Эрл Гарднер - Суд последней надежды

За несколько месяцев до нашего путешествия мы выяснили, что, как ни странно, нет ни одного журнала, посвященного вопросам законности, хотя весь американский образ жизни зиждется на представлении о законах и справедливости.

Здесь, в глуши этого дикого полуострова, мы начали обсуждать идею, как объединить эти два замысла — проверить реакцию американской публики, в самом ли деле она интересуется юридическими делами, и в то же время использовать площадь журнала, чтобы исправлять некоторые специфические ошибки и бороться с несправедливостью.

Ночь за ночью мы прикидывали, как подавать материалы, какова может быть реакция американской публики и какой эффект она окажет на те правительственные службы, которым принадлежит последнее слово.

С самого же начала мы поняли, что журнал никогда не обретет популярность во всей стране, если будет просто громогласно провозглашать: «Этот человек считает, что он невиновен. Он был осужден за убийство. Эрл Стенли Гарднер считает, что в словах этого человека что-то есть, и поэтому просит губернатора помиловать его».

Мы понимали, что нам будут нужны факты и только факты, и они должны быть поданы читающей публике так, чтобы вызвать у нее искренний интерес. Неважно, сколько места «Аргоси» отведет тому или иному делу, но ничего не произойдет, пока люди не прочитают о нем. Но даже тогда ничего не произойдет, пока люди не поймут, что они должны что-то делать .

Общественным мнением можно управлять, но мы должны добиваться, чтобы мнение общества носило просвещенный характер, основанный на фактах и только на фактах, в противном случае мы будем обвинены — и обвинены совершенно справедливо — что пользуемся тактикой возмутителей спокойствия.

В юридических кругах принято называть высшую юридическую инстанцию «Судом последней надежды». И здесь, глядя на открывающиеся перед нами широкие свободные пространства, мы пришли к выводу, что в такой стране, как наша, ни один официальный суд не может быть на самом деле судом последней надежды. Подлинным таким судом, как мы считали, должен стать сам народ. Это была новая и смелая концепция, и в ней было здравое начало. В соответствии с нашей теорией закона народ — высший суверен над любым государственным учреждением, законодательным, исполнительным или судебным. Он должен, конечно, высказывать свои пожелания в порядке, предписанном Конституцией, но в соответствии с ней воля народа является высшим законом в этой стране.

Это не означало, что если нам казалось, что Джон Доу* осужден неправильно, мы обращались к мнению народа или же, если мы приходили к выводу, что он в самом деле осужден по ошибке, требовали поправки к Конституции, чтобы его освободить.

*Джон Доу (а также Ричард Рей) — нарицательное обозначение подсудимого, ответчика и т.д. в процессе следствия и суда.

В конституциях разных штатов упоминалось, что губернатор имеет право помилования. Каждые четыре года губернатора переизбирали. Губернатор, с другой стороны, нес ответственность перед народом. И если он хотел остаться на своем посту, он должен был апеллировать к своим поступкам. И если какая-то реально мыслящая часть населения штата решила бы, что Джон Доу осужден неправильно, а губернатор, в нарушение справедливости, не применил право помилования, ему пришлось бы во время выборов столкнуться с грузом политической ответственности. А никакой губернатор не хочет возлагать на себя политическую ответственность, пока на другую страницу книги «доходов и расходов» не будут внесены его достижения.

Но как можно представить обществу суть какого-то дела, не прибегая к тактике возмутителей спокойствия? Как нам раздобыть факты в гипотетическом деле Джона Доу, как убедительно изложить их, как вызвать у общества достаточный интерес к ним? Каким образом нам удастся вызвать у значительной части общества подлинный интерес к судьбе Джона Доу? Эту проблему мы обсуждали бесконечно. Мы чувствовали, что если нам удастся найти правильный подход, мы окажемся на верном пути; но это означало, что публика должна понять предложенные ей факты, правильно оценить их, а затем у общества должно появиться желание предпринять какие-то действия.

Мы знали, что большинство читателей журналов любит детективные истории. А что, если предложить читателям самим изучать дело Джона Доу, постепенно излагая им последовательность фактов и событий, пока у них не сформируется достаточно обоснованное мнение?

Это означало, что в нашем распоряжении должны быть расследователи, авторитету которых публика верит и которые могли бы раскрыть такие факты. В этом случае интерес читателей не угасал бы.

Каким образом всего этого можно было бы добиться?

Постепенно идея о создании вокруг «Аргоси» группы расследователей стала обретать реальные формы.

Основная идея заключалась в том, что мы должны были найти людей-специалистов в своей области, которые пользовались бы широкой общенациональной репутацией, чтобы читатели испытывали доверие к их мнению; людей, которые были бы настолько воодушевлены идеей служения обществу, что будут согласны отдавать свои силы и время на пользу справедливости (любой намек на финансовое вознаграждение бросил бы тень на мотивы расследований, ибо в них увидели бы личную заинтересованность). Мы нуждались в людях, которые достигли такой финансовой независимости в избранной ими профессии, которая делала бы их свободными от мнения общества. Более того, они должны были обладать такими профессиональными качествами, чтобы никому из заключенных не удалось бы обмануть их, ввести в заблуждение.

Перед нами, без сомнения, стояла исключительно трудная задача.

Мы сразу же подумали о докторе Лемойне Снайдере.

Доктор Лемойн Снайдер был одним из ведущих авторитетов в стране по расследованию убийств. Он был не только доктором медицины, но и дипломированным юристом, и несколько лет специализировался в области судебной медицины. Его книга «Расследование убийств» стала самым авторитетным изданием такого рода, и в то же время — справочным пособием и учебником для тех, кто интересовался сложными техническими аспектами темы.

Мы решили изложить идею доктору Снайдеру. Кроме того, мы нуждались в выдающихся детективах. И нам пришла в голову мысль об участии Раймонда Шиндлера.

Раймонд Шиндлер был, наверно, самым известным частным детективом в стране. Впервые я встретил его на Багамах. В то время он был занят известным делом Альфреда де Мариньи, который был обвинен в убийстве своего богатого тестя сэра Генри Оукса. Я описывал эту историю для одного нью-йоркского журнала и нескольких его дочерних изданий.

Карьера Раймонда Шиндлера как детектива началась в первой четверти века, когда он стал работать в Сан-Франциско. Не без его помощи коррупция, которая возникла в Сан-Франциско стараниями Эйба Руэффа и «Большого Джима» Галлахера, была сведена на нет.