Марина Серова - Твои дни сочтены

Девушка с родинкой возмущенно подняла голову, но промолчала.

«Почему? – задумалась я. – Не хватает смелости выступить против старосты или действительно за Олесей водились кое-какие грешки?»

А парень, почесав голову, сказал:

– Вообще-то у Олеси был хороший характер. Она старалась ни с кем не ссориться, всегда была вежливой и внимательной. Но что лично меня всегда поражало – так это то, что Олеся была умным и интеллектуально развитым человеком, а училась слабо. Может, ей чего-то не хватало, раз она села на иглу?

– Значит, вы тоже считаете Олесю наркоманкой, – сделала я вывод.

– Не знаю, – честно ответил парень. – Верить не хочется, но – не знаю. Одно могу сказать точно: ничего странного в поведении Олеси мы не замечали. Мы же медики! Если бы Олеся принимала наркотики, то мы, без сомнения, увидели бы. Не знаю.

Студентка с родинкой на щеке наконец-то возмутилась:

– Василий, как ты можешь сомневаться в том, была Олеся наркоманкой или нет?! Ты же считался ее другом и знаешь ее лучше, чем кто-либо из нас!

Девушка повернулась в мою сторону и решительно заявила:

– Олеся не была наркоманкой! Никогда в этом не сомневалась и не буду сомневаться!

Василий взглянул на нее так, словно хотел что-то сказать, но промолчал. А на девушку с родинкой вместо Василия набросилась староста Аня:

– Слушаю тебя, Лика, и удивляюсь, – язвительно сказала она. – Много ли ты о Милехиной знаешь? Она была до ужаса скрытной и никогда ничего о себе не рассказывала. Мне огромных трудов стоило узнать, что ее родители в разводе и что они безнравственные люди. У таких вполне может быть дочь-наркоманка.

– На чем основывается ваше утверждение, будто родители Милехиной безнравственные люди? – спросила я у Ани.

– У них есть любовники, – безапелляционно ответила та.

– Можно подумать, ты без греха, – скептически хмыкнула Лика.

– Речь не обо мне, – парировала Аня. – А Милехина за пять лет учебы в институте ни одного праздника не отметила вместе с группой, ни разу на дискотеку не сходила.

– Это не преступление! И вообще, у Олеси не было денег ходить по дискотекам, – ответила ей Лика.

– Прямо так уж не было! – с ехидцей воскликнула Аня. – Я один раз увидела, как отец дал ей пять тысяч рублей, и попросила пятьсот взаймы, а Олеся не дала, сказала, что истратила. Я спросила, когда же это она успела, а она мне ответила, что это не мое дело. Так что, как видите, она вовсе не была такой хорошей, как ее тут некоторые изобразили.

– В отношении денег я согласна, – сказала Лика. – Я точно знаю, что отец отваливал Олесе приличные суммы, но она вечно сидела без копейки.

– Поэтому вопрос о наркотиках вполне уместен – на что еще она могла тратить? – закончила за нее мысль Аня.

– Как вы думаете, у Олеси могла быть причина покончить с собой? – спросила я.

За всех ответила Аня:

– Кто ее знает?! Милехина действительно была скрытной и никому ничего о себе не рассказывала. Лично я думаю, что она все-таки переборщила с наркотиками.

Лика с досадой мотнула головой, но промолчала.

– У Олеси был парень по имени Елисей. Вам что-нибудь о нем известно? – задала я следующий вопрос.

И Лика оживилась:

– Да, я его видела. Симпатичный парень… Олеська в этом году впервые за пять лет встречала с группой Новый год и пришла вместе с ним.

– Надо же перед всеми похвалиться, какое сокровище обрела, – съязвила Аня.

По ее вспыхнувшим румянцем щекам я поняла, что в старосте группы говорит обычная женская зависть.

– Можете ли вы сказать мне что-нибудь об этом Елисее – кто он такой, чем занимается, где живет?

Аня с Ликой переглянулись и пожали плечами:

– Да мы его всего один раз и видели, именно тогда, на Новый год.

– Я его как-то встретила в городе, но он не стал со мной разговаривать, – добавила староста.

– Ну что ж… – Я встала. – Спасибо вам за откровенный разговор. До свидания. Лика, если вам не трудно, проводите меня, пожалуйста, я боюсь заблудиться.

Подруга Олеси не стала возражать и направилась вместе со мной к выходу.

В вестибюле никого не было. Я остановилась у окна и попросила Лику:

– Пожалуйста, скажите мне, что вы лично думаете об Олесе Милехиной.

– Я твердо уверена в том, что Олеся не была наркоманкой, и никто меня не переубедит, – сказала Лика. – Если Санек из второй группы курит марихуану, а Вадик из нашей группы балуется г 'ерой, то мы все об этом знаем. А там ничего не было. Иначе мы бы знали. Совершенно точно… Гибель Олеси для нас как гром среди ясного неба. Большинство считает, что Олеся покончила с собой, а я…

Девушка отвернулась, не договорив.

– А вы?

– Думаю, у Олеси не было повода для самоубийства, – ответила Лика. – Она была счастлива и за несколько дней до смерти поделилась со мной, что они с Елисеем решили пожениться. Единственное, что действительно угнетало Олесю, так это то, что ей приходится учиться в медицинском. Это ее отец мечтал видеть дочь врачом. Но вы же понимаете, что для самоубийства это не мотив.

– Да, разумеется, – тут же согласилась я. – Но, может быть, ее Елисей вдруг бросил в самый последний момент? Поссорились, с кем не бывает… А Олеся эмоционально все восприняла.

– К сожалению, я ничего о Елисее не знаю, кроме того, что он был летчик, – ответила Лика. – Анька, как это ни прискорбно, права: Олеся действительно была скрытной и никому не рассказывала о личном, а я ее ни о чем не спрашивала – неудобно лезть в душу, если человек не хочет. А насчет эмоций – это возможно. Олеся при всей скрытности была ранимым и эмоциональным человеком.

– Вы знаете кого-нибудь из друзей Олеси? – спросила я. – Я имею в виду, за пределами института.

– Ксюша. Ксения Лопатникова, – наморщив лоб, ответила Лика. – Нас Олеся однажды познакомила. Она учится на филфаке в педагогическом институте. Кажется, на третьем курсе…

– Спасибо за информацию.

– Это вам спасибо за то, что занимаетесь этим делом. – Лика улыбнулась и направилась обратно в аудиторию, а я пошла к своей машине.

И тут вдруг меня догнал Василий. Он дернул меня за рукав и, глядя куда-то в сторону, сказал:

– Извините, но я не стал говорить при всех, чтобы потом не трепали об Олесе языком. О ней и без этого болтают кто во что горазд.

– Давайте отойдем в сторону, – предложила я.

Мы сошли с выложенной плитами дорожки и стали под деревьями.

– Прошлой осенью, – начал говорить Василий, – где-то в сентябре или октябре, вокруг Олеси стал ошиваться какой-то подозрительный тип. Он преследовал ее всюду, где только мог. Я спросил у Олеси, нужна ли помощь, но она ответила, что нет, потому что это ее проблема и ей решать. Но потом у Олеси появился Елисей, и тот парень исчез.