Наталия Левитина - Девушка без недостатков

– Не хочу я грудку, Здоровякин.

Парни нависли над холодильником в супермаркете и рылись в его недрах, как хирурги в животе оперируемого пациента, опустив руки по локоть в месиво ледяных пакетов и коробок. В одиннадцать вечера по дороге домой они вспомнили, что жрать им практически нечего. В отеле, где они встретились с Анн-Мари (та в прострации сидела у бассейна, наполненного пронзительно-голубой бликующей водой. В одной руке мадам держала фужер в виде перевернутого конуса, наполненный сухим мартини, в другой – зубочистку с нанизанными на нее оливками), парни немного выпили за компанию. И это только усилило голод.

К счастью, супермаркет работал до часу ночи. Нагружая тележку, злобный гном Валдаев оглашал пространство мыслями вслух, как бы ни к кому не обращаясь. Противным голосом он гундел, что есть особая категория людей, сожительство с которыми делает практически невозможным иметь в доме хотя бы минимальный запас еды. Хотя бы на одну кормежку, на один прием пищи! Ну, не в состоянии эти прожорливые, бездонные млекопитающие соседствовать с сосисками или колбасой – они считают прямым долгом истребить все съедобное в радиусе километра вокруг себя!

– Ты о ком? – искренне удивился Здоровякин. – Не обо мне ли?

– Конечно не о тебе!

– Я ем как птичка, – обиделся Здоровякин.

– Мамонтоподобная птичка. О, смотри-ка, мозаика. Я возьму.

В рядах с игрушками Александр прихватил заводного мышонка (для котят Пульсатиллы) и мозаику-пазл из 1500 элементов (для Лизы).

– Детский сад какой-то, – вздохнул Здоровякин. – Куда уходят наши деньги!

Странно, что Саша вспомнил о Лизе. Последние дни образ прелестной синьориты почти полностью выветрился из его головы, уступив место более сильным и острым впечатлениям. Да, иногда мелькало что-то светлое и нежное перед его глазами, и тогда Валдаев мечтательно улыбался. Да, думал он, надо бы вплотную заняться милым ребенком, цветов, что ли, купить, сводить в кино, в картинную галерею, пригласить в гости… стоп, в гости нельзя, там Здоровякин… снять номер в отеле… надо, надо. Но все как-то недосуг…

…Илья орудовал на кухне в переднике и с тефлоновой лопаткой в руке. Он давал сеанс одновременной игры на трех досках, вернее, сковородках: жарилась рыба в золотистой корочке, взрывались капельки раскаленного жира на котлетах, пыхтела разноцветная гавайская смесь. Призывный вопль Валдаева прозвучал некстати – Илья переворачивал котлету и одновременно собирался ответить на звонок мобильника.

– Скорее сюда! – кричал из комнаты Валдаев.

– Алло, – спокойно сказал в трубку Илья. Бежать к другу он не торопился.

– Ну и что вы об этом думаете? – спросила трубка. Это был Вадик, представитель многочисленной популяции под названием «добрые знакомые Валдаева и Здоровякина».

– О чем, Вадим?

– Вы телевизор сегодня не смотрели?

– Как-то не было времени. Сашка вроде бы сейчас смотрит.

– Так и ты посмотри. На Америку сбросили ядерную бомбу!

Вадик немного преувеличил. Лопатка вместе с котлетой выскользнула из твердой руки Здоровякина. Он бросил на стол телефон, сорвал и отшвырнул передник (дурацкий передник с рюшками, забытый одной из любовниц Валдаева. В нем Илья чувствовал себя проституткой на пенсии) и устремился в комнату.

На полу перед телевизором сидел уже безмолвный Александр и завороженно наблюдал, как один, а потом другой самолет врезаются в манхэттенские небоскребы. Кадры прокручивались вновь и вновь, и весь мир с замиранием следил за репортажами Си-эн-эн уже довольно долго, но Валдаев и Здоровякин узнали об американской трагедии только сейчас.

– Ни хрена себе! – выдавил Здоровякин.

Валдаев употребил более крепкое выражение.

Ужин и остатки ночи прошли в глубоких политических дискуссиях о судьбе планеты, о мировом терроризме, об изменении экономической ситуации в США и, следовательно, других странах.

Ранним утром, когда Лиза бежала на автостоянку, с небес пролился торопливый дождь, мелкими ледяными каплями напомнив, что осень уже наступила, двинула в бой передовые войска, объявив войну теплу. И пусть впереди недолгое отступление – золотое бабье лето, – битва все равно будет выиграна холодом, ненастьем, заморозками.

«Осенью всегда грустно. Потому что что-то теряешь», – подумала Лиза.

– На новой машине ездишь, киска? – окликнул ее сторож стоянки.

Лет тридцати, всегда в спортивном костюме и с небритой физиономией, он явно благоволил Елизавете. Отпускал ей неуклюжие комплименты, пытался заигрывать. Лиза не отказывалась от безобидного флирта, так как Валера был полезен в различных грязных автомобильных процедурах, совершенно несовместимых с ее холеными ручками и нарядной одеждой. Не отказывалась, но мысленно упрекала себя в корыстности.

– А где твоя «тойота»?

– «Тойота» в ремонте.

– На «Жигулях»-то ездить тебе труднее, лапка.

– Справляюсь.

– Новенькие совсем.

– Это вообще-то не моя машина, – посчитала уместным объяснить Лиза. Чтобы Валера не думал о ней как о заевшейся богачке: один автомобиль сломался, тут же купила другой. – Я у подруги взяла. Пока «тойоту» не починят.

– Парень-то твой починить не сумел?

– Что? Я не поняла?

– Парень твой! Ну, когда он ее на стоянку пригнал. Починить-то сам не смог. Конечно, надо было сразу в сервис.

– Валера, ты путаешь! Когда мой парень, вернее, вовсе не мой парень, я просто попросила его отогнать машину на стоянку, – так вот, когда он ее в тот день пригнал, она была полностью исправна!

– Я думаю. Чисто японские «тойоты» редко ломаются. Но твой парень, не парень-то… Чинил что-то, да. Он и отвертку у меня просил. Наверное, еще тот мастерилкин, да, Лиза? Еще и напортачил? Конечно, надо было сразу в сервис. Не умеешь – не берись.

– Валера, я побежала. Тороплюсь на работу, – автоматически отрапортовала Лиза. Она села за руль «восьмерки» и несколько минут гипнотизировала взглядом панель приборов, ничего не видя перед собой.

Руслан ковырялся в «тойоте»? И на следующий день мама не справилась с управлением, разбилась! Совпадение? Слишком невероятное совпадение. Но зачем ему нужно было подстраивать аварию?!

– А долго еще? – спросила с заднего сиденья джипа Анн-Мари, подпрыгивая, будто мячик.

Они ехали на озеро Ачаккуль. Автомобиль скакал по бездорожью норовистой лошадкой. Сначала – за городом – шоссе было отличным, но вскоре пилигримы наткнулись на табличку «Ремонт» и сменили гладкое асфальтовое покрытие на ухабы объездной проселочной дороги. За рулем сидел суровый Валдаев. Здоровякин неторопливо доедал третий монументальный бутерброд со вчерашними котлетами – парни не успели позавтракать.