Роман Ким - Агент особого назначения

Здание бюро — небольшой дом из необожженного кирпича — стояло под скалой, на которой были высечены буддийские молитвенные знаки. Начальник бюро, коренастый молодой человек с веселыми глазами, приветливо поздоровался с Яном и предложил чаю. Наполнив чашки из глиняного чайника, он сказал:

— Дело, может быть, очень серьезное, поэтому и потревожили вас, заставили проделать такой путь.

Он вытащил из ящика стола толстую папку и протянул Яну фотокарточку.

— Знакомый?

Ян сразу узнал человека с безбровым, невыразительным лицом, в белой рубашке с отложным воротником, в коротких штанах, с тросточкой. Он стоял около высокого кактуса с наростами, похожими на голову и руки.

— Это Вэй Чжи-ду, — сказал Ян. — Я его знал в Гонконге. Его убили…

— Этот человек прибыл к нам нелегальным путем через южную границу и явился с повинной. Он подробно рассказал нам, что делал в Гонконге, и между прочим назвал вас. И сказал, что вы убежали куда-то из Гонконга. На всякий случай мы проверили в списках лиц, прибывших в Китай из-за границы, и нашли вас. Что вы можете сказать о Вэе? Выяснилось, что он действительно племянник нашего известного ученого.

— Значит, он жив? Вот это интересно. — Ян почесал шрам на виске. — Я служил в той самой гостинице, где он проживал. Мы вместе проводили расследование по делу об убийстве…

Начальник бюро закивал головой:

— Мы это уже знаем. Может быть, вам известно, что-нибудь о связях Вэя с гоминдановцами или с подозрительными иностранцами?

— Если мое предположение правильно, то Вэй должен быть связан с Лян Бао-мином, который одно время работал в гоминдановской полиции. Возможно, что они оба причастны к убийству…

Начальник бюро широко улыбнулся.

— Почему вас так волнует это дело? Ведь миллионер не оставил вам наследства?

— Меня интересует один чисто теоретический вопрос… — Ян сделал глоток из чайки. — Как мог убийца проникнуть в комнату, закрытую изнутри на ключ и засовы? И я думаю, что эту тайну знает Вэй Чжи-ду.

— Хотите увидеть его?

Не дожидаясь ответа, начальник выглянул в коридор и сказал что-то, очевидно, на местном наречии. Ян не понял ни слова.

Спустя несколько минут дверь открылась и в комнату ввели Вэй Чжи-ду. Он был коротко острижен, сильно похудел, с темными мешками под глазами, в поношенной тибетской одежде из овечьей шерсти. Начальник предложил ему табурет и, кивнув в сторону Яна, спросил:

— Знаете его?

Вэй еле слышно произнес:

— Совсем не ожидал… Может быть, это привидение?

Начальник мотнул головой и сказал без улыбки:

— В нашей республике привидений нет. — Он повернулся к Яну. — Хотите задать ему какой-нибудь вопрос?

— Мне хочется, чтобы Вэй Чжи-ду рассказал правду о деле старика Фу.

Вэй привстал и приложил рукн к груди. Пальцы его дрожали. Он произнес прерывающимся голосом:

— Я сейчас как раз пишу обо всем, что со мной случилось… и о деле Фу Шу.

— Долго будете писать? — спросил начальник.

— Нет, уже заканчиваю… через несколько дней.

Начальник хлопнул ладонью по столу и посмотрел смеющимися глазами на Яна.

— Я вам дам прочитать воспоминания Вэй Чжи-ду, и если он где-нибудь…

Ян поправил очки и сделал строгое редакторское лицо.

— Я понимаю. В издательстве я тоже просматриваю рукописи и исправляю неточности…

Вэй ударил себя по груди и заговорил хриплым голосом:

— Все, о чем я пишу, — сущая правда. Пишу обо всем без всякой утайки, от чистого сердца, поверьте мне. Ведь я сам пришел к вам.

Он положил голову на стол и судорожно зарыдал. Ян заметил в волосах Вэя седину.

Все, о чем говорится в этих записках, — подлинная правда.

Я ничего не выдумываю, не замалчиваю, не приукрашиваю.

Я рассказываю здесь о том, как благодаря причудливому сцеплению обстоятельств оказался невольным участником необычайных событий.

Чистосердечно изложив все факты, я прощаюсь навсегда с темным, запутанным периодом моей жизни, надеясь на то, что смогу вступить в новую жизнь.

Я находился в Энн-Арборе, когда гоминдановский режим потерпел крушение на материке. По окончании Мичиганского университета я хотел было вернуться на родину, но некоторые люди напугали меня, сбили с толку, и из-за своего политического невежества и безволия я превратился в человека, потерявшего самое святое — родину.

Начались скитания — Сан-Франциско, Тайвань, Манила, Токио, и, наконец, ветер судьбы занес меня в Гонконг, где находился мой друг по Тайбэю англичанин Хорэйс Уикс, капитан в отставке.

На пятый день моего пребывания в Гонконге меня чуть не убили. Я шел по улице, читая газету. Меня взволновали сообщения о новом загадочном существе. Оно сразу же отодвинуло на задний план пресловутого снежного человека.

В течение долгого времени этот снежный человек — «йэти», как его зовут жители Гималаев, а по-английски «сноумен» — волновал весь мир. Из разных стран было послано много экспедиций на Гималаи, чтобы словить живого «сноумена». Наиболее интересные данные были собраны экспедициями, посланными английской газетой «Дэйли Мэйл» и техасским миллиардером — нефтепромышленником Томом Сликом.

Особенно любопытные данные опубликовали члены экспедиции Слика. Они опросили большое количество непальцев, и 95 процентов опрошенных категорически заявили, что «сноумен» существует. Меня особенно заинтересовало то, что снежный человек далеко не безобидное существо. Он, оказывается, часто нападает на людей и убивает их, но съедает только глаза и пальцы. По другим данным, «сноумен» питается человеческими сердцами.

Жертвами снежного человека до недавнего времени были только непальцы. Но наконец он поднял руку и на европейцев. В 1948 году два «сноумена» напали на двух норвежских инженеров — Фростиса и Тольберга, искавших урановую руду в Сиккиме, в районе горы Канченджанга. Один «сноумен» повалил Фростиса, но Тольберг выстрелил в него и ранил. Оба снежных человека с криками убежали.

«Сноумен» уже давно интересовал меня. Но то существо, которое с недавних пор стало конкурировать со «сноуменом», а затем заслонило его, было совсем другим. Оно было неизмеримо фантастичнее снежного человека, и в то же время реальнее его, так как представило бесспорные доказательства своего существования.

Я спускался вниз к набережной со стороны католического собора, возвышавшегося над городом, и, дочитав сообщения в газетах, обнаружил, что нахожусь в каком-то совершенно незнакомом переулке.

Вдруг за углом дома раздались выстрелы, закричала женщина, снова выстрел, выскочил человек и, пригибаясь низко к земле, юркнул мимо меня — все это в течение двух-трех секунд. За моей спиной захлопнулась железная решетчатая дверца в каменной стене. Из-за угла высунулась рука, и грохнули два выстрела, над моей головой посыпалась штукатурка. Я окаменел.