Марина Серова - Пять миллионов неприятностей

Сегодня с самого раннего утра в нашей с тетей Милой квартире витали запахи черного перца, мяса, овощей, ванили и сдобы. И вообще, мы хлопотали: к тете должна была прийти ее давняя приятельница. Настолько давняя, по тетиным словам, что вполне можно было предположить, будто дружба их завязалась во время обучения в Смольном институте или на полях сражений Первой мировой войны. Я даже невольно попыталась представить себе тетушку юной институткой в строгом, но женственном голубом платье с очаровательным белым передником или в армейской гимнастерке, туго перехваченной в талии широким ремнем, и лихо заломленной пилотке... Хотя, конечно, прекрасно понимала, что это ерунда и такого просто не может быть: тетя Мила не застала не то что Первой мировой, она даже Великую Отечественную помнила лишь по рассказам своей мамы, уже отошедшей в мир иной...

Анна Тимофеевна, как звали приятельницу тети, постоянно проживала в Тарасове, только в другом конце города. Подружкам не удавалось видеться часто: у Анны Тимофеевны имелись в наличии взрослые сын и дочь, а у тех в свою очередь свои дети, а так как сама она являлась бабушкой по призванию, вся ее жизнь была посвящена заботе о многочисленных внуках. Да и здоровье в последнее время стало подводить Анну Тимофеевну, поэтому она редко выбиралась куда-то надолго. И вот на сегодняшний день наконец была назначена долгожданная встреча подружек, готовиться к которой тетя начала заблаговременно. Она сама посетила проверенные рынки и магазины, не полагаясь на меня, выбрала именно те продукты, которые полностью ее удовлетворили – как по качеству, так и по цене, и провела генеральную уборку с мытьем окон. Словом, организовала все так, чтобы встреча прошла в максимально комфортной обстановке.

В такие моменты я всегда стараюсь свалить из дома, дабы не мешать наведению чистоты и бурному общению подруг юности. Но сегодня погода не очень-то располагала к вылазкам на улицу: всю ночь лил дождь, периодически переходящий в ливень, и небо теперь было темно-серым и неприветливым, температура резко упала, и хотелось лишь лежать на диване, уютно закутавшись в теплый плед, высунув наружу один только нос, и наслаждаться просмотром любимых кинофильмов.

Тетя Мила с самого утра развила бурную деятельность: она замариновала крупный кусок свинины со специями и луком, порезала продукты для салатов и поставила тесто для булочек с творогом. А пока все ее кулинарные шедевры дожидались своей очереди, между делом она принялась жарить блинчики с мясом.

Благодаря этим манипуляциям квартира через некоторое время наполнилась разнородными, пряными, такими, черт возьми, умопомрачительными ароматами, что я лишь застонала в предвкушении трапезы и поглубже спрятала в плед еще и выставленный было наружу нос. Мне уже здорово хотелось есть, но о том, что тетя выделит мне что-нибудь из своей стряпни сейчас, и мечтать не приходилось. Моя знатная кулинарка-тетушка терпеть не могла, когда «кусочничают» и пытаются незаметно отщипнуть от пирога краешек или зачерпнуть ложечку из кастрюльки, где булькает аппетитное варево. А завтракать банальной пшенной кашей мне сегодня совсем не хотелось, дабы не перебивать аппетит. Хотя в исполнении моей тети даже пшенная каша не бывает банальной.

Обычно тетя Мила строго следит за режимом питания, и завтраки-обеды-ужины проходят у нее по расписанию. Сегодня же она, кажется, была довольна тем, что я носа не показываю из своей комнаты и не мешаю ей на кухне своим присутствием и нытьем на тему: «Ну можно взять хотя бы один кусочек!» Тетя, наверное, думала, что я все еще сплю, и тихо радовалась про себя. Хотя вообще-то мое утро всегда начинается в шесть часов.

Анна Тимофеевна явилась ровно к назначенному часу, то есть к полудню. За это время я уже благополучно посмотрела два фильма и перешла к третьему. Признаться, с гораздо меньшим интересом, поскольку три фильма подряд, практически аналогичные по сюжету, уровню и даже актерскому составу, – это все-таки перебор.

Шумные аханья и чмоканья в прихожей перешли в мерный говорок в кухне, в позвякиванье тарелок и вилок, а я все не могла дождаться, когда же услышу звук ложечек, помешивающих сахар в чашке. Это означало бы, что застолье перешло в финальную фазу, все новости друг другу пересказаны, общие знакомые обсуждены, а значит, недалеко и до прощания.

Однако подружки не торопились сворачивать общение. Приглашать меня к столу разделить с ними беседу, а заодно и обед тоже никто не спешил... Ну, политика тети в этом вопросе была мне ясна: она не хотела, чтобы Анна Тимофеевна узнала подноготную моей жизни, поскольку в этом смысле тетушка явно оказывалась в проигрыше... Милейшая тетя Мила искренне обожала меня всей душой, тут сомневаться не приходилось. Но вот похвалиться своей племянницей перед подругами ей не удавалось. Нестандартная у нее была племянница, не такая, какой можно гордиться публично.

И тетя Мила прекрасно понимала, что стоит мне сейчас явиться пред их взорами, как сразу же начнутся расспросы со стороны Анны Тимофеевны. Расспросы вполне нормальные, с ее точки зрения, и абсолютно идиотские и даже бестактные с моей. Например, Анна Тимофеевна непременно поинтересуется, замужем ли я. А когда узнает, что до сих пор нет, она обязательно округлит глаза, в которых изумление пополам с ужасом будут вопрошать лишь одно – КАК?

Вопрос о детях после такого моего заявления, понятное дело, уже может считаться снятым, и придется Анне Тимофеевне довольствоваться интересом к моей работе, а здесь уж и вовсе тете Миле предъявить ей нечего. Профессией моей не то что не похвалишься, а впору вообще скрывать от посторонних род моих занятий, по мнению тети. Я, во всяком случае, подозревала, что тетя Мила именно так и делает, выдавая меня в глазах подруг либо за журналистку, либо, на худой конец, за работника прокуратуры. Но уж никак не за телохранителя на вольных хлебах. В глазах тетушки это просто неприлично для женщины, тем более молодой и красивой. Она просто спит и видит, когда же я брошу это дурное дело. Хотя в душе, думается, тетя Мила втайне все же гордится своей бесстрашной и ловкой племянницей, но признаться в этом открыто означает для нее поражение собственной позиции, а пойти на то, чтобы признать себя неправой, выше тетиных возможностей...

Словом, как ни крути, а Анна Тимофеевна в плане семейной ситуации выглядела куда более выигрышно по сравнению с тетей Милой, ведь у нее были дочка-экономист и сын-адвокат, а также разновозрастные внуки. Тетя же не могла всего подобного ей представить за неимением и сейчас решила, от греха подальше, не демонстрировать свою непутевую племянницу подруге.