Юлия Вознесенская - Русалка в бассейне. Новое дело графини Апраксиной

— Не понимаю, что в этом обидного? — пожала ватными плечами Марго. — Писатель, как пчелка, собирает нектар со всех цветов!

— Ну, положим, пчелы-то берут взяток не со всех цветов подряд, а с разбором! Пчелы — умные насекомые.

Марго прикрыла тяжелыми веками свои большие глаза, почти неуместные на ее маленьком личике, и произнесла нараспев и чуть гнусаво:

— «Когда б вы знали, из какого сора растут стихи, не ведая стыда…»

— Еще раз спасибо, дорогая, от всех второстепенных героинь твоих романов! И все-таки скажу тебе, современный великосветский роман — это нонсенс…

— Гениально! — воскликнула Птичка. — Именно СОВРЕМЕННЫЙ великосветский роман! То есть в подчеркнуто современном интерьере!

— Тогда почему бы тебе не устроить отпечатки убийцы в бетоне?

— М-м-м! И опять гениально! В имении графини идет ремонт… Нет, не так. Бассейн — треснул! И вот графиня замазывает их цементом…

— Сама замазывает?

— Нет, конечно! У меня же настоящая графиня, а не просто титулованная старушка… Ой, простите!

— Да, ладно… Ну так и что там с бассейном?

— Она приказывает кому-нибудь из слуг замазать трещину в бассейне… Потом, когда утопленницу нашли и полиция обнаружила в цементе отпечатки пальцев; бедная графиня никак не может вспомнить, кому именно из слуг она велела замазать бассейн?

— У нее их что, так много, что она запуталась?

— Было много, но к появлению полиции они все разбежались.

— Почему? Разве все они были замешаны в убийстве?

— Что за глупости? Убил кто-то один, конечно, но разбежались — все до одного!

— Они что, все были такие трусы?

— Да нет! Просто они работали у графини «по-черному», ни у кого из них не было разрешения на работу. А у многих не было и документов. И вот графиня никак не может вспомнить их имена…

— У нее что, болезнь Альцгеймера или просто старческий маразм?

— Нет, она еще вполне молода. Просто графиня не в состоянии запомнить имена слуг-иностранцев, ведь они так быстро меняются, ну просто каждые два-три месяца!

— Марго, ты не увлеклась? Каждые два-три месяца — это, по-моему, уже явный перебор.

— Это суровая правда жизни, дорогая графиня! Получив документы, они тотчас находят себе нормальную работу, или становятся «на социальную помощь», или получают пособие по безработице. Ой, Елизавета Николаевна, а теперь вы полчасика помолчите! У меня пошло, пошло! — И Марго застрочила на своей допотопной электрической машинке со скоростью пулемета. Через несколько минут она уже не услышала бы Апраксину, даже если бы та принялась кричать ей в самое ухо — Марго РАБОТАЛА, да и уши у нее были замотаны пестрой кашемировой шалью. Но Апраксина нашла выход — она написала несколько слов крупными буквами на листе бумаге и положила этот лист прямо на клавиатуру: «Можно мне прочесть то, что ты уже написала?»

Марго сначала просто кивнула и смахнула лист с машинки, не переставая печатать, а потом вдруг замерла и медленно повернула голову к Апраксиной.

— Вы что, и вправду будете читать мой новый роман? — недоверчиво спросила она, косясь на подругу из-под съехавшего набок тюрбана.

— Да, буду! — решительно произнесла Апраксина и требовательно протянула руку: — Где рукопись?

— Рукопись?… — Птичка растерянно огляделась. Рукопись… Она везде! Ну, где-то тут, в доме… Начало, вероятно, как обычно, в ванной. А последние страницы должны быть где-то здесь. Вы просто пройдитесь по дому и соберите все страницы по порядку — они ведь пронумерованы! — И она снова лихо застрочила на машинке.

Апраксина принялась бродить по «скворечнику», собирая разбросанные повсюду страницы и складывая их по порядку. Потом она уселась на диванчик и принялась читать.

Время от времени Марго прекращала стук и поглядывала на Апраксину. Она знала, что подруги любят ее не за книги, а просто любят, оставляя ее писательскую судьбу целиком на суд читателей, а потому внезапный и явно неподдельный интерес графини к ее творчеству Марго даже несколько встревожил. Тем более что один из ее героев, граф Убараксин, был целиком списан с ее издателя и избранника: а ну как графиня догадается, кто на самом деле этот прототип. Альбина бы непременно догадалась, но Альбина ее книг, слава богу, не читает. А если Апраксина перескажет ей содержание и опишет графа Убараксина — догадается Альбина, с кого он списан или нет? Все это несколько портило ей удовольствие созерцать графиню Апраксину, углубившуюся в чтение ее незаконченного шедевра…

Закончив чтение, Апраксина спросила:

— Это все?

— Пока все. Ну как?

— Потрясающе! Это просто необыкновенно интересно! Ну, желаю тебе дальнейших творческих успехов. Когда закончишь книгу, непременно дашь мне ее прочесть до конца.

— Ага! Значит, вы не догадались, кто убийца? — с торжеством в голосе воскликнула Птичка. — Впрочем, я это и сама еще не решила.

— На твоем месте я бы сделала убийцей графа Убараксина. Настоящий мерзавец!

— Разве? — удивилась Марго. — А мне казалось, он такой надежный, верный и представительный…

— Ты прочти как следует, что ты про него написала, и сама поймешь, что это за типчик. Между прочим, твою красавицу Риту Парус он обольщает явно с какой-то задней мыслью…

— Ах нет, он ее любит!.. — Она покраснела, как мак, и добавила: — По крайней мере, так у меня было задумано…

— Глупенькая! Ты только прочти внимательно, что он ей говорит! — Апраксина взяла листок и прочла: — «Моя маленькая, невинная, глупая лесная пташка! Как я люблю слушать твой щебет на закате дня!» А несколькими страницами раньше ты пишешь, что этот граф заядлый охотник. Мне кажется, что подсознательно ты ведешь его к полному разоблачению. Впрочем, не буду вмешиваться: авторская мысль — это такой таинственный лабиринт… Но не забудь дать мне знать, когда закончишь книгу!

Простившись с польщенной и немного растерянной Марго, Апраксина покинула «скворечник», заперев его за собой, занесла в замок ключ и оставила его на кухне, потом села в машину и поехала в Мюнхен. Но не домой, а в полицию, к инспектору Миллеру. Там она передала ему рассказ Анны о порядках в доме Махарадзе и разговор с Марго.

— А что у вас, инспектор?

— Почти ничего. Эмиграционные службы сообщили, что среди зарегистрированных эмигранток нет пропавших девушек: все на своих местах и ждут решения властей. Мы можем, конечно, попутно начать дело о найме нелегальных эмигрантов для работы «по-черному».

— Это позволит нам сдвинуть с мертвой точки «дело о русалке в бассейне»?

— Не думаю. Мы движемся пока в полной темноте.

— А если мы движемся в темноте, то откуда нам знать, не придвинулись ли мы вплотную к убийце и не стоим ли в двух шагах от него? Давайте пока воздержимся от лишних движений, инспектор!