Михаил Март - Шаткое равновесие

В конце концов власти установили гранитную преграду, она могла выдержать удар автомобиля, и многих это спасло. Но люди продолжали называть обрыв Чертовым копытом, несмотря на прекрасный вид, открывающийся с высоты.

Алеша не верил в предрассудки и часто приезжал сюда полюбоваться морем, подумать и побыть в одиночестве. Он любил разговаривать с самим собой вслух. А с кем еще поговорить о себе. Несмотря на балагурство, остроты, анекдоты, он никогда ни с кем не говорил о собственной персоне. Даже с Таисией. Таисия, благодаря своей самоуверенности, считала, будто знает Алешу как свои пять пальцев, и не лезла к нему в душу. Оттого, возможно, они и прожили три года, а не три месяца.

Она подошла к перилам, задрала узкую юбку и взобралась на парапет. Одно неверное движение и ей конец. Алексей напрягся. На Тае высокие шпильки, на таких и по ровной дороге ходить опасно, а тут…

— Плохая игра, — сказал он сдавленным голосом.

— Если ты меня бросишь, то бросишь в пропасть. По-другому не получится. Без тебя я жить не буду. Не вижу смысла.

— Это же шантаж!

— Считай как хочешь. Что мне остается делать?

— А зачем я тебе такой нужен?

— Ты мне любой нужен. Сердце не задает таких вопросов. Если оно останавливается, человек умирает. Если я не могу договориться с тобой, я куплю твою девчонку. Она с легкостью обменяет свою любовь на деньги.

Ветер развивал ее длинные русые волосы и легкую блузку. Она была очень красива, а он подумал, что Тая похожа на скалу и, встав на камень, стала ее продолжением, они слились в одно целое.

— Ты ведешь себя глупо, — сказал он, повысив голос.

— Останусь жить, наделаю еще больше глупостей. Тогда мы оба погибнем.

Он подошел к ней, приподнял и спустил на землю.

— Ладно. Поедем домой. Я хочу выпить.

Она обняла его.

У обрыва стояли две машины. Алексей приехал сюда поболтать с самим собой, но Таисия знала, где его можно найти, и нашла.

Машина ехала по узкой извилистой дороге вверх. Алексей впервые сопровождал Наташу к старому заброшенному монастырю, расположенному на лесистой вершине одного из шести холмов, окружающих город своеобразной подковой и защищающих его от северных ветров. В низине у подножия кипела жизнь. Пансионаты, санатории, отели, больницы, кемпинги… Лечебная зона и зона отдыха вытянулись цепочкой на одном уровне, а чуть выше жизнь замирала. Ухоженные парки пришли в запустение, превратившись в непроходимые заросли, похожие на джунгли. Дорога становилась опасной, местами она поросла травой, глубокие выбоины были слегка засыпаны щебнем.

— Это твои подопечные засыпали ямы? — спросил Алексей.

— Да. Кому же еще нужна эта дорога? Адский труд. Самосвалы сюда подниматься не хотели. Развернуться можно только у монастыря. Слишком высоко. Сваливали щебень на нижней смотровой площадке, а наши тамплиеры на тачках поднимали щебень вручную. Тяжелейший труд.

— Ты называешь их тамплиерами?

— Модное словечко. Мы много книг прочитали о монахах-рыцарях. Отцу Григорию история об их подвигах очень понравилась, вот мы и решили возродить орден тамплиеров. У людей появился новый смысл в жизни, им, как никому другому, нужна вера во что-то светлое, доброе.

— Неужели эти люди никому не нужны?

— Как и тот монастырь, куда мы едем. Ты же никогда там не бывал?

— Мало того, о его существовании я впервые услышал от тебя. Прожил здесь семь лет и ничего не знал. Это же памятник архитектуры девятнадцатого века.

— В городе полно памятников архитектуры. Особняки и дворцы лежат в руинах, у города нет денег на их реставрацию, а когда-то в этих местах отдыхал и жил весь цвет России. Графы, князья… Сейчас это никому не нужно.

— Надо передать дворцы частникам с условием восстановления прежнего облика и без права сноса, как делают во Франции, Италии, Англии.

— Умные люди так и поступили бы. Но администрация заламывает сумасшедшие цены за развалины. Богатые люди предпочитают покупать недвижимость на побережье Средиземного моря. Дешево и надежно. Наши законы не надежны и переменчивы. Ты вложишь бешеные деньги, а завтра придут и отберут, как это было в семнадцатом году прошлого века. Или установят налоги на роскошь, которые тебя разорят. За три года только твоя жена решилась купить себе особняк и выстроить отель на берегу. Но она, можно сказать, иностранка, в России долго не жила. Наши олигархи сюда свои деньги вкладывать не станут.

Алексей помолчал и глянул на Наташу. Она была восхитительна.

— Таисия мне не жена, мы же договорились.

— Где же ты сегодня ночевал?

— Я не спал и не ложился с ней в кровать. Вчера она нашла меня у Чертова копыта. С ней случилась истерика, я не мог оставить ее одну. Пришлось за ней присматривать.

— Ты не обязан оправдываться. У меня нет к тебе претензий, ты волен поступать так, как считаешь нужным.

— Тебе безразлично?

Девушка повернула голову и посмотрела на Алексея своими огромными черными глазами. Ее взгляд говорил о многом, но он следил за дорогой и не видел этого.

— Мне иногда кажется, Алеша, что ты уберег меня от смерти, чтобы погубить во второй раз. Или ты испытываешь меня на прочность? Ради тебя я готова на все. Поверь мне на слово. Но я не подопытный кролик, я не выдержу испытаний. Таисия очень сильная женщина, без боя она тебя не отдаст, мне ее не одолеть. Она личность, а я никто. Пустое место.

— Мы говорим обо мне. И речь идет о человеке, а не о кубке, за который идет борьба. Я сам сделал свой выбор.

Оба замолчали. Машина выехала на ровное плато, и они увидели старые стены монастыря, руины пятиглавого храма, огромные арочные ворота в стене, на которые успели повесить чугунные резные створки из витых прутьев толщиной в руку.

— Похоже на неприступную крепость, — сказал Алексей.

— Кому она нужна? Все это часть игры.

— Чем бы дитя ни тешилось, лишь бы не плакало.

— Что-то в этом роде. Они дети, лишенные всего, мир был с ними очень жесток. Они бесправны и беззащитны. За них никто никогда не заступался. Их даже за людей не считали. А здесь они осознают свою нужность и верят в свое предназначение. Живут в сказке. Стоит им вернуться к людям, как их раздавят и сотрут в порошок.

Алексей остановил машину у ворот. Наташа дернула за трос с тяжелым набалдашником в виде львиной головы, и за воротами зазвенел колокольчик.

Сквозь решетку просматривался огромный двор, выложенный булыжником, с проросшей между камнями травой. Двор перегораживала еще одна стена с такой же аркой, но без чугунных ворот. Из арки появился высокий худой монах в черной рясе с тяжелым православным крестом желтого металла на груди.

— Это и есть отец Григорий? — спросил Алексей.

— Удивительный человек. Наш спаситель.