Алексей Кленов - В понедельник я убит...

Первым делом я позвонил в кассу предварительных заказов на вокзал, и заказал билет на ближайший поезд до Питера. Отправление в тринадцать тридцать по местному времени, сегодня как раз нечетный день. Так что у меня есть еще три часа с хвостиком. Вполне успею, если действовать быстро и сноровисто. Главное Ульянку уломать. Билет я, разумеется, заказал не от своего имени, а от имени Рамиля Фаткуллина, местного художника. Хотя определение "местный" к нему не совсем применимо. Слава о нем, как о художнике, давно перешагнула не только границы области, но и России. И даже перевалила за океан. В Калифорнии у Рамиля собственная студия, для голливудской богемы приобрести его картину считается делом престижным. В старушке Европе у него ежегодно проходят персональные выставки. А в свой родной город он наезжает примерно раз в два года. Квартира, доставшаяся ему от родителей, практически постоянно пустует. Потому что даже в свои нечастые приезды Рамиль пропадает в здешней своей мастерской, расположенной в мансарде одного особнячка, построенного в начале прошлого столетия и которому Рамиль безуспешно, уже два года, пытается придать статус памятника архитектуры, привязывая к нему имена известных российских живописцев. Якобы останавливавшихся в этом особняке в разное время. Потому что двухэтажный домишко, явно купеческой постройки, по генплану через год должен пойти под снос. А Рамиль к нему привык, черпает в нем свое вдохновение и расстаться со своей мансардой не желает ни в какую. А парень он упертый, глядишь, и добьется своего…

В общем, следующим моим звонком был звонок Рамилю. Сегодня он должен быть в полном порядке. В запой он ушел четыре дня назад. Но есть у Рамиля одна очень хорошая черта: он не пьет больше трех суток подряд. И в этом смысле точен, как бомба с часовым механизмом. И в ответ я и впрямь услышал бодрый и даже не заспанный голос:

— Алло…

Облегченно вздохнув, и порадовавшись силе привычки Фаткуллина, я отозвался:

— Рамиль, это Антон. Мне твоя помощь нужна.

— Антон, Антон… А! Привет, Антоха! Как ты? Столько времени не виделись, может, состыкуемся?

— Позже, Рамиль. Сейчас я очень занят. У меня к тебе огромная просьба. Ты можешь подъехать на вокзал в час.

— Дня или ночи?

— Дня, Рамиль, дня.

— Ты куда то уезжаешь?

— Вроде того. Тебе же рядом совсем.

— Рядом. Конечно, могу.

— И прихвати с собой паспорт, ладно? В кассе предварительных заказов выкупи билет на питерский поезд на свое имя, и жди меня. Сделаешь?

— Без вопросов.

— Спасибо, Рамиль. И еще. Купи в ближайшем салоне сим-карту для мобильника. Любую. Оформи на свое имя. Я позже верну ее тебе, лады? Только не забудь, и не опоздай. Это очень важно. До встречи.

Ну, вот. Одно дело сделано. Теперь к Ульянке на работу. Дай то Бог, чтобы она была в редакции. Набрав номер, я услышал немного резковатое Ульянкино: "Да", и скис. Она явно не в настроении. А поднимать мне ее настроение сейчас некогда, да и нечем. Господи, только бы не стала ерепениться, как обычно!

— Улька, это я. Ты в редакции?

— Да. И очень раздражена.

— Я догадался. Проблемы?

— Антон! Ну, ты же знаешь, в редакции всегда проблемы. Когда газета выходила в штатном режиме? Материалы вернули на доработку, все к чертовой матери перемешали, сижу, пытаюсь понять: мой это текст, или же нет?

Понятно. Ульянка на взводе. А вот времени то на уговоры у меня и нет…

— Улька, я тебя очень прошу, закончи с материалами до моего приезда. Я буду через полчаса. И тебе придется уехать со мной. Сегодня пятница, с понедельника ты в отпуске, насколько я помню? Отпросись на репортаж, и исчезни.

— Да ты сдурел, Антошка?! Какие полчаса? Тут работы до конца дня!

— Надо, Ульянка. Поверь мне на слово, хоть раз! Все, буду через полчаса.

Отключившись, я зримо представил, как она сейчас швырнула трубку на стол, поминая меня нехорошим словом. Ничего, переживем. Она все же молодец. В нужный момент умеет сконцентрироваться, и уложиться в кратчайшие сроки. Недаром ей удалось пробиться в региональный корпункт "Известий". Ей, девчонке из районной газеты, практически без опыта работы. И за полтора года выросла так, в профессиональном плане, что мэтрам иной раз носы утирает. Воли и целеустремленности у нее хоть отбавляй. Ничуть не меньше, чем упрямства.

Через полчаса, как штык, я ждал Ульянку возле входа. Она вышла стремительно, размашисто зашагала к моей "Ниве", и даже по походке было видно, что зла на весь божий мир до предела. Похоже, разговор с главредом был не из приятных. И стрелочником, конечно же, стану я. Так всегда было, и я к этому стал привыкать уже. Но только не сегодня.

Едва только Улька села в машину, и открыла рот, чтобы отчитать меня, я с ходу перебил:

— Тихо, Улька. Выслушай меня молча, не перебивай.

И повернулся к ней лицом. Заметив огромный синячище у меня под глазом и рассеченную бровь, Ульянка охнула, прикрыла рот ладошкой, и на глаза навернулись слезы. Нет, все же не все еще потеряно, если ревет из-за меня. А Улька, замотала головой, и едва не заголосила:

— Опять?! Опять во что-то ввязался? Да что ж ты неугомонный какой, Антошка? Что это? За что?

Погладив любимую по руке, я для начала коротко сообщил:

— Все хреново, барышня. Это, — я покрутил пальцев вокруг глаза, — только бледная иллюстрация реальности. Улька, я сейчас шагаю по лезвию бритвы, и рискую ежеминутно рассыпаться на две половинки. Но даже не это хреново…

— Во что ты ввязался?

— Меня ввязали, а не я ввязался.

— Антон! Перестань играть словами! Я бросаю все, срываюсь в разгар рабочего дня, обещая главреду репортаж. А что я ему предложу?

— Будет тебе убойный материал, гарантирую. Но позже. А сейчас слушай. Меня втянули в нехорошую историю. Очень нехорошую. Намного хуже той, из-за которой я погорел в последний раз. Тут уже не потерей работы пахнет. По этому делу только за последние два дня убиты уже четверо. Один из которых — крупный криминальный авторитет. Фамилия Салихов тебе о чем-то говорит?

— Ну… Я же не по криминалу, как ты. Ну, слышала. Только все больше как о крупном бизнесмене.

— Одно другому в нашей стране не помеха. Так вот. Если уж его положили под каток, то представь, что могут сделать со мной. Пока меня только подставили ментам, как убийцу Салихова. Его конкурент подставил. И надеется, что сейчас меня в наручниках везут в Гоголевский тупик. Очень скоро он узнает, что это не так. Тогда на меня начнется охота. Загонять будут по всем правилам. И если найдут — в живых возможно не оставят. И по тебе это может, даже не может, а ударит обязательно…

— А, как бы, ничего, что мы с тобой уже расстались?

Пилюлю я проглотил молча. Хотя и было очень неприятно. Все же на что-то еще надеюсь, наивный человек…