Алина Кускова - Страсти по криминальному наследству

– Я его нес вам, – сказал он, страдая. «Сволочь, – подумал студент, когда за писателем, вооруженным металлоискателем, закрылась дверь, – если он ничего не найдет, останется только одна стена, пол и потолок. И одна ночь, чтобы найти брильянты!»

Существование в коммунальной квартире было мирным по праздникам, когда домочадцы собирались на общей кухне и по давно заведенной традиции поднимали фужеры с шампанским в честь наступающего Нового года или Дня Победы. После этого они расходились кто куда, но уже с чувством выполненного долга по отношению к окружающим. В обычные дни чувство долга затмевалось мелкими обидами по отношению к этим самым окружающим, поэтому совместное распитие спиртных напитков на общей кухне было невозможным. Александр Сергеевич Звягинцев понимал, что рискует, выставляя в раковину бутылку «Хеннесси» в обычный повседневный вечер. Коньяк был куплен им после получения гонорара за книгу. Обычно он распивал всю бутылку сам, закусывал деликатесами и заваливался спать. На этот раз он решил изменить своим принципам.

– Дамы и господа! – кричал он на общей кухне. – Я приглашаю всех отметить мой юбилей!

– Вам уже стукнуло пятьдесят? – заглянула к нему на зов Матильда. – А вы кажетесь совсем не старым, еще даже очень ничего. – Она игриво улыбнулась, скользя вызывающим взглядом по стройной фигуре.

– Что вы говорите? – Звягинцев выпятил грудь и соврал. – До пятидесяти мне далеко.

– И что же мы будем отмечать? – хмуро поинтересовался притащившийся следом за женой Федор. – Взятие Бастилии?

– А ее взяли силой, – продолжала кокетничать с писателем Матильда, – или она отдалась ему по доброй воле?

– Кто кому отдался? – заинтересовалась Людмила и разочарованно протянула: – Я-то думала…

– Вот здорово, – обрадовался, увидев коньяк, зашедший за ней Матвей. – Они напьются и уснут.

Людмила наступила супругу на ногу шпилькой, он взвыл.

– Кто кричал? – На кухню, куда его всегда приводило чувство голода, заглянул студент.

Я не кричал, молодой человек, – поправил его Звягинцев, – я приглашал всех соседей отметить со мной скромный юбилей. Сегодня я заключил договор на свою двадцать пятую книгу.

– Вот дает! – изумился Кулемин и принюхался к ароматам. – Плов?!

– Минуточку внимания! – неожиданно заявила Людмила. – Кондрат прав, к коньяку нужны закуски. Сейчас я все организую. У нас есть чудесная ветчина. А вы пока пригласите Василису, в последнее время она так мало бывает дома. – И она побежала в свою комнату.

Матильда пожала плечами. Странная, если не сказать, из ряда вон выходящая щедрость соседки удивила ее. «Придется поделиться колбасой», – с тоской подумала она и направилась к себе. Проходя мимо комнаты Васиных, мельком увидела, как Людмила посыпает нарезку ветчины какой-то травой. «Обойдутся без специй», – решила она, предполагая насыпать в тарелку с колбасой зеленого горошка.

– Василисы нет, – доложил студент после того, как постучал в ее дверь.

– У нее много дел, – заметил собравшимся Звягинцев, – после смерти старухи она взяла на себя оформление документов, возню с родственниками… – Он потянулся за бутылкой.

– У старухи не было родственников, – напомнил студент.

– Молодой человек, – снисходительно улыбнулся ему Звягинцев, – стоит только кому-то умереть или разбогатеть, откуда ни возьмись, они сразу находятся. Сегодня утром звонил какой-то мужчина, представившийся мне господином Воробьевым.

– И кто же это был?! – заинтересовались соседи.

– Он не уточнил, – признался Звягинцев, – но ему непременно хотелось поговорить с Василисой.

– Он поговорил с ней?! – испугался студент. Звягинцев пожал плечами. Кулемин поднес к близоруким глазам свои часы и вытер пот со лба.

– А вот и закуска! – На кухню зашла Людмила с ветчиной.

– И колбаса с горошком!

– И коньяк! – Только бутылка оказалась предварительно открытой.

Никто не придал этому моменту особого значения. Все дружно выпили за известного в определенных кругах писателя Звягинцева, пожелали ему дальнейших успехов, здоровья, личного счастья и богатства. На последнем слове запнулись.

– «Ручные детекторы со сканирующей поверхностью, – Матвей оторвался от чтения и потер глаза. – Для обнаружения металла следует перемещать прибор таким образом, чтобы сканирующая поверхность наиболее плотно охватывала все участки, – он вновь потер глаза, – проверяемого объекта». Слушай, Люся, сколько там времени? Спать хочется.

– Двенадцатый час, – отозвалась жена, – терпи. Давай я дочитаю. – Она вырвала у мужа аннотацию и принялась ее читать вслух. – «Для качественного обнаружения металлов детектор должен постоянно находиться в движении». Помни это, Пусик, когда станешь водить им по стенам.

– Когда же я, наконец, стану водить по стенам?! – зевнул Матвей.

– Потерпи. – Людмила прислушалась к ночной тишине. – Совсем скоро, травка начинает действовать через час. Я надеюсь, ты не ел ветчину?! Я тебя предупреждала!

– Ни в коем разе. – Супруг прикрыл рот ладонью. – Только все равно спать хочется.

Я на разведку, – шепнула ему супруга и, приподняв полы махрового халата, тихо пробралась в коридор.

Соседи спали или делали вид, что спят. Нет, они не могли делать вид, они действительно спали.

Она же насыпала лошадиную дозу сон-травы. Конечно, в жидком варианте трава подействовала бы гораздо быстрее, но выбирать Людмиле не пришлось. Она прокралась на цыпочках к комнате Кошкиных и услышала громкий храп Федора, а вместе с ним гнусное попискивание его жены. Василиса еще не вернулась с работы, белая нитка, предусмотрительно оставленная Людмилой в замочной скважине, осталась на месте. Из комнаты студента не доносилось ни звука. Писатель, как ей показалось, тоже спал. Он часто работал по ночам, но только не в дни получения гонорара.

Людмила выпрямилась, погладила рукой печать на двери усопшей старушки и отправилась звать супруга. Он, борясь со сном, поджидал ее у дверей, вооруженный металлоискателем и металлической линейкой. Людмила кивнула супругу, и они стали пробираться по темному коридору к заветной двери. Матвей ловко открыл замок линейкой, как делал это не раз, когда старуха забывала ключи, и вошел в комнату первым. Зловещая тишина окутала обоих супругов. Приоткрытые пыльные портьеры, за которыми бывшая революционерка предпочитала прятаться от демократии, колыхнулись от сквозняка. Уходя, участковый с начальницей забыли закрыть форточку. Но супруги Васины об этом не знали. В довершение к этому заехавшая во двор дома машина попала светом фар на портрет старухи, который вспыхнул ярким пятном на мрачной стене. Матвей увидел, как портрет ему усмехнулся, и вцепился в руку жены.