Андрей Кивинов - Инферно

– Справки надо поосторожней наводить.

– Само собой. Я и не собираюсь объявление в газету давать, кто что знает.

– Затягивать тоже нельзя. Конец года. В будущем нам раскрытие не нужно. Проверка, опять-таки. На той неделе обещают.

– До Нового года – больше двух месяцев. Почти целый квартал впереди. Тем более я уже начал. Что касается родителей, то там черная дыра. Я был у матери. Сразу перед универмагом зашел. Крошка только прописана у предков. Год назад случился последний скандал, после чего состоялось торжественное прощание. Иными словами, пошла бы ты, доченька, подальше.

– Что ж так?

– Там сложные отношения. Отца нет, отчим воду мутит, мать – любительница погудеть, не работает. Дочка дочкой, но лишний человек в квартире. Мамаша, разумеется, во всех своих бедах доченьку винит, но и сама хороша. В квартире танцплощадку можно устраивать – просторно, имущества никакого, все пропито.

– А где дочь сейчас, знает?

– Только предполагает. Был у нее какой-то фраерок. Аликом вроде кличут.

– Черный, что ли?

– Нет, говорит, русский.

– Мамаша его видела?

– Один раз. Приходил. Как раз год назад. С отчимом сцепился. До драки. Не знаю, кто там прав, а кто виноват. Мамаша, естественно, на Алика грузит. Вот после этой драчки она дочурку из квартиры и попросила.

– Мать удивилась твоему визиту?

– Не очень. Я бы сказал, обрадовалась. Вот, мол, доигралась, сучка. Там ведь полный букет – детская комната, комиссии, отчисление из школы, травка в карманах…

– Где-нибудь работала? До ларька?

– Про ларек мать не знает. До этого подметала пол в столовой. В валютник, думаю, села по блату. Просто так на такой стульчик не устроиться.

– Давай пробивай дальше. Попробуй за завтра. Хорошо бы до выходных успеть.

– Это как выйдет. Тут лучше дольше, но лучше. Все-таки Ильич головатый мужик был, зря его ругают. Потом нас ведь больше не девочка интересует, а мальчик. Алик. Если его установим, считай, дело в шлеме. Опознание – и вперед, в заснеженную даль.

– Не спеши. Кто стрелял, Андрей не видел. Были трое. Вменять убийство можно только одному. Кому – мы не знаем.

– Обыск. Пистолет поищем, иконы-то нашли.

– Здесь другой случай. Антона убивать не хотели, но убили. Пушка скинута на сто процентов. Возможно, и людей уже в городе нет.

– Чего гадать? Будет день – будет пища. Я дальше поехал. Мамаша на одну ее подружку навела. Попробую навестить.

– Только на работу завтра приди. Я имею в виду, вовремя приди. Я странность за тобой заметил. Как где симпатичная свидетельница мелькнет, так у товарища Казанцева следующий рабочий день начинается с полудня.

– Это ни о чем не говорит. Если меня нет на работе, это еще не значит, что я не работаю. Что за непотребные намеки?

– Ничего, Казанова. Мне просто надоело отшивать отсюда всяких размалеванных дурочек, ищущих какого-то Костика, то ли каскадера, то ли журналиста… Ты бы поменьше языком трепал, журналист.

Казанцев в ответ пожал плечами. Вот так, пару раз опоздал – и сразу система. Несправедливо. А журналист, потому что конспирация. Он, в конце концов, где работает, в коммерческом магазине продавцом? Нет. А поэтому, ласточка, я журналист-международник. Владею японским. Почему японским? А поди проверь…

Белкин поморщился. Чай был горьким и холодным.

– Может, сгоняем? – заметив его гримасу, спросил сидевший напротив. – Тут рядом. Хошь в розлив, хошь с собой.

– Не хочу.

Белкин выплеснул остатки чая в плетеную мусорницу, стоящую под столом.

– У вас люди на засаду есть? К его матери, в Купчино? – выпрямившись, спросил он. Речь шла о засаде у матери парня, убившего семью в общаге.

– Смотря на сколько. Сам же знаешь – кадровый вопрос. Рейды – один за другим. А после каждого – отчетик, будь любезен. Чтоб газетки потрубили чуток – спите спокойно граждане великого города, милиция рейдует и в обиду вас не даст. Так что, Иваныч наверняка откажет.

– Там на пару дней, не больше. Потом смысла не будет. Не сунется.

– От вас будет кто?

– Дадим.

– Ладно, договоримся… Слышал, наши тут отличились на засаде? Весь отдел неделю ржал.

– Не…

– Да ты что? Все ж РУВД знает.

– Мы на отшибе. Новости долетают через месяц минимум.

– Прикол полный. Наши хату высчитали, где налетчик один гасится. Тут, рядом с отделом. Решили навестить. Пошел Витька, он новый, ты его не знаешь, да пара постовых. Витек, к слову сказать, парень ужасно дотошный и недоверчивый. Если, к примеру, пятьдесят абсолютно незаинтересованных человек делают подозреваемому алиби, то для Витьки это означает только одно – подозреваемый ухитрился подговорить пятьдесят человек; о том, что он не виновен, Витек даже не подумает.

Да, ну вот. Как и предполагалось, дверь не открыли. Давай по соседям бродить. Бабуля шпионской закалки выявилась. Так и так, сыночки. Вчера приволок кучу коробок и чемоданов. Я в глазочек, естественно, случайно увидела. Так-то я обычно у телека дежурю. «Что, зоркая ты наша, там за вещички были?» – «Пожалуйста, записывайте. Телевизор „Сони-Тринитрон“ – одна штука, модификацию, извиняюсь, не разглядела; музыкальный центр „Панасоник“ с дисплеем и лазерным проигрывателем – одна штука; чемодан желтый – один; куртка кожаная, под мышкой, – одна…» Ну, и так далее.

Витек информацию через мозг-компьютер прогнал и вспомнил, что накануне аналогичный набор компонентов был похищен с одной квартиры как раз на его территории. Похищен путем разбойного нападения. Ага! Сейчас мы улучшим раскрываемость тяжких преступлений на вверенном участке. Мужики, выноси дверь! Если что – победителей не судят. Вперед, суворовцы!

«Суворовцы» – ребята здоровые, вышибли дверь вместе с куском стены и с пистолетами наперевес ринулись внутрь. Витька тоже не отстал – по-нашему, по-американски, ствол в двух руках, руки, согнутые в локтях, ноги почти на шпагате. Ван-Дамм херов. Пусто. Нет никого в хате. Попрыгали они, повыпендривались, угомонились.

Глядь, в одной комнате вещички сложены. Точно – со вчерашнего налета. Ну, что ж, прекрасно. Садимся в засаду и ждем. Товарищ, будем надеяться, не в Испанию укатил, скоро вернуться должен, может, и новые коробки будут.

На часах – два дня. На столе – брошенный обед. Обед доели и допили. Дверь на место поставили. Ждут. Витька понятых притащил, составил акт изъятия вещичек, затем экспертов вызвал – те пальчики на аппаратуре поискали. Чтобы не говорил товарищ потом, что все это хозяйство впервые видит и, чье оно, понятия не имеет. Или того хуже – что менты, мол, подсунули.

Короче, опять ждут. Там видик оказался, кассеты. Чего ж не подождать, когда фильм суперэротический? Гораздо приятнее, чем в вонючем кабинете с материалами разбираться или по дождю с дубинкой ходить, в свисток дудеть. Сидят, смотрят. Время к ночи, товарища все нет, опаздывает к вечернему чаю. Будем ждать, благо фильмов много.