Роман Ким - Агент особого назначения

Он остановился перед дверью, у которой висела лакированная дощечка с белыми иероглифами: гуа-гуань — кабинет гадальщика.

— К тому гадальщику, около Дома культуры, я постеснялся зайти… из-за Сяо Чэня. Давай зайдем сюда, полюбопытствуем.

Они открыли скрипучую дверь и вошли в маленькую каморку с низким потолком. Сидевший за столиком лысый старик с белой узкой бородой привстал, теребя двумя пальцами бороду, поклонился и отодвинул на край стола малахитовую тушницу.

Ян прочитал надписи на стенах: «Сокровенное учение о началах Ян и Инь указывает путь заблудшим» и «Проверяй и изучай свои промахи, подвергай себя самокритике». Около столика была вывешена такса: составление гороскопа — один юань пять цзяо, предсказание по чертам лица и линиям руки — один юань, гадание «лю яо» — пять цзяо.

Вэй полросил погадать ему по способу «лю яо»: Старик взял три старинные монетки с дырочкой посередине, зажал их в кулаке, пошевелил губами, крепко зажмурился и бросил монеты на стол. Две из них легли лицевой стороной с иероглифами, а одна — обратной, на которой не было никаких знаков. Гадальщик прошептал «тань» и, со свистом втянув в себя воздух, еще раз бросил монеты — все три легли обратной стороной, старик сказал: «шу». Потом взял кисточку, написал что-то на бумажке, перелистал замусоленную книгу и стал говорить, закрыв глаза:

— Предзнаменования вполне благоприятные — шан-шан. Если начнете дело, оно будет обязательно прибыльным. Все замыслы осуществятся. Друзья у вас хорошие, верны вам. Могилы ваших предков будут находиться в отличном состоянии, согреваемые солнцем. Если надумаете переменить место жительства, направляйтесь на юг или юго-восток, но ни в коем случае не на запад, там вас ждет опасность. Из ремесел лучше всего заняться изготовлением глиняной посуды. Лекарства принимайте только те, которые употребляют в теплом виде. Если у вас есть корова или птица, не убивайте их, иначе навлечете на себя беду. Скоро получите хорошие вести.

Старичок открыл глаза и поклонился. Вэй положил перед ним деньги и повернулся к Яну.

— Хочешь знать, что тебя ждет?

— У меня все будет хорошо, — сказал Ян. — Я уже выбрал интересное ремесло и буду убивать подряд всех мух и воробьев.

Они вышли на улицу.

— Я не верю этому шарлатану, — тихо сказал Вэй, — но все-таки его предсказание подбадривает. Хочется верить в успех нашего дела. В случае удачи мы прославимся на весь мир.

Ян рассеянно кивнул головой. На той стороне узенькой улицы у входа в книжный магазин стояли две девушки, одна — не китаянка, в ярко-зеленом тюрбане, с большими серьгами, другая — китаянка, с круглым лицом, в штанах. Держа под мышкой книги, китаянка бойко разговаривала на каком-то неизвестном Яну языке.

— Похоже на бирманский, — заметил Вэй. — В этих горах живут племена из группы лоло. У них еще родовой строй и всякие там старейшины и колдуны, как у папуасов…

— К ним уже ездят кинопередвижки, — сказал Ян, — и, наверно, они слушают радиопередачи на своем языке.

— А что если у микропигмеев тоже родовой строй? Хотя нет, они, наверно, еще в стадии дикости… Пожалуй, не дошли до семьи. — Вэй вздохнул. — Все время торчат перед глазами… Скорей бы добраться до них, иначе я сойду с ума.

Вэй Чжи-ду был потрясен вестью об исчезновении бумаг Трэси. Сяо сообщил ему также о том, что в последние дни несколько геликоптеров появлялось над пограничными районами Юньнанской провинции — возможно, забросили диверсантов.

— Наверно, с базы «Даттон», — сказал Ян.

— Украли бумаги… — Вэй поднес руку к виску и стал тереть его, затем сморщился, словно от сильной боли. — Они теперь могут быстро найти… и утащить «покетмена» через границу. Честь первой находки будет принадлежать им… — Он закрыл лицо руками, затряс головой и добавил: — Все пойдет насмарку…

Сяо с любопытством посмотрел на него.

— Не надо убиваться. По-моему, бандитам, укравшим чемоданы Трэси, сейчас не до «покетменов». Они пробираются к границе, чтобы удрать из Китая.

— Они могут соединиться с теми, кого забросили, — высказал предположение Ян.

— Самое ужасное, что бумаги Трэси могут оказаться за границей. — Вэй застонал. Он повернулся к Сяо и крикнул дрожащим голосом: — Вы же знали, что вещи Трэси в «Пионе»? Я об этом сразу заявил. Почему же вы…

— Это произошло до того, как вы дали показания, — спокойно ответил Сяо. — Надо было раньше прийти к нам.

— Вы правы, — пробормотал Вэй. — Надо было сразу же явиться к вам, а я колебался. Проклятая черта интеллигента…

Ян искоса наблюдал за ним. Оказывается, Вэй умел волноваться по-настоящему. Он держал себя в руках, когда речь шла о делах, не затрагивающих его сердца. А когда речь зашла о микропигмеях, его безбровое, бесстрастное лицо перестало быть похожим на маску.

Ян посмотрел на Сяо. Тот понял и сказал:

— Не падайте духом. Постараемся поймать бандитов.

Вэй поднял голову.

— Надо поскорей выступить. И как можно скорей. Иначе все рухнет…

— У нас уже все готово. Насчет мулов и провизии договорился.

— Нам непременно нужен переводчик, — заговорил Вэй, к нему вернулось самообладание. — В горах придется встречаться с людьми разных племен и объясняться с ними. А сообщения горцев могут оказаться очень важными.

— Переводчик имеется, — сообщил Сяо. — Очень знающий, солидный человек. Только он на такой работе, которую не может бросить. Сейчас подыскивает человека, который заменит его на время. Как только найдет, явится. — Сяо посмотрел на часы. — Скоро должны приехать иностранцы и профессор Вэй Дун-ан. Иностранцы остановятся в гостинице, а для профессора и его экспедиции приготовлены комнаты в общежитии дорожного управления.

— Дядя может не узнать меня, — тихо произнес Вэй. — Я был совсем еще мальчишкой, когда уезжал из Китая.

— Он вас узнает по глазам, — сказал Сяо. — Они, наверно, не изменились. Пойдем.

Сяо и Вэй пошли к общежитию дорожников в центре городка. Ян условился, что через час придет к гостинице.

Он убрал комнату, нарезал полосы из старых газет и аккуратно заклеил щели в стенах — хозяин комнаты, сотрудник гунанбу, мало заботился о своем жилье. Написав затем письмо в Шанхай и Кантон, Ян пошел к гостинице.

Перед одноэтажным кирпичным зданием с крохотными окошками стоял автобус. Возле него чистили лошадей и осликов. У колодца сидели на ящиках иностранцы, около них сидел Сяо. Он подозвал Яна и познакомил с приехавшими.

Их было трое: советский доцент Тюрин — невысокий, очень подвижный, польский журналист Гжеляк — худощавый, белобрысый, и гид — пекинский студент, строгий юноша с пухлыми губами.

Иностранцы расспрашивали Сяо об обычае родовой мести, который раньше был распространен среди горных племен. И Тюрин, и Гжеляк — оба понимали по-китайски, но первый знал пекинское наречие, а второй — кантонское. Поэтому им приходилось прибегать к помощи жестов.