Варвара Клюева - В Петербург со своими бандитами (Лекарство от хандры, Нас разбудят не ангелы)

Я задвинула ящики на место и открыла дверцы. Обе полки тумбы были заставлены банками и кастрюлями. Еще на полке для посуды стояли глубокие и мелкие тарелки, кружки, несколько стеклянных стопок, сахарница, заварной чайник и две глиняные крынки. Оглядев все это хозяйство, я пересекла комнату и в изнеможении опустилась на диван.

"Ну и положеньице! С запасом алюминиевых ложек и тупых столовых ножей двери и ставни не вышибешь. Тут нужен топор или хотя бы стамеска с молотком. И то, и другое я видела в чулане, на котором теперь висит аккуратный замочек массивный чугунный куб со стальным стержнем. Сбить его невозможно, да и нечем. Значит, открыть чуланную дверь можно единственным способом: отодрать от фанеры железное ушко, в которое продет стержень замка. Но ушко держится на двух глубоко утопленных и замазанных краской шурупах. Будь у меня отвертка, можно было бы попытаться вывинтить их, но отвертки хранятся все в том же чулане, а вилкой здесь не поорудуешь".

Обдумав положение со всех сторон, я пришла к выводу, что единственная надежда на избавление - материал двери чулана. Фанера, хоть и толстая, - не сплошное дерево. Вкрученные в нее шурупы держатся менее крепко. Если проковырять ее ножом, можно просунуть лезвие в щель и, орудуя ножом, как рычагом, потихоньку расшатать шурупы в гнездах. Правда, удовольствие затянется надолго и действовать нужно очень аккуратно, потому что столовые ножи не особенно прочны. Но другого выхода у меня, похоже, не было.

Я еще раз обошла комнату. От печи веяло теплом, и ее размеры позволяли надеяться, что остывать она будет долго. Две небольшие охапки дров, оставленные Васей и Толей в прихожей, конечно, не позволят как следует прогреть ее еще раз, но если во время топки открыть дверцу, температура в комнате поднимется довольно ощутимо. Значит, около полутора суток можно не опасаться смерти от переохлаждения. Запас украденного мною провианта позволял продержаться еще дольше. Самой большой удачей была вода, оставшаяся в ведре. То ли похитители о ней забыли, то ли им было неизвестно, что, замерзая, вода коробит днище ведра, но так или иначе они ее не вылили. С туалетом дело обстояло хуже, но не безнадежно, учитывая количество пустых банок и отсутствие общества в доме.

Одним словом, шансы на выживание у меня есть. Только бы не подкачала проклятая фанера.

* * *

Селезнев закончил интервью с жителями очередной квартиры и, повернувшись, обнаружил зрителя, который внимательно наблюдал за ним с лестничной площадки пролетом пониже. Поймав взгляд Дона, кучерявый круглолицый парень двинулся ему навстречу.

- Вы - Селезнев? - осведомился он на ходу. - А я Миша, ваш новый шофер. Временно. Машина внизу у подъезда. - Он полез во внутренний карман куртки и протянул ему сотовый телефон. - Это тоже вам. Только сначала скажите мне свои паспортные данные, я позвоню хозяину тачки - он сейчас оформляет на вас доверенность. А пока бумажки нет, возить вас буду я.

Растроганный Селезнев молча вытащил паспорт и протянул парню. "Персонального шофера у меня до сих пор не было. Ай да Сандра! Не девушка чистое золото! Приеду к ней - паду ниц".

Между тем кучерявый Миша перебирал быстрыми пальцами кнопки телефона.

- Алло, Константин Николаевич? Миша... Да, записывайте: Селезнев Федор Михайлович, паспорт серии ха палка ха эм ю... Да, девятнадцать римскими...

Дон не стал дожидаться окончания разговора и позвонил в следующую квартиру. Дверь открыла девочка лет тринадцати с некрасивым шишковатым лицом.

- Вы к маме? - быстро спросила она, не дав Селезневу поздороваться. - А она до двенадцати на дежурстве. Приходите лучше после обеда - ей до дома не меньше часа добираться.

Девочка собиралась захлопнуть дверь, и ей это почти удалось, но в последний миг Дон успел сунуть в щель ногу.

- Одну минуту! Собственно, я не совсем к вашей маме... вернее, не только к ней.

- А бабушка гостит у сестры в Орле и вернется не раньше мая. Доктора запрещают ей жить зимой в нашем климате...

Селезнев понял, что болтливая барышня сейчас снова попытается закрыть перед его носом дверь. Он хорошо знал эту породу. Такие трещотки, точно тетерева на току, слышат только себя. И они еще не худшие свидетели, надо признать. Из их болтовни порой удается выловить что-нибудь стоящее. Но направить словесный поток в нужное русло - та еще задачка.

- Эй ты, тараторка! - услышал он вдруг голос Миши у себя за спиной. - Тебя что, не учили со старшими разговаривать? Сначала выслушай, а уж потом трещи в свое удовольствие.

Конечно, Селезнев был признателен своему шоферу за помощь, хотя и предпочел бы, чтобы ее оказали более деликатно. Девочка могла обидеться и замкнуться в гордом молчании. Но его опасения не подтвердились. Характер у юной болтушки оказался довольно покладистым.

- Ох, извините! Мама всегда меня ругает за то, что я никого не слушаю. А бабушка только балаболкой и зовет... Ну вот, опять! Так что вы хотите?

Обрадованный Селезнев поспешил заполнить брешь в ее монологе:

- Вчера около пяти часов вечера у вашего дома пропала девушка. - Он протянул Балаболке Варькину фотографию. - Посмотрите, пожалуйста, повнимательнее - вы ее не видели?

Девочка взяла снимок и близоруко прищурилась.

- Да! Видела, видела! С ней еще была такая большая тетенька с косой. Я ходила в обувную мастерскую подклеить подошву у сапога - надоело ходить с мокрыми ногами... Ну вот, а они там стояли...

- Где?

- Недалеко от мастерской. Тетенька с косой что-то фотографировала. Но потом, когда я вышла, их уже не было.

- А сколько времени ты там провела? - Селезнев решил, что девочка не из тех, кого можно обидеть обращением на "ты".

- Минут двадцать. Приемщица сказала, что на сапог должен посмотреть мастер, а то вдруг он не возьмется за починку. А мастер ушел перекусить, и мне пришлось ждать...

"Двадцать минут. За это время Сандра, наверное, успела поправить в подъезде пленку, щелкнуть свою вывеску, хватиться Варьки и уйти".

- Скажи: когда ты шла по улице в мастерскую, тебе кто-нибудь попался по дороге?

Девочка состроила задумчивую гримаску.

- Кажется, нет. Во дворе народ был, а на улице - никого. Да тут от арки до мастерской идти-то всего два шага.

- Я понимаю. Но все же постарайся вспомнить. Может быть, ты видела людей в отдалении или заметила, как кто-нибудь наблюдает за улицей из окна...

Девочка покачала головой.

- Не помню. Но я подумаю.

- Подумай. - Селезнев достал из кармана отрывной блокнот, в который раз за сегодняшнее утро написал номер Сандриного телефона и вырвал листок. - Если вспомнишь что-нибудь, позвони по этому номеру.

- А вы сыщик, да? - В девочке впервые проснулся интерес к его персоне.

- Есть немного, - скромно подтвердил Дон и, поколебавшись, счел нужным подогреть ее интерес доверительным признанием: - Но сейчас я здесь не по службе. Пропавшая девушка - моя знакомая. И она мне очень дорога.