Лариса Соболева - Улыбка Горгоны

– Ты не производишь впечатление наивного и без меры доверчивого человека, чтоб раздавать бешеные суммы чужим людям даже под расписки.

– Хм, – усмехнулся Петя. – Зина прекрасно знала, что со мной лучше не играть нечестно.

С его самоуверенным заявлением трудно не согласиться, этот тип в порошок сотрет, а может, стер Зину именно он.

– А не дешево ты оценил гектары?

– Это задаток, основную сумму я обязался отдать по приезде, подготовка документов занимает много времени.

– Значит, те, кто сегодня хотел меня увезти, думают, что лес с озером и речками у меня в кармане? – возвращая ему расписки, сказала Вероника.

– Верно просчитала.

– Если б они у меня были, – внезапно вскипела она, – я давно отдала б их в прокуратуру и не торчала б в чужом городе с подпиской о невыезде!

– Тебя заставили дать подписку о невыезде? – недоуменно произнес Петя. – На каком основании?

– Подозревают! – всплеснула руками Вероника. – В убийстве собственной сестры. Ну, будто бы я наняла киллера… Маразм! На самом деле Ларичев, если не найдет настоящего убийцу, козлом отпущения сделает меня!

Петя откинулся на спинку стула, поставив лапы на бедра, смотрел в упор на нее, однако вряд ли его привлек дивный носик с горбинкой и копна мокрых волос. Он что-то там в уме складывал, аж брови свел, наконец, напугал девушку первой же фразой:

– Не нравится мне все это. Ну-ка, давай по порядку: что с тобой происходило за это время? Подробно.

Гены у них с Зинкой одни, большей частью папины, он же подлец и негодяй был, нечто негодяйское передалось и дочерям. Сейчас Вероника своим пьяненьким умом дошла, что, возможно, Петю стоит использовать. Он же богатый, вдруг в память о сестре поможет отбиться от Ларичева? Человек всегда надеется… Вероника начала рассказ с первого дня, как прилетела в этот город.

Свет погас, стало темно, как в поле безлунной ночью. В микрофон мужской голос объявил:

– Господа, Кристина!

Зал взревел, будто должна выйти звезда эстрады, известная всему миру, а на подиуме в луче прожектора появилась Лайма в бордовом плаще до пят и капюшоне. Ее трудно было узнать – кроваво-красные губы, глаза выделены немыслимыми тенями и блестками, лицо – сплошной порок. Начало тривиальное: Лайма приблизилась к шесту, выбросила из-под плаща руку в перчатке, схватилась за него, потом ее нога обвила шест, а она выгнулась назад, почти коснувшись головой пола. А вот дальше… Дальше Ларичев слегка забыл, где он.

Лайма отлично управлялась с плащом, ткань летала волнами вокруг нее, иногда он напоминал крылья мифической птицы, распахиваясь в стороны или окутывая ее с головы до ног. Вдруг упал. Лайма осталась в короткой серебристой тунике, постепенно и от этой она избавилась, при таком теле и такой пластике тряпки вовсе не нужны.

А для Лаймы это не просто номер, это существование в заданной программе, ритме, музыке, впрочем, ритм она устанавливала сама, но в конкретном музыкальном рисунке. Если исходить из практичности, то от эротических телодвижений напрямую зависит заработок, а если исходить из щепетильности, от похотливых и сальных рож стошнит. Денег тогда не видать, зато от хозяев получит взбучку, ведь часть заработка она отдает.

Лайма нашла удобное решение – полное отчуждение, одиночество среди подвыпившей и возбужденной публики, отсюда рождалось шокирующее откровение. Исполняя номер, она не изображала пресловутую страсть, как изображают стриптизерши, уровень которых чуть выше табуретки, Лайма проживала этот отрезок времени. Поэтому в номере были начало, развитие и кода, искра и пламя, да что там говорить, действо завораживало даже циников. Но проживала не одна, а с Мироном, которого никто не видел, только каждый мужчина наверняка чувствовал его присутствие и мечтал очутиться на его месте.

– Хороша дьяволица, – вырвалось у Ларичева. Он подозвал официанта и, к огромному удивлению Дениса, сказал ему: – Мы хотим эту девушку.

У того шары на лоб:

– Оба сразу?

– А у вас и секс-услуги предоставляются? – заинтересовался Ларичев.

– У нас только стриптиз в отдельном кабинете, а там… как договоритесь, только не на нашей территории.

– Пока остановимся на стриптизе. Сколько?

– Пять сотен.

– Надеюсь, не баксов? – вступил в торг Денис.

– Долларов, – скромно поправил официант.

– Что?! – фыркнул Денис. – За эти бабки пять первоклассных шлюх можно снять на сутки. Пять сотен! За то, что мне покажут сиськи! Пфф!

– Не будем торговаться, – сказал «олигарх» Ларичев. – Веди нас в кабинет.

Комната оказалась маловатой для танцев, с диваном и парой кресел, в уголке стоял стол с минеральной водой, двумя стаканами и музыкальным центром. Официант потребовал деньги вперед, на что Ларичев раскрыл перед ним удостоверение и не без удовлетворения сказал:

– Этого хватит с головой, даже на чай. Иди и приведи к нам девушку, но… не вздумай сказать, кто мы. Никому. Ты понял?

Парень, конечно, понял, а может, и нет, потому что едва в обморок не упал, не в состоянии был сдвинуться с места. Прокуратура, менты – для него одно и то же, их появление здесь грозит ба-альшими осложнениями.

– Бегом марш! – хлопнул его по спине Ларичев, посмеиваясь. – Не бойся, мы вас паковать не будем. Пока не будем.

Денис предусмотрительно встал у двери, а Ларичев устроился в кресле, отвернув лицо в сторону от входа. Не прошло и пяти минут, как в комнате появилась Лайма опять в плаще, но обычном, и лакированных сапогах, машинально поздоровалась:

– Добрый вечер.

– Добрый, добрый, – повернул к ней лицо Ларичев. – Смотря для кого.

Лайма – назад, а путь отрезал мент с простецкой рожей, она попятилась, наклонив голову, будто отходила для того, чтобы через секунду протаранить мента вместе с дверью и выйти.

– Не злись, не злись, – увещевал ее Денис. – Мы не съедим тебя.

– Какого хрена вам нужно? – взяла агрессивный тон она.

– Стриптиз мы видели, – сказал Ларичев, – ты была великолепна, честное слово. А теперь садись рядом, потолкуем.

Фыркнув, Лайма желчно, что так не вязалось с ней, процедила:

– Здесь видеокамеры, чтоб клиенты не приставали. Если увидят, как я просто базарю с вами, оштрафуют.

– А, ну, тогда работай, – обрадовался Ларичев, скрестил руки на груди, ногу закинул на ногу, приготовился к просмотру. – Мы совместим приятное с полезным. Начинай.

Злющая, но в данном случае беспомощная Лайма, поставив руки на бедра, рявкнула в сторону Дениса:

– Мент, музыку включи.

– А, хочешь, чтоб я от двери отошел? Дудки. Валяй без музыки.

– Я включу, а то вдруг без музыки нас подслушают, – поднялся Ларичев. – Да и нашу звезду звуки вдохновят.

Зазвучала дивная со всеми положенными охами-ахами музыка, он вернулся на место, принял ту же позу. Лайме ничего не оставалось, как начать танцевать, однако это был танец злобной фурии, не скрывающей ненависти к клиентам. Поставив ногу на подлокотник кресла, в котором сидел Ларичев, она, расстегивая плащ, прошипела: