Алина Кускова - Улики исчезают в полночь

Юлька почему-то ему поверила.

Потом, после его ухода, она долго сидела на скамейке, раздумывая о том, как интересна и непредсказуема жизнь. И как прекрасен брюнет. Он не только привлекательный, но и такой сентиментальный! Хотел что-нибудь взять на память. Пожалуй, Юлька отдаст ему кольцо с крестом, ведь эта улика так и валяется у нее в кармане. Должно же остаться у брата на память что-то от сестры? Правда, перстень не Евы, он мужской. Да и Василиса собиралась именно на него поймать преступника. А если преступник полезет в квартиру Евы одновременно с красавчиком кузеном?!

– Это уже никуда не годится! – разозлилась Юлька. – Преступник должен совершать преступления, а не лазить в пустующую квартиру.

– Может быть, – сладким голосом произнесла позади нее Аделаида Ведьминская, – его постоянно тянет на место преступления?

Юлька повернула голову и увидела Аделаиду, в изумительном брючном костюме персикового цвета, который удачно подчеркивал красоту ее иссиня-черных длинных волос.

– Его так и тянет, так и тянет! – Аделаида резко выпрямилась. – А кто это был?

– Откуда я знаю? – пожала плечами Юлька, поправляя скромную прядь, лежащую на еще более скромной блузке. – Если бы я знала преступника, то не стала бы этого скрывать.

– Я не о преступнике, кому он нужен? Я о том мачо, который только что сидел здесь, а пока я приводила себя в порядок, успел улетучиться в неизвестном направлении.

Юлька ревниво хмыкнула. Конечно же сейчас она, глупая, все расскажет Аделаиде! О том, что у Евы неожиданно обнаружился двоюродный брат, который хочет посидеть среди вещей сестры и погоревать, о том, что этот брат Юльке очень даже понравился, и о том, что она, Юлька, не собирается сообщать об этом Василисе… Так, но если она не намерена ничего говорить Василисе, так Аделаиде не стоит говорить тем более!

– Он заблудился, – бросила как бы невзначай Юля, собираясь наконец-то отправиться по ожидающим ее делам, – перепутал адрес.

– Нездешний? – вскинула тонкие брови Аделаида.

– Проездом из Голливуда, – ляпнула Юлька.

– Ха-ха! – покачала ухоженной головой Ведьминская. – Надо же, у тебя есть чувство юмора. Жаль, что он ушел так быстро. Не обещал вернуться?

– Он же не Карлсон, – фыркнула Юлька и направилась к Василисе.

Превредная Ведьминская найдет чем ее уколоть. Лучше бы ее задушили и похитили, а не Дворецкую. Впрочем, у этой ведьмы все еще впереди.

А у нее, у Юльки, впереди Василиса. И перстень, который они собирались подкинуть посредством несанкционированного проникновения в чужое жилище через форточку. Нужно будет уговорить Василису подкинуть перстень не этой ночью, а следующей. Пусть кузен посидит в одиночестве, пострадает. С другой стороны, с чего бы это ему страдать, ведь тело сестры пока не найдено, возможно, она жива.

Василиса сидела за столом и смотрела на мужскую перчатку, положенную перед ней Юлькой.

– Садись, Юля, – кивнула она на стул.

Юлька, помятуя о прошлогодней пыли, осторожно опустилась на сиденье. Но оно, как ни странно, не обдало ее пылью. Да и папки с бумагами на столе казались чистыми, как и сам стол.

– Странно, – произнесла Василиса, – преступник явно хочет ввести нас в заблуждение. Летом он мог бы орудовать в хирургических перчатках. – Она достала из сумочки подобные. – Очень удобно облегают ладонь, практически не чувствуются. – Василиса натянула одну из них, после чего попыталась снять. – М-да, снимаются тяжело. Значит, его поджимало время.

– Поджимало, – согласилась с ней Юлька, все еще терзаясь сомнениями, рассказывать ли Василисе про Перепелкиных. Если рассказывать, то придется упомянуть и о бессоннице, и о Карамазове… Но раз уж она начала…

И Юлька поведала то, что увидела и что услышала от Бени. Василиса не стала задавать лишних вопросов типа «А как ты там оказалась среди ночи?», «А почему с тобой был Бенедикт?». Юля была ей за это очень благодарна и чуть не проговорилась про кузена. Но вовремя спохватилась: она же пообещала ему никому ничего не говорить!

Василиса тем временем производила нехитрые действия с хирургической перчаткой, после нее взялась за найденную улику.

– Если бы мы не потеряли зубной протез, – задумчиво произнесла она, – то с этой перчаткой все было бы ясно. Теперь приходится охватывать все возможности. У вас в доме никто не собирался разводиться?

– Нет, – удивленно ответила Юлька, не понимая, при чем тут улика.

– Представь, супруги ссорятся, она выкидывает его вещи из окна, потом они мирятся, вещи под окном собирают, а перчатка остается. Понятно?

– Понятно, только у нас никто не ссорился.

– Тогда ее потерял дворник, – предположила Василиса. – Он метет двор, у него мозоли от хлопчатобумажных перчаток, он берет теплые, заканчивая работу, кладет их в карман, промахивается, одну теряет. Достоверно?

Юлька кивнула.

– Нужно будет спросить у Афиногенова, не терял ли он перчатку.

– А еще можно дать объявление в газету о находке, – радостно добавила Юлька.

– С объявлением пока подождем, опросим местное население. Вдруг эту перчатку кто-то видел.

– Точно, – Юлькина радость улетучилась, предоставив место страху, – видел. Как рукой в этой перчатке его душили.

– Фантазии, – задумчиво констатировала Василиса, – но иногда они могут помочь найти отгадку. – Она положила перчатку-улику в пакетик, сунула его в сумочку. – Милиции отдавать перчатку совершенно не обязательно. Неизвестно, действительно ли она принадлежала преступнику или валялась просто так. Вдруг ее носил эксцентричный миллионер, случайно забредший под видом бедного родственника в наши края?

Юлька вздрогнула, Василиса была так близка к истине. Только кузен появился после того, как нашлась перчатка. Такой замечательный кузен, знала бы только Василиса! Нет, ей знать пока не нужно, Юлька же обещала молчать.

– С перстнем все в порядке? – поинтересовалась сыщица.

– Все. – Юлька положила его на зеленый стол.

– Завтра пойдем на дело, – доверительно сообщила ей Василиса, – пусть все стихнет.

– Пусть стихнет, – кивнула Юлька, радуясь, что сегодня подкидывать перстень в квартиру Дворецкой они не пойдут.

Но радовалась она рано.

Смеркалось. В ближайший парк потянулись собачники со своими питомцами и разнополая молодежь. Бабульки освободили скамейки и, переваливаясь, словно утки, ноги у которых затекли от длительного сидения, отправились по домам. Строгие мамаши разобрали ребятню с детской площадки, вредные жены вытащили из окрестных гаражей-ракушек подвыпивших мужей. Казалось бы, все определились и угомонились.