Даниил Клугер - Лебединая песня

Председатель выслушал информацию, обвел тоскливыми глазами притихший зал и тускло сказал:

- Воздерживаюсь.

И потерял сознание. Когда его привели в чувство, он заявил, что никогда не был главой никакого бы то ни было парламента, а тем более Крымской Республики, поскольку такой республики не существует. После чего вновь потерял сознание, но уже навсегда.

Что же происходило в это время на площади? Да ничего особенного, такого уж из ряда вон выходящего, и не происходило. Баррикада, построенная из мебели пубхоза, сверкала полированным деревом и бронзовыми побрякушками. Из репродукторов, укрепленных на здании еще в те времена, когда оно принадлежало обкому, лилась музыка Петра Ильича Чайковского к балету "Лебединое озеро". Солдаты, оцепившие площадь, мрачно поигрывали рогатками и пращами, а голая Лили ораторствовала, стоя на башне танка.

Вот так обстояло дело, когда на площадь верхом на командирском велосипеде въехал наш герой, младший сержант Василий Пеленочкин. Затормозив у самой баррикады и увидев плакат с амбарным замком ("Нет оккупантам! "), Пеленочкин понял одно: его Лили угрожают. Лили, гордая и любящая, в отсутствие своего Пеленочкина давала всем от ворот поворот, и теперь с ней хотят разделаться.

А голая и беззащитная Лили стояла на танке и ждала своего спасителя. И спаситель немедленно приступил к действиям. Одним прыжком Пеленочкин взлетел на башню, и дама сердца оказалась в его объятиях.

- Васенька! - взвизгнула Лили, утратив на мгновение свой бойцовский пыл. - Родной! - Но тут же опомнилась и закричала: - Пусти, дурак, видишь, я занята!

- Это провокация! - вопили в толпе. - Долой оккупантов!

Но Пеленочкин уже скатился с танка, прижимая к груди возлюбленную.

- Держите его! Держите!

Усадив Лили перед собой на раму, Пеленочкин что есть духу помчался прочь с площади. Вдогонку неслись возмущенные крики.

Может показаться странным, но парочку никто не стал преследовать. Но на самом деле ничего странного в этом нет: историю делают не личности, а народ. А народ остался на площади, потому что (или, если хотите, следовательно) история делалась там.

14.

Нам осталось досказать не так уж много. Пеленочкин и Лили поселились в горах, в заброшенной сторожке лесника. Конкретнее указывать их адрес нам пока что не хотелось бы. Живут они, представьте себе, неплохо, ссорятся редко. Как-то раз, приводя в порядок покосившийся сарай, Пеленочкин наткнулся на старый обросший пылью и затянутый паутиной телевизор.

- Лилька! - крикнул он. - Я телек нашел!

- Вот здорово! - обрадовалась Лили. - Вечером посмотрим? Ты наладить сумеешь?

- Спрашиваешь!

Вечером они уселись перед телевизором, и Пеленочкин торжественно включил его. "... Голодовку" - сказал телевизор.

Лили и Пеленочкин переглянулись. За полгода, прошедшие со дня их бегства, это слово прозвучало впервые. Да и кому было произносить его?

Лили и Пеленочкин снова повернулись к телевизору.

"... Ультиматум" - сказал телевизор.

Лили и Пеленочкин снова переглянулись.

"... Парламент" - сказал телевизор.

Пеленочкин поднялся и подошел к розетке.

- Подожди, - попросила Лили. - Может, еще что-нибудь скажет.

"... Пубхоз" - сказал телевизор.

Пеленочкин выдернул шнур.

"... Демократии..." - угасающим голосом сказал телевизор.