Михаил Васильев - Грибник

— Ну, все, — изрекла Регина. — Пора прекращать этот хурал в подворотне. Пошли… Да сюда же. В этом же доме этот Анатолий живет, на последнем этаже.

— Значит, ты покупаешь эту компьютерную хрень, — объясняла она, когда они поднимались по лестнице. — А я, вроде как со скуки, тебя сопровождаю… Сейчас две хитрые лисы устроят ловушку. — Непонятно, читала ли она Агату Кристи, или случайно процитировала ее. — Я вот о чем все думала: получается, что продать сворованные каким-то наркоманом церковные ценности Кузьмич не может. Ему есть, что терять — у него репутация, должность. И какие! Все настоящее реальное. Терять это и идти под суд он боится, и боится правильно. Зато, когда умрет, все перейдет наследнику, и уже тогда никто не сможет доказать, что это злато-серебро незаконное. Племянник сможет делать с наследством, что захочет и наслаждаться жизнью. Тем более, эти ценности никто, кроме воров, и не видел. Есть причина побегать Квазимодой в театре.

Подниматься пришлось долго, каждый этаж здесь оказался неестественно высоким.

— Когда-то любой крупный преступный капитал был легализован таким способом, — заговорил Артур, стараясь скрыть одышку. — А со стороны — конечно, романтично, сокровища, серебро, блестящие камни. Почему-то вспоминается старый советский фильм "Берегись автомобиля". Герой в том фильме, Дима Семицветов, отправился отдыхать в тюрьму, а дача и автомобиль, сокровища того времени, остались у бывшей жены и бывшего тестя. И их никто не посадил. Знаешь, этот фильм кажется мне самым антисоветским из всех существовавших. Фильм о том, как началось разложение идеи социалистической собственности.

— Ты не философствуй, Капитан. Вот эта дверь.

На звонок долго никто не отзывался.

— Чего это ты решил бороду отпустить? — глядя на Артура, спросила Регина. Наконец-то, обратила внимание. — Чтоб на пирата стать похожим?

— Хочу негодяем стать, чтоб женщинам нравиться, — отозвался тот — кажется, уловил ее настроение.

— Из тебя не получится… Что-то вы сегодня кокетливый, Капитан.

— По поводу покупки системного блока, — сразу сказал Артур, все-таки услышав за дверью: "Кто там?"

— Я вам звонила, — добавила Регина.

Анатолий неожиданно оказался молодым человеком, высоким и тонким. Судя по вышедшему из обращения имени, Артур ожидал увидеть кого-то постарше, за пятьдесят.

"Сейчас какие-то окружающие детали что-то важное откроют, расскажут о нем, — подумал он, входя в логово потенциального Квазимодо. — Дедукция, в общем.

Анатолий сразу же вернулся к включенному компьютеру, сел и уставился туда с непонятным вниманием:

— Только системник покупаете? Вон там он, в углу.

Артур сбоку внимательно смотрел на его узкое, как лезвие топора лицо, манерную тоненькую, выбритую в нитку, бороду.

Квартира племянника была маленькая квадратная и очень высокая с остатками старой, может, еще дореволюционной лепнины наверху. Комната-колодец. Похоже, квартиры в этом дома нарезали из прежнего хорошего, еще старорежимного жилья. За другой дверью угадывался коммунальный коридор, высоко на потолке с трудом различалась старинная лепнина. В углу сохранилась печка. Явно недействующая, декоративная, судя по эмалевой краске на ней. Внутри что-то блестело — латунная трубка-конфорка. Наверное, раньше печку топили газом.

Компьютер, который продавал племянник Анатолий, как обнаружилось, являл собой кучу разных полуразобранных, непонятных иногда деталей, сваленных в углу. Системный блок, торчащий оттуда, обескураживал. Артур никогда не видел таких и не знал, как тот называется. Что-то в корпусе из желто-коричневой, потемневшей от времени пластмассы.

По своей привычке отошел к полке с книгами. "Практический интернет-трейдинг". "Секреты биржевой торговли". "Как выжить на фондовом рынке?"

Когда-то Денис, младший брат Артура, увлекался торговлей на бирже, и тот тоже кое-что в этом понимал.

— Это Артур Карлович, позвольте представить, — произнесла Регина. — А я его шОфер. Не потащит же он компьютер на себе.

— Ну да, — пробормотал Артур. — Я хрупкий молодой человек.

Регина ходила по кругу, заглядывая во все углы. Круг получался маленьким. Заглянула даже в кастрюлю, стоящую на подоконнике:

— Что это у вас?

Артур заметил там какое-то слипшееся варево из макарон-рожков.

— Хоть бы угостили чем, хотя бы даму, — упрекнула хозяина Регина с необычной для себя простодушной кокетливостью.

— А вы сварите что-нибудь сами, — рассеяно ответил тот, не отрываясь от монитора. — Выберете какой-нибудь продукт по вкусу вон в том шкафу.

Племянник как будто не замечал, что у него в комнате появилась такая красавица, она же — знаменитая балерина.

Та возмущенно фыркнула в ответ на это непристойное предложение и опять остановилась, заинтересовавшись какой-то деревянной фигуркой, изображающей кого-то пузатого. Пузатый на уровне ее глаз сидел на полке, по-восточному поджав ноги. Перед ним стояло блюдце с прозрачной жидкостью.

— А это что? — спросила снова.

— Это спирт, — как будто неохотно ответил Анатолий. — Жертва. А тот, деревянный — мой биржевой идол.

Регина хихикнула с непонятным восторгом. Может, играла роль простоватой покупательницы компьютеров? Артуру показалось, что даже переигрывала, но племянник ничего не замечал.

— У меня брат тоже одно время этим занимался, — вступил Артур. — Поначалу, не отрываясь, в "стакан" смотрел. Тогда он несовершеннолетним был, и бумаги на меня оформили. Помню эти дела. Быки-медведи. Уровни Фибоначчи. Волны Элиота. Вы скальпируете или как?

— Да нет, — отозвался племянник. — Я не спекулянт. Серьезный инвестор — минимум месяца на два вкладываюсь.

Он достал из пепельницы окурок сигары, кажется, даже того же сорта, что у дяди-худрука, закурил. Наверное, пристрастие к сигарам было общей привычкой у представителей клана Великолуцких. Может, традицией. Рядом с пепельницей Артур заметил листок бумаги с какими-то мелкими цифрами, написанными красной ручкой. Цифры с множеством нулей были похожи на нарисованную красную икру.

— Как раз после очередного кризиса вступил в игру и здорово поднялся, — опять заговорил племянник Анатолий. — За год — сто процентов, хотя везде утверждают, что это невозможно. Деньги вернулись с торицей, как говориться. И что такое эта торица? Сейчас уже не тот денежный поток. Так, ручеек еще сочится. Когда у меня была жена, сильно сердилась на то, как мне деньги достаются. Особенно по вечерам — приходит с работы, с сумками, всегда злая на начальство, а я уже десять или тридцать тысяч выиграл. Это дело серьезное, сложное, не просто игра. В тюрьме столько не сидят, сколько я здесь высидел. Мне и знакомые доверяют свои капиталы, чтоб на бирже в оборот пустить.