Люда направилась к директору — за справедливостью.

— Роман Романыч, — захныкала она. — Мы с таким трудом накопили… Муж ругает, бьет и выгоняет из дома… Отдайте обратно… Роман Романыч, пусть этот буфет возьмет кто-нибудь другой… Извините за беспокойство, но верните все же!

— У меня нет… Я же не для себя брал… Будто не знаешь! — Рауса выразительно вскинул глаза кверху, давая понять, что жирная взятка поступила к богам. — Я поговорю… Но, по-моему, ты напрасно разволновалась — все уладится…

— Все соки да соки… Разве на них заработаешь?..

Директор «Ореанды» и в самом деле надеялся, что все образуется, вернется на круги своя.

Теперь им крепко доставалось друг от друга — в зависимости от подчиненности. Ресторанам планы не подкорректировали, как ожидали, и их выполнение давалось с трудом. Центром, откуда могли поступать доходы, стали кухня и кондитерский цех, там пришлось увеличить объем работ, а магазин кулинарии не справлялся с продажей полуфабрикатов. Идея Стакле распродавать полуфабрикаты на заводах была интересной, но где взять транспорт? А тут еще эта Люда! «Отдайте!» В силу особых правил деньги действительно не все достались Раусе. Он, конечно, и не подумает звонить: «Отдайте, она передумала!» Ведь знала, что покупает, да и цена вполне отвечала создавшейся ситуации.

Леопольд, правда, возражал против перевода Люды, но в таких делах не за ним последнее слово, да и не было среди других кандидатов такого, кто мог бы сразу отсчитать три «куска».

«Ладно, нечего голову ломать, все давно быльем поросло! Она ничего не давала, а я ничего не брал!» — решил Рауса.

Автомобильный рынок с перепуганными владельцами «Запорожцев» теперь казался супружеской чете прекрасным, но безнадежно ушедшим прошлым.

Юрке на работе в связи с его угасшим интересом к покупке автомобиля пришлось проглотить не одну пилюлю, но когда в раздевалке к Юркиному шкафчику приставили велосипед без колес с надписью: «Не трогать мой «Запорожец»!», он не на шутку разозлился.

— Пойду к прокурору и все тут! — решила Люда, узнав, что дающий взятку освобождается от уголовной ответственности в том случае, если раскаивается и сам заявляет в милицию.

— А свидетели были? — спрашивал Юрка и сам же отвечал: — Не было! Не докажешь!

— По крайней мере, перепугается и отдаст!

— Эх, деревня, ты деревня!

Противника всегда следует достойно оценивать не только в футболе или каком-нибудь другом виде спорта… Ведь бывает и так: кажется тупица тупицей, а может как в шахматах рассчитать пять-шесть ходов наперед…

Роман Романович влип как последний идиот, во всяком случае так он себя называл, хотя расчет Юрки и Люды был тонким и психологически продуманным.

Явившись снова к директору, Люда о деньгах даже не заикнулась. Пришла с другой просьбой:

— Роман Романыч, дайте мне павильончик в Юрмале… Ведь и там кто-то должен работать, а в буфете мне трудновато…

— Хорошо, я подумаю. Зайди завтра!

Павильончик — не такое уж райское место. Там продавали пирожные, кофейные булочки и другую продукцию кондитерского цеха, а из напитков — только лимонад и минеральную воду, кроме того, работал он только в купальный сезон.

Чем Люду привлек павильон? Левым лимонадом? Левыми булочками? Директор пожал плечами, ничего не разгадав, и махнул рукой. Но как настоящий торговец знал: если человек чего-то очень хочет, значит, согласен платить. Глупо лениться и не поднять деньги, которые валяются прямо под ногами, даже если это не тысячи.

— Роман Романыч, я насчет павильончика…

— В тресте мы говорили… В сущности, они не возражают… — Рауса поднял кверху два пальца, потом подумал, что Люда его еще поймет не так, и добавил: — Сотни…

— Хорошо, хорошо… Завтра?..

— Завтра я почти весь день на работе.

Гражданка Людмила Пожарецкая заявилась в милицию со слезливым признанием: по состоянию здоровья была вынуждена просить администрацию «Ореанды» перевести ее на другую работу. Директор предложил место буфетчицы, но потребовал пять тысяч, которые она, не сознавая, что делает, ему вручила. Почему сумма с трех тысяч вдруг выросла до пяти? Да чтоб справедливо было: «Запорожец» тоже подорожал, и теперь ей, может, долго придется ждать, пока с бандита Раусы взыщут всю сумму. А если бы ее денежки лежали в сберкассе, то получила бы еще и проценты… Не так ли? Люда с Юркой ни минуты не сомневались в том, что деньги с Раусы взыщут и они свое получат обратно.