Андрей Кивинов - Обнесенные Ветром

- Миша, так, главное, не перепутай, у него пистолет может быть, поэтому сначала - в морду, а уж потом - ксиву. - А что спросить? - Скажи, откройте добрым людям, а то они дверь вынесут. Как в мультике одном. Шучу. Соври там что-нибудь. В общем, давай, с Богом. Кивинов позвонил в дверь. - Кто там? - Телеграмма. - Телеграмма? Интересно. Секундочку! Кивинов прижался к стене, Дукалис встал на лестнице. Петров с папкой расположился прямо напротив двери. "Неужели откроет? - мелькнуло в голове у Кивинова, а палец автоматически опустил предохранитель на "Макарове". - Во лопух! Точно, открывает. Ну, Миша, ты же средний полутяжёлый, не подведи. Ого, вот это да! Тапочки аж на антресоли улетели. Прекрасный удар, теперь вперёд!" - Толя, в квартиру! Осторожнее, это ж старушка, а ты так грубо, гусар. Миша, на браслеты, нацепи, пока в себя не пришёл. Ну, вроде всё. Аллес. Переверни-ка бойца этого. - Андрюха, это не тот. - Может быть, ты фамилию его спроси сначала. Парень приподнялся с пола. - Вы... вы кто? - пролепетал он. - Ах, да, милиция, извини, забыли. - Слава Богу, я думал, налёт. Бабушку успокойте, а то у неё - сердце. Вы что, сдурели? - постепенно пришёл тот в себя. - Фамилия твоя? - Голубцов, Игорь Сергеевич. Кивинов почесал подбородок. - А родился когда? - В шестьдесят пятом. - Где? Родился где? - Здесь, в Ленинграде, ну, в Петербурге, то есть. - Господа, я ничего не понимаю. Слушай, может, у тебя однофамильцы-одноименцы-однорождёнцы есть? - Не знаю, вроде, не было. Парень уже поднялся с пола и сел на табурет. Скула медленно опухала. - Миша, браслеты-то отстегни, пусть их к скуле приложит, они холодные. Ты, Игорь, извини, мы чуть погорячились, работа такая. Думали, ты преступник. - А что, преступника так можно? - Смотря какой преступник, бывает, и гранаты мало. Игорь застонал. - Чёрт, зуб, похоже, вставлять придётся. Дорого сейчас. - Миша, вон телефон, кинь-ка Игоря по адресному, может, ещё один Голубцов есть. Что, уже кинул? Нету? Ничего не понимаю. - Вы знаете, - произнёс Игорь, - меня уже второй раз путают. Он поднялся и прошёл в комнату, которую ещё до того внимательно осмотрел Дукалис. Через минуту он вернулся, держа в руках скомканную бумажку. - Вот, в июне пришла. Квитанция на штраф за мелкое хулиганство. В 26-м отделении. Я и не знаю, где такое, три тысячи, с ума сойти. Оплатил, конечно, чтобы на работу не пришла. - Наверняка кто-нибудь вашими данными назвался. Это бывает. - Вряд ли, у меня друзья - люди порядочные, и за такое хулиганство никто не попадал. Правда, у меня паспорт с правами пропали, когда с дома отдыха ехал, с Байкала, зимой прошлой. - Украли или пропали? - Я точно сказать не могу, исчезли из куртки. Кто-нибудь и воспользовался. - А кто у вас ещё живёт? - Я, жена да бабка моя. Родители отдельно. - А вы чем занимаетесь? - Младший научный сотрудник в ГОИ. - С милицией были заморочки? - Вот с вами в первый раз, да и то неудачно. Я вообще человек спокойный. Кофе будете? "Действительно спокойный, ему тут зуб выбили, а он кофе предлагает. Другой бы уже давно в "600 секунд" позвонил", - подумал Кивинов. - Нет, спасибо, нам пора, извините ещё раз. Пошли, - позвал остальных Кивинов, но тут же ему на ум пришла ещё одна мысль. - Стоп, ещё один момент, - снова обратился он к Голубцову. - Вы этого мужчину не знаете? Кивинов протянул ему фото, изъятое из отдела кадров завода. Голубцов долго рассматривал фотографию, подошёл к свету, затем - к окну. - Не припоминаю, хотя что-то знакомое есть. Где-то видел. Сейчас. Ага, вспомнил, я с ним в одном купе ехал с Байкала. Только он тогда не такой плотный был, да и стрижка другая - покороче. У меня память хорошая на лица - наследственное. Вот после его исчезновения у меня документы и пропали. - Только документы? - Да, даже деньги остались. Я потому не сильно расстраивался. Права, правда, долго восстанавливать пришлось. - Он о себе рассказывал что-нибудь? - Я не помню, но, кажется, ничего конкретного. Говорил, что из Белоруссии. - Хорошо. Я запишу ваш телефон, если что - мы вас вызовем. А вот мой. Если что-то вспомните или что ещё необычное произойдёт, позвоните. Моя фамилия - Кивинов. - Ну, мужики, легко мы отделались, - с облегчением вздохнул Кивинов, выходя на улицу. - Хороший парень попался. А то отписываться бы пришлось. Миш, ты в другой раз поаккуратней, куда-нибудь в грудь. - Сам же в морду просил. - Ну я ж вообще, а ты дословно всё понимаешь. Ладно, будем считать, что пронесло. Что с этим делать? - Кивинов показал фотографию. - Остаётся одна зацепка - 26-е отделение. Может, там этого архаровца помнят? Миша, намёк понял? - Опять я? Да это ж у чёрта на рогах! Сам езжай, твои заморочки. С меня хватит. Дукалис молча смолил "Беломор". К девяти утра все добрались до отделения. Отработав свое дежурство и передав эстафету Волкову, Кивинов известил Соловца и поехал в 26-е, на другой конец города. Отделение располагалось в подъезде обычного жилого дома. "Не представляю, как тут работают. А я ещё жалуюсь на свой отдельный кабинет. Хоть и бывший сортир общажный, да и то ничего по сравнению с этим". Один из постовых, с которыми побеседовал Кивинов, вспомнил парня. - Да, я этого хлопца приводил, - с украинским акцентом сказал тот. - Хохма хорошая была. Це шофёр, он баб на заказ привозил. Морячок девок вызвал по газете, по "Рекла-ме-Шанс", кажется, вот тот двух шмар и приволок. А когда через пару часов забирал, что-то они там не поделили то ли цену, то ли качество работы, не знаю. Драчка завязалась, а тут мы с Колькой гуляли. Всю компанию в отделение и притащили. - А баб данные установили? - Я не помню сейчас, можно по книге посмотреть. Подошёл второй постовой. - Да из Казани обе - бомжихи, страшнее крокодила. Как на таких зарятся? - А этот, водила, данные сам назвал или документы были? - Паспорт, кажется, был. А так - валюта, презервативы, весь набор. - А моряка приводили? - Ну а куда он денется? Он-то драку и затеял. - Спасибо, мужики. Пока. "А морячок-то, видать, местный, - решил Кивинов. - Стоит заглянуть в гости. Адресок в книге должен быть, в дежурке. Кошмар, ну и дежурная часть! Это что, аквариум? Да там даже стоя двое не помещаются." - Капитан, мне бы книгу задержанных. Понимаю, что не до меня, но у меня тоже рабочий день закончился. Сейчас верну. "Господи, помдеж свихнулся. Третьего туда пихает. Аквариум же не резиновый, а стеклянный. Ну, ещё чуть-чуть, ногу, ногу засунь. Помочь? Как хочешь. Молодец, впихнул. А голова-то где у него? А, под скамейкой. Ловко! Привычка? Ладно, ребята, у вас тут и без меня тесно, пока". Найдя адрес, Кивинов вышел из отделения. "Да, представляю, что там у оперов творится!" - напоследок подумал он. Морячок, слава Богу, не плавал. Ему было лет под пятьдесят, и, судя по обстановке, жил он один. Что ж, тут не грех и дамочек вызвать, средства, тем более, позволяют. - Да, молодой человек, этих паразитов никогда не забуду! Я, в море из-за них не ушёл - бумага в порт пришла. - Вы телефон не помните, по которому их вызывали? - Как же, сейчас газету поищу. Я после этой истории им звонил, но меня послали. А представляете, друга моего, который тогда со мной был, обокрали вскорости. Он, придурок, с ними валютой рассчитываться начал, миллионера из себя строил. Достроился. Подчистую квартиру вынесли. Я думаю, это с бабами связано, у него паспорт с собой был, могли адресок подсмотреть. Ага, вот газета. Кивинов переписал телефон. Абонент оказался в Кировском районе. Судя по рекламе, его звали Мариной. Вернее, её. Хотя телефончик, конечно, связной, и никаких девок там нет. Боятся, проституточки. - Всё, товарищ мичман, мне пора. Кстати, двери поменяйте, а то обнесут, как корешка вашего. - Не знаю я никаких Марин, и не морочьте мне голову. Мало ли что там в газете телефон мой, может, опечатка. - А почему тогда, когда я позвонил, мне женский голос ответил? - Не знаю, куда вы звонили, мне никто не звонил. Я жаловаться буду, вы права не имеете меня больше трёх часов держать, а тем более квартиру без санкции обыскивать. Безобразие! Распустили вас, беспределом занимаетесь тут! Соловец с Кивиновым переглянулись. Три часа беседы с владельцем телефона прошли впустую. Накануне хотели вызвать девок на липовый адрес и посмотреть, куда они после поедут, но потом передумали: отделенческая машина на ремонте, а на троллейбусе за ними не угонишься. Кивинов звонил на ликёро-водочный, лже-Голубцов там не появлялся. Решили с утра снять с адреса хозяина телефона и колоть до упора. Пока это никаких результатов не принесло. - Что вы мне душу мотаете, а? Не знаю я ни девок, ни Марин. Я инвалид, ну и что, что молодой, мне почку одну удалили, а вы этого не понимаете. Я требую адвоката. Адвоката! - Андрей Васильевич, отведи этого крикуна в камеру, там адвокат дежурный сидит. - Не имеете права, не имеете... "Имеем, - подумал Кивинов, вытаскивая мужика, - всё имеем, надо бы тебе и вторую почку оторвать к чёртовой матери". Вернувшись к Соловцу, Кивинов стал накручивать телефон. - Что делать будем? - спросил его Соловец. Кивинов, ничего ему не ответив, спросил в трубку: - Борисова. Гриша, ты? Привет. Кивинов. Узнал? Хорошо, только дыши в сторону, из трубки перегаром несёт. Слушай, тут сигнал по убийству Балдинга есть, но надо с мужичком одним поработать, в душу к нему влезть. Да нет, не крутой, лох, инвалид. Сигнал интересный. Ну что, приедешь? Давай, ждём. Кивинов положил трубку и пошёл к Петрову. - Миша, портрет Феликса сними на всякий случай, а то рама и так еле живая. Минут через сорок Кивинов вкратце объяснял ситуацию Борисову. - Главное - адрес, понял, Гриша? Где у них офис, или что там ещё у них может быть. Иначе - тупик. Поговори с ним спокойно, ты умеешь. Борисов икнул. - Тащи, счас разберёмся. Кивинов привёл задержанного и оставил с Борисовым. "Прости меня, Господи, - подумал он, - но я не нарочно, а только по большой необходимости". Борисов вернулся из кабинета неожиданно быстро. На лице его сияла довольная улыбка. - Держите, салаги, я только рукава засучил да дохнул на него, он мне всё и рассказал, а вы тут интеллигентов из себя строите. Если хотите что записать - идите, а то у меня, ха-ха, пальцы заплетаются.