Дей Кин - Чикаго, 11

Стаффорд подождал зеленого света на углу, а потом перешел на другую сторону. Они с Ритой слышали все совершенно не так.

И крики и мольба о помощи были совершенно искренними.

Чтобы не думать об этом и о том, какую роль сыграла в этом деле Рита, он принялся читать последние откровения, касающиеся миссис Ламар Мейсон. Судя по образу жизни и внешнему виду жилички из 101-й квартиры, с тех пор, как она переехала в этот дом, единственное, чего она хотела, — это забвения. Теперь же, несмотря на то что ее участие в этом деле свелось к звонку в полицию по просьбе мистера Адамовского, ранний вечерний выпуск не оставил и ее в покое.

В конце концов, даже если она уже несколько лет не занималась своей профессией, а была лишь вдовой знаменитого некогда игрока и букмекерского посредника, тем не менее в свое время она держала один из самых блестящих приютов греха, какие только когда-либо знавал Чикаго. То есть она была мадам в доме с пятнадцатью девочками, который ничем не уступал пользовавшимся известностью домом с плохой репутацией, содержавшимся покойными Адой и Минной Эверли.

Чтобы дать своим читателям представление о том, какого рода клиентов развлекала Лу Чандлер, репортер украсил свою статью именами наиболее колоритных политических деятелей и элиты криминального мира, такими, как Дион О'Банион и Хайме Вайс, Фил Греко и Нейлс Мортон, Мэтт Ре или и Багз Моран, а также Джек Макгерн по прозвищу Пулемет.

Подойдя к предназначенному на снос зданию из песчаника, тридцатидвухлетний бородатый исполнитель народных песен свернул газету, положил ее в карман пиджака и перехватил сумку с едой другой рукой. Последние три года или около того, если не выдающиеся, то хотя бы добродетельные исполнители народных песен Джек и Рита Стаффорды жили в бывшем доме терпимости. Так, значит, каждый раз, когда они с Ритой занимались любовью, привидения одной из барышень мадам Лу Чандлер и одного из ее клиентов (а может, и нескольких) следили за ними с болезненным интересом.

Стаффорд стал развивать эту мысль. Насколько ему известно и из того, что он читал по этому вопросу, после отмены «сухого закона» в Чикаго не было публичных домов как таковых. Два нелегальных вида деятельности — бутлегерство и содержание публичных домов и игорных притонов, по крайней мере в больших масштабах, — несомненно, были тесно связаны друг с другом. И все же он не мог не считать, что организованная и изолированная проституция могла бы хоть частично решить растущую проблему падения нравов и неразборчивости современного молодого поколения.

Он всегда был заядлым любителем чтения. И если история — это ключ к настоящему, то начиная с письменных хроник во всех обществах всегда было определенное количество девушек или молодых женщин, которые по какой-либо причине предпочитали торговлю своим телом любому другому занятию. Как говорится в старой поговорке, у вставшего мужского члена совести нет. Но могла бы быть, если бы существовали кварталы красных фонарей, где за определенную плату четверо молодых людей, что изнасиловали мисс Дейли, могли бы утолить свои физические потребности. И подобных случаев не происходило бы.

Стаффорд обдумал эту мысль, но отказался от нее. Все зашло слишком далеко. Все слишком сложно. Девственность и добродетель стали архаизмом. В широком смысле слова это мисс Дейли, а не мальчишки не вписываются в установленные рамки. Теоретически ей следовало бы радоваться и поощрять их внимание.

Насколько он мог судить, вся нация и, если уж на то пошло, весь западный мир быстро катятся к псевдоориентированной культуре восхваления фаллоса. В литературе, искусстве, в современных танцах, даже в музыке правит великий бог Секс.

Вне зависимости от цвета кожи, убеждений, воспитания, слоя общества, в котором она рождена, со дня, когда современная девочка открывает свои глаза на мир, ее жизнь катится к одной цели. Детские игрушки, в которые она играет, детские праздники, которые она посещает еще до того, как ей исполнится десять лет, музыка, которую она слушает и под которую танцует, книги и журналы, которые она читает, кинофильмы и телепрограммы, которые она смотрит, постоянно, подсознательно и открыто внушают ей, что для того, чтобы девушка или женщина добилась чего-то в жизни, чтобы была по-настоящему популярной и удачливой, важно лишь одно — быть желанной и хорошей партнершей по постели.

И наоборот, главным стремлением большинства молодых людей, когда они не заняты активным насилием лишь ради стремления к разрушению или протестами против сдерживания определенных специальных привилегий, которые они произвольно считают своим богоданным правом, является, похоже, расстегивать молнию на штанах и использовать то, что дано им природой, чтобы помочь своим партнершам достичь успеха и популярности.

Против этого типа санкционированного и субсидированного соревнования да еще случайных связей, вытекающих из знакомств в барах и на углу улицы, выступают профессиональные матери, горящие желанием внести свою лепту в виде чека в благотворительные организации помощи детям-иждивенцам, а также обычная доля нимфоманок, рождающихся в каждом поколении.

В таких условиях и двудолларовый бордель, который когда-то процветал, не сумеет оплатить даже своего счета в прачечной.

У дома все еще был полицейский караул, на парковке стояли частные автомобили с карточками прессы, заткнутыми за «дворники», но основная волна репортеров и фотографов уже схлынула.

С тех пор, как Стаффорд отправился в магазин, охранник у парадной двери сменился, и офицер в форме, заступивший на дежурство, настаивал на предъявлении документов, удостоверяющих личность, прежде чем позволить кому-либо войти в здание.

— Стаффорд, говорите? — переспросил какой-то запоздавший репортер, стоявший рядом с полицейским. — Где-то я уже слышал это имя. — И добавил с надеждой: — Вы, случайно, не один из тех жильцов, что взламывали дверь квартиры, где насиловали учительницу, мистер?

— Нет, — ответил исполнитель народных песен.

Он хотел было добавить, что они с женой Ритой репетировали выступление, когда услыхали крики мисс Дейли о помощи, но передумал. Если он это скажет, то репортер наверняка спросит, почему они не пришли ей на помощь. А плохие отзывы в прессе еще хуже, чем никаких.

Вздохнув, Стаффорд вошел в прохладный вестибюль и поднялся по винтовой лестнице к своей квартире.

Время от времени ему приходится читать самые печальные четыре слова в жизни: «Это могло бы быть».

А он возлагал на случай большие надежды.

И большинство того, что «быть могло, но не сбылось», начинается с двусложного слова «если». Если бы заяц не прилег соснуть, он легко бы обогнал черепаху. Если бы Марк Антоний не потратил слишком много энергии на ухаживания за Клеопатрой, то наверняка побил бы войска Октавиана. Если бы гончий пес не остановился, чтобы облегчиться, он непременно поймал бы кролика. Если бы Еве не стало скучно и она не изобрела бы занятий сексом, то никакой бы херувим с пылающим мечом не выгнал бы людей из райского сада. Если бы он не послушал Риту, то теперь они могли бы купаться в славе. Они могли бы кататься как сыр в масле.