Александра Маринина - Иллюзия греха

Такой ночи, как эта, Василию еще не доводилось переживать. Выкрики не умолкали до рассвета, и к восходу солнца нервы у Василия Игнатьевича были уже на пределе. Первым, на ком он сорвался, оказался Мирон, который тоже провел бессонную ночь, не понимая, что происходит, и в шесть утра попросил охранника второго этажа проводить его к Василию.

— Чего ты шляешься? — заорал на него Василий. — Чего тебе не сидится спокойно?

— Что происходит, Василий Игнатьевич? Кто эти люди? Чего они хотят? — встревоженно спросил Мирон.

— Не твое дело! Не суйся, пока тебя не спросят. Твое дело с девчонкой заниматься, вот и занимайся. Иди отсюда!

К полудню напряжение достигло апогея. Стояла почти тридцатиградусная жара, и три с половиной десятка взрослых сильных мужчин, которые в нормальной обстановке должны были находиться вокруг дома на открытом воздухе, сидели взаперти и маялись от безделья и духоты. Хуже всего, что не хватало продуктов. Обычно за продуктами ездили в Куты, Косов или Заболотов, иногда в Коломыю, отправляли маленький грузовичок и привозили запасы на неделю. За мясом ездили к доверенным гуцулам, которые отгружали туши и за дополнительные деньги ни о чем не спрашивали и никому ничего не рассказывали, овощи тоже брали оптом, а остальное покупали мелкими партиями в разных местах, чтобы не светиться крупными закупками. По графику транспорт за продуктами должны были послать вчера, но не успели. И теперь совершенно непонятно, как выходить из положения. Даже если убедить пикетчиков, что нужно привезти продукты, они на обратном пути обязательно досмотрят машину и сильно удивятся, увидев такие запасы. Для четырех человек явно многовато даже на месяц. Придется как-то выкручиваться. Но как? Пятьдесят мужиков, их баснями не накормишь, им мясо нужно и хлеб, это как минимум.

Около четырех часов пополудни послышался вой милицейской сирены. Толпа медленно расступилась, пропуская микроавтобус с мигалкой на крыше. Машина остановилась у самых ворот, из нее лихо выскочили два автоматчика, а следом пыхтя вытащил свое грузное пузатое тело человек в милицейской форме с майорскими погонами на плечах. Над толпой тут же взметнулись новые плакаты, которых Василий еще не видел: «Долой продажную власть!» «Долой милицию, которая живет на наши налоги и защищает бандитов!» Видно, плакаты эти припасли заранее на случай, если милиция вступится за арендаторов. «Предусмотрительные, сволочи», — со злостью прошептал Василий. Толстый милиционер что-то долго говорил собравшимся, и плакаты с оскорбительными выпадами понемногу исчезли.

Представитель власти лениво осмотрелся вокруг и сделал несколько шагов в сторону ворот.

— Пропустите его, — скомандовал Василий охране.

Ворота медленно разъехались в разные стороны, толстый майор вразвалку двинулся к дому, следом за ним въехал микроавтобус. Василий спустился ему навстречу на первый этаж.

— Непорядочек, Панове, — без предисловий начал майор, обращаясь к Василию на забавной смеси украинского с русским. — Трэба освободить будынок.

— Нам дали неделю на организацию выезда, — возразил Василий. — Через неделю нас здесь не будет, можете не беспокоиться.

— Да як же ж, я не можу стольки ждать. Бачите, що робиться навкругы? Мени головной боли не трэба. Збырайте вещи и выезжайте.

Майор был усталым и потным, с красным лоснящимся жиром лицом, говорил он не спеша и очень уверенно, ни секунды не сомневаясь в своей правоте. Ему не нужно это скопление демонстрантов на подведомственном участке. Мало ли что случится, а он потом отвечай и разбирайся. А ну как массовые беспорядки возникнут? Район здесь тихий, спокойный, и никаких осложнений ему не хочется. Не дай Бог что, так и с работы снимут, а он еще пенсию не выслужил. Так что, Панове, забудьте про какую-то там неделю, которую вам от щедрот своих кто-то подарил, и будьте любезны выметаться из незаконно занятого будынка, то бишь строения.

Пенсию не выслужил... Внезапно Василия осенило: это их единственный шанс. Недаром майор с такой откровенной и плохо скрытой завистью поглядывал на золотые часы «Ролекс» на запястье у Василия. Жаден он и злится на собственную нищету.

— Отобедайте с нами чем Бог послал, господин майор, — с гостеприимной улыбкой сказал он. — Сделайте одолжение.

Одолжение толстый краснолицый майор сделал с явным удовольствием. Он с аппетитом съел борщ и даже попросил добавки, а на тушеную баранину накинулся с такой жадностью, как будто его дней пять не кормили. От спиртного, правда, он попытался отказаться, но по хищному блеску маленьких глазок, сразу ставших маслеными при виде вынутой из холодильника бутылки израильской водки, Василий понял, что долго сопротивляться гость не будет. Так и оказалось.

Обед накрыли в комнате Василия. После баранины последовали блины, и майор совсем размяк. Василий подумал, что пора, пожалуй, приступать.

Он действовал очень аккуратно, говорил намеками, но толстый майор оказался сметливым, мозги, похоже, жиром еще не заплыли.

— Сколько? — спросил он, не дослушав Василия до конца.

— Сколько скажете. Дело, сами понимаете, щекотливое.

Майор назвал сумму. Василию она показалась вполне приемлемой, и он сразу согласился.

— Значит, так, — майор отер ладонью жирные от блинов губы, — вывозить будем мелкими группами, человек по пять, больше в машину не влезет. То есть влезет и больше, если плотно сажать, но в машине стекла светлые, не тонированные, народ будет в салон заглядывать, а в салоне никого, кроме работников милиции, быть не должно. Твоих ребят распихаем между сиденьями и накроем чем-нибудь, чтоб снаружи не видать было. Годится?

— Конечно, — с готовностью закивал Василий. — Вам виднее, как лучше сделать. Куда вы их будете вывозить?

— Да мне все равно, куда скажешь, туда и вывезем. Только недалеко, а то не успеем. Ездок-то сколько трэба сделать...

— Надо вывозить куда-нибудь поближе к автобусным маршрутам, к трассе. Оттуда они уже сами выберутся.

— Добро, — кивнул майор. — Зараз и начнем.

Он бросил взгляд на часы.

— Значит, до трассы хвылын сорок езды, обратно столько же, итого час двадцать. Сейчас половина шестого. Семь... Половина девятого... Одиннадцать...

Он считал, сколько ездок сумеет сделать до полуночи, и Василий с тревогой ждал окончательного ответа, мол, сколько успеем до ночи, столько и вывезем, а дальше уж не обессудь. Но майор продолжал свои подсчеты, и стало понятно, что он не прочь работать без перерыва на ночь, чтобы поскорее получить свои деньги. В валюте, разумеется, а не в карбованцах и не в рублях.

— Господин майор, — робко встрял Василий, — у нас небольшое осложнение... Даже не знаю, как вам сказать. Среди тех, кого нужно вывозить, находится тяжелораненый. Его вряд ли можно перевозить так, как вы предлагаете. Он полупарализован и передвигается в инвалидном кресле.