Наталья Андреева - Девять дней до весны

— Меня не любишь, но люблю, так берегись любви моей! Тарам-там-там!

Простыня распахнулась.

— Берешь ли ты меня в жены? — лукаво улыбнулась Яна.

— Сию минуту, сию секунду и на сегодняшнюю ночь целиком и полностью!

— Тогда я твоя.

— Только не заворачивайся больше в простыню. На саван похоже.

— Хорошо. Будем жениться в костюмах Адама и Евы. Обещаешь?

— Что?

— Как положено: и в горе, и в радости, и в болезни, и в здравии?

— Обещаю. Все? Обряд окончен? Иди сюда.

— Нет, не все. Сначала клянись.

— Ну, хорошо: а пошло оно все к черту!

— Странная клятва.

— Как и невеста.

Он раскрыл объятия. Яна, отбросив простыню, упала на кровать. Поцеловав ее, Илья задумчиво сказал:

— Странная ты невеста. Никогда не думал, что у меня будет такая свадьба. А как же фата, первая брачная ночь? Кстати, с кем у тебя это было в первый раз?

— Я — современная невеста. Из тех, которые все знают уже до свадьбы. А у тебя?

— Хочешь вызвать меня на откровенность? Хорошо, я расскажу. Иди сюда, — он подвинулся, Яна легла рядом. Илья обнял ее и зашептал: — Свою первую ночь любви я выиграл… в боксерском поединке.

— Ты серьезно? — отстранилась она. — Ой, как романтично!

— Хочешь, верь, хочешь, нет. Она была старше на целых десять лет. Невеста нашего тренера. Или не невеста. Просто девушка. Нам, мальчишкам, она казалась лучшей женщиной на земле. Я был ужасным трусом. Боялся, когда меня били. Особенно по лицу. Все время закрывал голову и пропускал удары по корпусу. Тренер ничего не мог со мной поделать. За поединок в моем весе в зачет всегда шла баранка. Из-за меня.

— Не верю!

— Как хочешь, — он слегка обиделся. — Короче, накануне очередных, соревнований она сказала: если выиграешь, я подарю тебе ночь любви.

— И как на это посмотрел тренер?

— Тренер смотрел на это из зала и был чрезвычайно доволен. Потому что я выиграл. Хотя били меня здорово. Но приз! Это тебе не диплом за первое место. Я тогда в девятом классе был.

— А потом?

— Потом… Потом суп с котом.

— Раз начал, говори. До конца.

— Нас поселили в гостинице. По двое в номере. Я сказал соседу: свали. Когда она шла по коридору в мой номер, все остальные двери были приоткрыты. Аттракцион века. Остальные парни прилипли к дверям. А потом, переместившись в соседний номер, также прилипли к стене. Все говорили, что это у них уже было, конечно, врали. Самое яркое воспоминание — это как она шла. Красиво шла!

— А где был в это время тренер?

— Я не буду дальше рассказывать. Да и рассказывать особо нечего. После этого я бросил бокс.

— Романтическая история. У меня все было гораздо прозаичнее. Вечеринка в девятом классе, дешевое вино, первая сигарета. И ночь, которую трудно назвать ночью любви. Разве это любовь? Так.

— Кстати, а ты не забеременеешь? Мы ведь не предохраняемся.

— Не бойся. ВМС.

— Я не силен в аббревиатурах. Это что, диагноз?

— Внутриматочная спираль, дурашка. Никаких детей у нас не будет.

— И давно это у тебя?

— Давно. Ну, не смотри так. По-моему, после таких воспоминаний, надо показать, как это делается. Тебя сегодня не били по лицу, меня не поили дешевым вином, чтобы была сговорчивее. Все происходит по любви и взаимному согласию. Ведь так?

— Да.

Она поняла, что выиграла и эту партию. «А» произнесено, дальше остается только перебрать алфавит. И дойти до последней буквы. До «Я».

…Он провел в ее квартире ночь, а потом было утро, самое обычное утро, без ссор, без выяснения отношений, она осталась одна уже под вечер. И после того как Илья ушел, вспомнила о том, что произошло в «Оргфее» спокойно, без истерики. И спокойно же проанализировала ситуацию.

В среду состоялся важный разговор с Борисом. Она уже три дня приходила в «Оргфею» на работу. Как бы на работу, потому что загружать ее делами никто и не собирался. Все делали вид, что это не в их компетенции. Яна просто ходила и смотрела. Отпуск заканчивался, а сдвигов не было никаких, Борис ею не интересовался. Если бы шантаж со статьей можно было продолжить… Но статья давно ушла в номер, последний клиент, который попался на эту удочку, был напуганный до смерти владелец агентства недвижимости, который уже не знал, кого бояться, и платил всем подряд. Это было элементарное везение для Яны. Но теперь оно закончилось.

Бориса она понять пока не могла. Из разговоров с сотрудниками выяснила, что фирма принадлежит человеку солидному, с большими деньгами, который отнюдь не хочет светиться. Вроде бы Борис был его родственником, но степень этого родства Яна пока установить не могла. Но в том, что молодой директор пользовался так называемым доверием первой степени, сомневаться не приходилось.

Яна также предполагала, что и секретарша Тамара состоит в родстве с хозяином, потому что с директором отношения у нее были фамильярные, какие бывают у людей, бывающих в одной компании в неофициальной обстановке. Но разговорить Тамару не удалось. Как только речь заходила о хозяине фирмы, та тут же замыкалась в себе. До пятницы Яна продолжала теряться в догадках, а после окончания трудовой недели Борис попросил ее задержаться.

«Давай, выкладывай на стол свой джокер», — настраивалась Яна, удобно расположившись в кожаном кресле. Конечно, это был не покер, но определенный элемент везения присутствовал и в этой игре тоже. В офисе они остались одни, остальные сотрудники разошлись по домам. Яна была уверена в том, что будет дальше. На все сто процентов.

— Как тебе работа?

Яна сразу отметила это обращение на «ты». Три дня Борис держался с ней официально, и если и обращался, то на «вы» и уклончиво, без имени.

— Я так понимаю, что у нас конфиденциальная беседа в дружеской обстановке? И мы будем говорить не о перспективах твоей фирмы? О, пардон! Нашего общего дела, — сказала она с откровенной иронией.

— А речь у тебя интересная. Литературная, я бы сказал. Образная речь. Что закончила?

— У тебя анкета есть.

— Есть. На курсах секретарей не могут научить тому, что ты умеешь. Знаю я эти курсы, сам когда-то начинал преподавателем компьютерной грамотности в кадровом агентстве. Смешно? А мне не очень. Недолго это было, всего пару месяцев, но чему там учат, я представляю хорошо.

— А что я умею? — она сделала невинное лицо.

— Думаешь, так легко скрыть, что понимаешь язык, когда при тебе говорят по-английски? Ты вслушиваешься в диалог. Ты читаешь пришедшие факсы. Ты прекрасно улавливаешь содержание.

— По-твоему, я засланная шпионка?

— Я три дня к тебе приглядываюсь, — продолжал он. — Ты не та, кем хочешь казаться. Далеко не наивная, малообразованная дурочка, придел мечтаний которой прыгнуть в койку к директору и тем самым устроить свою судьбу.

— Слушай, зачем ты взял меня на работу?