Анна и Сергей Литвиновы - Бойся своих желаний

– Ой, как интересно! – воскликнула Римка. – Встреча через двадцать лет!

Старик покивал.

– Но я Марусю, признаться, не узнал. Не потому, что она сильно сдала – хотя, конечно, когда тебе под пятьдесят – выглядишь совсем иначе, чем в двадцать пять. Не в том дело. Мы знакомы-то всего один день были… Назавтра после нашей ночи в военном городке меня отозвали в Москву… Вот и забыл я ее лицо… А тогда, в девяностом, она за дочку, за Любу, приехала просить. Если б не девочка, сказала, я ее, Марусю, никогда б и не увидел. А нынче ребенок замуж выходит. Познакомились они с женихом на Волге, в речном круизе. Парень сам родом из Куйбышева (то есть теперешней Самары). Девочка там никого не знает. А из Владика на свадьбу к ней мало кто поедет. Билеты чрезвычайно дорогие. Только сама Маруся да наилучшая Любина подружка-свидетельница. Вот они меня и просят: у дочурки на свадьбе быть посаженым отцом. Не надо, сказала Маруся, расшифровываться и афишировать, что я ее родной отец. А просто – побывать. К венцу, что называется, подвести.

– И вы согласились? – полюбопытствовала Римка.

Все, что касалось свадеб, вызывало в ней, как во всякой незамужней девице, живейший интерес.

– Разумеется, я не поехал, – отрезал Васнецов. – Получилось бы крайне неудобно, да к тому же дела… Однако я, конечно, оказал Марусе и Любе посильную помощь. В результате обком свадьбу им в Самаре устроил по высшему разряду. А впоследствии я больше не терял их из виду. И мне Маруся порой позванивала. А потом, когда моя супруга, Валечка, скончалась, – старик сморгнул внезапно набежавшую слезу, – Маруся снова вышла на связь, выразила соболезнование, спросила, не нужна ли помощь, рассказала, что сама уже давно на пенсии, живет по-прежнему одна…

«Хотела к старику просвататься», – смекнула Римка, однако вслух ничего не сказала.

– И Маруся предложила, – продолжил он. – Знаешь, говорит, наша с тобой Любаша недавно развелась, тяжело переживает развод, мыкается от одиночества, хочет начать все сначала, резко сменить и место жительства, и образ жизни. Может, спрашивает, тебе нужна помощница по хозяйству? Люба, сказала она, девушка аккуратная, чрезвычайно порядочная, умная, хорошо готовит. А если ты мемуары пишешь – умеет стенографировать, печатать… Что ж, я поразмыслил – почему бы и не повидаться с родной дочерью для начала? – и пригласил Любу к себе. Она мне понравилась. Я оставил ее. А то, что она – моя внебрачная дочь, мы решили не раскрывать. Зачем травмировать и Мишель, и Юлию, и других членов семьи?

– Почему она вдруг уехала от вас так спешно? Сегодня?

– К сожалению, молодое поколение сейчас поклоняется одному богу, – издалека начал старик. – И это не Будда, Магомет или Христос. Или даже – коммунизм. Можете со мной спорить, но в наши времена люди были чище. Пускай богами тогда были социальное равенство, Ленин и вожди. А теперь объявили свободу совести. Хочешь – Иегове поклоняйся, а хочешь – Шиве. Но все молятся золотому тельцу. И ради НЕГО готовы на все. Моя дочурка, оказывается, тоже. Да, – скорбно покивал старик, – она, выходит, способна и на хитрость, и на подлость, и на предательство.

– Почему вы о ней так?

– Я ведь ей сказал третьего дня кодовые слова.

За восемнадцать лет до описываемых событий

Сентябрь 1992 года. Москва

– Поздравляю тебя, Юлия, поздравляю, дорогая внученька.

– Спасибо, дедуля.

– И вас, молодой человек, также поздравляю.

– Петр Ильич, зовите меня, пожалуйста, по имени и на «ты». Просто Евгений.

– Я вам того же позволить не могу.

– Я и не претендую. Вы, Петр Ильич, великий человек. К тому же намного старше меня.

– Последнее, увы, бесспорно.

Свадьбу Джулия Монина и Евгений решили играть в усадьбе деда в Щербаковке. Время было такое. С ресторанами – полные непонятки: куда идти, какие цены, не отравят ли? «Прага» закрыта, «Славянский базар» тоже. А заведения из новых – там ведь одни толстосумы в малиновых пиджаках гуляют. И подстрелить могут ненароком. В дома приемов тоже при новой власти да после дедовой отставки не попадешь. Вот Петр Ильич и предложил, очень кстати, любимице внучке Юлии гулять на своей даче. Он же выписал бывших кремлевских поваров и официантов: умелые, вышколенные, бравые. Словом, стол и обслугу удалось организовать на высшем уровне.

А гостей оказалось немного. Приехали родители Евгения – провинциальные, испуганные. Они были подавлены высотой, на которую взлетел их сынок. Подумать только, цековская дача! Щербаковка! Дед невесты – тот самый знаменитый Васнецов!

Плюс пара друзей-свидетелей. Да маленькая, своенравная дочь Юлии, егоза Мишель. И, разумеется, величавая бабушка Валентина – она всем на даче заправляла.

Погода стояла теплая, и накрыли в саду. Посидели за столом на двенадцать кувертов, выпили за молодых, прокричали «горько». Встали размяться и покурить. Заиграл небольшой оркестрик: аккордеон, саксофон, ударник. Сначала по просьбе невесты грянули «Мишел». Жених протанцевал с Джулией первый танец. Потом заиграли «В парке Чаир распускаются розы…». И вот тут Юлия сама пригласила деда на вальс. Тот, разумеется, не смог отказать любимице.

Они кружились на небольшой вымощенной плиткой площадке. Прочие гости любовались ими. Платье, ослепительно-белое, невесте шили в бывшем ателье ЦК. Васнецов и костюм летний, и галстук приобрел еще в бытность свою в Нью-Йорке. Внучка была восхитительна красой невесты. Дед хорош как властный мужчина в своем позднем, шестидесяти-с-чем-то-летнем соку.

– Ох, дедуля, я так рада, – сокровенно выдохнула девушка.

– Ты любишь его?

– Сначала мне казалось – не очень, а теперь я понимаю, что да. Но ведь это не главное. Главное – он любит меня. И Мишель. И будет о нас заботиться всю жизнь.

– Хотелось бы верить.

– А ты, деда, не очень любишь Евгения, да?

– Какое это имеет значение! Мне с ним, слава богу, не жить.

– Тебя бы ни один мой жених не устроил.

– Я согласен даже на идиота Ельцина, лишь бы тебе было хорошо… Скажи лучше: вы где собираетесь жить? У тебя на Чистых?

– Нет, – покачала головой невеста, – мы уезжаем.

– Куда?

– За границу. Сначала в Германию, а там посмотрим.

– Вот как!.. И что вы будете там делать?

– Женя разворачивает свой бизнес. Покуда маленький.

– Что еще за бизнес?

– Пока рано говорить. Нам нужны инвестиции. Первоначальный капитал. Тогда и раскрутимся.

– Кто ж вам даст этот первоначальный капитал?

– Ты, дедуля.

– Я? А что у меня есть – кроме этой дачи?

– Ну, точнее, не ты, а твоя партия. Бывшая партия.

– Что ты имеешь в виду, Юля?

– Давай оставим гостей. Пойдем, поговорим. Втроем, с Евгением. Тем более мы завтра уезжаем, больше пообщаться времени не будет.