Роман Ким - Кобра под подушкой

— Лучше убейте их. Только чистенько.

Эймз усмехнулся.

— Пимброк ни за что не решится поднять на нее руку, она очень нравится ему. Не как шпионка, а как женщина.

— Насчет Лилиан у меня еще остаются сомнения — агент она или нет. — Пимброк покрутил головой. — Если агент, то неизвестно — нацистский или советский.

— А кто был тот немец в Эскориале? — спросил профессор. — Узнали?

— Нет, — ответил Эймз. — Я спрашивал у Синей бороды и у Си Джи Пи, оба ответили одинаково: никого там не было, мне это почудилось и обо всем этом нужно забыть навсегда.

Профессор промычал.

— Понятно. А этот призрак, случайно, не виделся с американкой?

— Нет, мы не спускали с него глаз. Если они и виделись, то, может быть, в Мадриде. Я надеюсь, что через некоторое время Пимброку удастся выведать все у Лилиан… между поцелуями.

— Должен сказать, что Лилиан, несмотря на все мои ухаживания, больше интересуется Эймзом, все время спрашивает о нем. Очевидно, пришла к выводу, что он более уязвим.

— Дело не в выводе, — сказал Эймз. — Просто у нее хороший вкус.

Профессор вышел из спальни в визитке, держа в руке пальто. Он подошел к окну.

— Машина уже здесь. Принимайте все звонки и записывайте. Вернусь к десяти. — Он надел котелок и стал натягивать перчатку. — А все-таки советую вам, Пимброк, не разводить канитель. Мухин и Лилиан — русские агенты, это бесспорно.

— Арестовывать их неудобно, — заметил Эймз. — Как-никак союзники.

— Угостите их, — профессор грациозно взмахнул рукой, — коктейлем с отравой, и как только удостоверитесь, что они готовые, поезжайте к ним и переройте вещи. Ручаюсь — найдете интересные бумаги. И вам ничего не будет, потому что победителей не судят. А насчет яда… — он повернулся к Пимброку, — не мне учить вас, профессионального детективного романиста. Какой яд самый удобный?

Пимброк улыбнулся:

— Мышьяковистая кислота. Без запаха, цвета и вкуса.

Лилиан была в восторге от холостяцкой квартирки Пимброка рядом с трапезной колледжа. Ей все нравилось — и типично монастырские дворики с часовнями и гравийными дорожками, и кованые ворота колледжей, особенно колледжа Бэйлиол, и безмолвный слуга в черной ливрее, и узкие улицы Оксфорда, в которых еще сохранились запахи средневековья.

— Здесь такая благоговейная атмосфера, — произнесла Лилиан, нарезая ломтики лимона. — Поневоле настроишься на молитвенный лад…

Мухин осматривал книжную полку.

— Вы верующий? — спросил он у Пимброка.

Тот взбивал коктейль в шейкере. Перед ним на столе стояли графин, бутылки джина и вермута и содовый сифон.

— Вся эта церковная обстановка так действует, — Пимброк мотнул головой, — что хочется зарезать или отравить кого-нибудь.

Лилиан засмеялась.

— Теперь понятно, почему вы любите убивать людей на бумаге. Это правда, что из вашего университета вышла целая плеяда знаменитых детективных романистов?

— Да, Оксфорд дал миру Джорджа Коула, автора «Смерти миллионера», его преосвященство Рональда Нокса, составившего десять заповедей детективной литературы. Майкла Иннеса, Николаса Блэйка и еще автора «Тайного агента» Грэма Грина, который учился в колледже Бэйлиол.

Мухин стал разглядывать книги на самой нижней полке. Он сел на пол, подобрав под себя ноги. Промычав, он произнес:

— Писание детективных книг становится одной из традиций Оксфорда.

Лилиан стала загибать пальцы.

— Перечисляю английские традиции: дымные, неудобные камины — раз, судьи в комических париках — два, дворцовые часовые с их потешными притопываниями — три, котелки, украшающие до сих пор головы джентльменов, четыре, допотопный счет денег, с нелепыми, никому ненужными гинеями. В магазинах на них не считают…

— Они очень нужны, — возразил Пимброк. — Стоимость драгоценных камней и гонорары писателей принято считать на гинеи. И не смейтесь над нашими традициями. Мы так привыкли к ним, что если они в одно прекрасное утро исчезнут, Англия тоже перестанет существовать.

Мухин, взяв книгу с полки, поднялся с пола и стал ходить по комнате.

— Вот интересная книга, здесь как раз говорится о традициях. Они нужны вам, потому что служат опорой для духа кастовости, пропитавшего весь общественный быт Англии. Принадлежность к той или иной касте связана с тем, какое учебное заведение вы окончили…

— Выходцы из Оксфорда и Кембриджа — высшая каста, — сказала Лилиан, поставляющая министров, послов, епископов и детективных писателей.

— Затем кастовое положение зависит от того, в каком квартале Лондона вы живете, — продолжал Мухин. — Между обитателем района Мэйфэйр и жителем Ист-Энда — непроходимая пропасть. Делятся на касты и в зависимости от профессии. У всех каст твердо установлено, как надо разговаривать, как одеваться, где принимать пищу, как тратить деньги, как развлекаться…

— И в какой клуб ходить, — заметила Лилиан.

— Клубы — это чисто кастовые организации. И сообразно касте выбирают вид спорта. На высшей ступени спортивной иерархии стоят охота на лисиц, верховая езда и поло. На следующей ступени — крикет, теннис, яхта, регби и…

— Скуош и хоккей, — подсказал Пимброк.

— Еще ниже — футбол и ватерполо. А бокс и борьба — это для плебеев. Все, все регламентировано, освящено традициями. — Мухин стал жестикулировать. — И в политике у вас тоже существуют традиции. Например, балканская политика, которая в конечном счете была всегда направлена против России.

Проходя мимо Лилиан, Мухин нечаянно задел ее локоть и извинился. Пимброк бросил на него быстрый взгляд.

— Мистер Мухин сегодня в ударе, — громко сказала Лилиан. — Такой красноречивый.

Мухин смущенно крякнул и плюхнулся на диван.

— Простите, я увлекся. Но эта тема меня очень интересует. Позавчера я слушал лекцию одного профессора Лондонского университета о семи сословиях английского общества, в частности о трех категориях высшей знати. К высшей категории относятся двадцать шесть герцогов, тридцать семь…

Заметив, что Мухин раскрыл книгу и собирается цитировать ее, Лилиан поднесла руки к вискам.

— Хватит серьезных разговоров. У меня начнется мигрень.

— Я сейчас угощу вас вкусным коктейлем, — Пимброк вылил содержимое шейкера в графин. — Помогите мне, Лилиан, разлить нектар.

Лилиан поставила бокалы на крохотном круглом столике. Мухин стал разглядывать бокал на свет.

— Коктейль прозрачен, как вода.

Лилиан понюхала.

— И ничем не пахнет.

— Да, без вкуса, цвета и запаха, — Пимброк поднял бокал. — За ваше здоровье!

Лилиан и Мухин отпили из своих бокалов, но Пимброк закашлялся, поставил бокал обратно на стол и вытащил платок.

— Я забыл, что мне могут позвонить из Лондона и придется вести самому машину, — объяснил он. — Лучше воздержусь от коктейля.