Тимур Свиридов - Бедный Сэнсэй

— Шинхану?

— Учителю.

— И много у шинхана таких, как ты?

— Человек десять.

— Неплохо мужик устроился; Пальцем не шевеля, иметь кусок в месяц. Недурно. Кстати, не прими мои вопросы за допрос. Просто мне интересно, никогда раньше не сталкивался с такими людьми. А за зал платишь?

— Нет. Треть группы — с предприятия, в чьем помещении мы занимаемся.

— Понятно. Значит, чистыми; выходит около трехсот;

Стипендию считать не будем. Ну и как, на жизнь хватает? Видимо, не слишком, — он скользнул взглядом по дубленке и кроличьей шапке. — К тому же мучают проблемы.

— Какие? — удивился Олег.

— Я, конечно, полный профан в вашем спорте, но знаю, что со дня на день все секции будут закрыты.

"И этот — тоже! — пронеслось в голове Олега. — Что они как сговорились?"

— Это еще бабушка надвое сказала, — отпарировал он вслух.

Константин хмыкнул, достал сигарету, зажигалку и, не глядя, прикурил. По салону разнесся запах дорогих сигарет.

— Закуришь?

— Нет, спасибо. — Олег расстроился. Он снова вдруг вспомнил о своей ране и подвигал кожей на лбу, проверяя прочность лейкопластыря. Тот держался хорошо.

— Так чем же ты будешь заниматься после того, как их закроют? На каком ты курсе?

— На третьем…

— Значит, ничем — Он глубоко затянулся. Потом резко нажал на педаль тормоза. Машину со скрипом провезло юзом по пустой улице. Двигатель заглох. Водитель выключил музыку.

— Послушай, — повернулся Константин. — У меня есть к тебе деловое предложение. Но сначала выслушай меня до конца, потом выскажешься. Идет?

— Ну? — Олег удивленно оглянулся. Машина замерла посреди проезжей части. Хорошо еще, что в это позднее время движение почти прекратилось.

— Мне очень нужен такой парень, как ты. Крепкий и сообразительный. Твоя задача будет заключаться лишь в том, чтобы находиться рядом со мной. Естественно, это невозможно делать постоянно. Но думаю, через день — вполне. Ничего не нужно, только быть рядом со мной. Сразу предупреждаю во избежание недоразумений, что ничего криминального в моей деятельности нет. Органы госбезопасности и уголовного розыска мною не интересуются. Работа у тебя будет официальной. На первых порах зарплата около трехсот с половиной. А теперь давай свои вопросы.

— Кто вы?

— Я? — Константин быстро повернул голову и взгляды их скрестились. В этом движении было что-то очень знакомое, и это поразило Олега. — Я думаю, что ты спрашиваешь о моей профессии?

— Да.

— Если я скажу тебе чем занимаюсь, для тебя это будет пустым звуком. Чтобы понять это, мало окончить физмат. Общими словами скажу, что я работаю в области ядерной физики. Ты меня понимаешь?

— А-а, — протянул Олег.

— Как бы это сказать, — Константин усмехнулся. — В общем, моя голова как бы много стоит. По штату положен телохранитель. А я думаю — почему бы мне его не выбрать самому?

— От какого ведомства телохранитель? — недоверчиво спросил Олег.

— От того самого, — водитель снова быстрым движением повернул голову и Олег замер на месте.

Он понял, откуда ему знаком этот жест. Перед глазами возникла совсем другая картина — теплый летний вечер, машина, отец за рулем, время от времени быстро поворачивает голову и пристально вглядывается в него. Картина принесла острое щемящее чувство. Отрешенно подумалось, что отец был примерно такого же возраста, что и Константин. И вообще в облике у них было что-то общее. То ли сдержанная вдумчивость взгляда, то ли упрямая выпуклость подбородка…

— Ну вот, пожалуй, и все! Подумай, согласен ли ты на мои условия. Во всяком случае, учебе в институте это не будет мешать, как не помешает встречаться с твоей несравненной Мариной.

Он снова завел двигатель, и машина дальше покатилась по мостовой. Когда они выехали на проспект Мира, баритон Константина все еще стоял в ушах Олега. Предложение его притягивало и пугало одновременно. Оно свалилось сверху, как благодать или проклятье. Но Олег сейчас даже не особенно думал об этом. Он полусознательно лелеял возникший в памяти образ отца и непроизвольно ждал от Константина еще каких-нибудь жестов, которые вновь повторят щемящее сердце колдовство.

Константин оставшуюся часть дороги ехал молча, слушая итальянских бардов. Город, мчавшийся мимо,

под их певучие напевы казался сказочным в своем обновленном снежном наряде.

Когда они подъехали к дому, Константин мягко притормозил, повернулся к Олегу и коротко спросил:

— Согласен?

Олег молчал. Он еще ничего не мог сказать. Сегодняшний день обрушился на него, как водопад.

— Ну хорошо. Тогда хоть не говори "нет". Дай мне свой телефон.

Олег продиктовал его охрипшим голосом, кляня себя за беспомощность и впечатлительность.

— Я позвоню через неделю. За это время, думаю, ты сможешь сделать выбор.

Рукопожатие Константина было сухим и твердым.

Ему снились залы.

Они плавали в голубой холодной дымке, такие близкие в щемящей отчужденности сна. В них все до мелочей знакомо: и разлинованные квадраты на полу, и окна с защитной решеткой, и бесконечные шведские стенки. Залы менялись во сне один за другим — как же много их накопилось в памяти!

Вот он оказывался в маленьком душном помещении с дощатыми крашеными полами и облупившейся краской на стенах. Он — в последнем ряду, какой-то странный угол зрения — все вокруг выше его, наверное, совсем еще был подростком! Впереди белыми пятнами самодельные мешковатые кимоно старших учеников. Где-то вдалеке едва просматривается фигура сэнсэя. Нахлынуло давно, позабытое ощущение: смесь трепета, восторга, поклонения, всего того, чем было переполнено сознание в его тринадцать с неполным лет.

Тут же по ассоциации возникли параллельные образы — напряжение в конце ежедневного бега, когда он, взмокший до нитки, осваивал по десять километров перед школой, зарядки с утяжелениями, отработка до изнеможения скоростных ударов, и многое другое, чем бредил он и еще несколько юнцов-сверстников из той малочисленной группы. Каратэ еще не было в моде. Эту маленькую группку для него разыскал тогда отец… Словно в калейдоскопе, изображение сменилось, возникло совсем другое помещение. Шикарный, огромный

зал. Кажется тот, в спортшколе, где им удалось продержаться три месяца. Одна стена забрана колоссальным зеркалом — изумительная возможность для отработки ударов и свободного боя. В углах тяжелые боксерские мешки — тоже далеко не лишние снаряды, и маленькие подвешенные груши. Но здесь уже он сэмпай, и, выполняя распоряжение сэнсэя группы, заставляет новичков в трехсотый раз проводить приемы, отрабатывая технику их исполнения. Перед ним с десяток совершенно мокрых и выжатых ребят. Но сколько упорства в горящих глазах! Сразу видно, будущие бойцы. У троих уже трясутся от усталости ноги. Но держатся, идея сильнее усталости!