Наталья Андреева - Фобия

— Ты прекрасно воспользовался моей добротой.

— Помнишь, что ты мне говорила?

— По поводу?

— Что в детстве тебе казалось, что на том свете, где-то в маленькой комнатке, в раю ли, в аду, стоит столик, на столике телефон. И каждый умерший имеет право на один звонок. Только на один. И что в этот момент он просто должен, обязан сказать правду.

— Ты это помнишь?

— Помню.

— И… что?

— Я сейчас на том свете. Я умер, Рина, почти умер.

— Ты жив.

— Нет, ты не понимаешь, что это такое. Это конец. Я не могу здесь. Я вряд ли отсюда выйду…

— Тебя никто не заставлял.

— Это последний звонок. С того света. И я не прощения у тебя хотел просить.

— Вот как?

— Дело в том, что меня просто понесло, как щепку. По течению. У меня не было к тебе ненависти, нет. Да, я всю жизнь любил красивых женщин. Я не буду тебе говорить, что был без ума от тебя или что ты нравилась мне как женщина. Но иногда мне было с тобой хорошо. И я думаю…

— Что, Марк? Что ты думаешь?

— Что, если бы не было этой необходимости следовать придуманному плану, если бы не было этого давления, этой нервозности, постоянных Никиных звонков и напоминаний… Если бы все случилось просто так и встреча наша была бы случайной… Ты понимаешь меня?

— Не знаю.

— Ты меня слушаешь?

— Слушаю.

— Я в конце концов понял бы, что именно с тобой могу стать счастливым.

— И с моими деньгами.

— Ну зачем ты так!

— А что, это неправда? Ведь если бы все было так, как ты говоришь, тебе не надо было бы притворяться.

— Это все она. Я просто не мог от нее избавиться. Она-то уж точно ненормальная. Просто одержимая. Тобой одержимая.

— Не надо Марк. Не ври.

— Ты не хочешь меня видеть?

— Нет.

— И не придешь?

— Нет.

— И не заберешь заявление о разводе?

— Нет.

— Рина, Рина! Ты даже не представляешь, что с тобой будет дальше! Не я, так другой!

— Все, что угодно, только не ты, Марк. Прощай.

— Хорошо. Возвращается сам дьявол, командир пекла. Шучу. Грустная шутка, правда? Что ж, прощай, Рина. Мне, честное слово, жаль, что так получилось. И… береги себя. Очень береги.

Звонок.

— Добрый день, Рина. Ольга Павловна.

— Здравствуйте.

— Почему ты ко мне не пришла?

— Я… я передумала.

— Вот как? Тебе лучше?

— Да.

— А твоя фобия?

— Все прошло. Вы извините, я не одна… Не хочу говорить о своих болячках.

— Что-что? Ты очень уж тихо говоришь, почти шепчешь.

— У меня в доме гость. Молодой человек. И я не хочу при нем говорить о своих болячках.

— Как его зовут?

— Мирон.

— Как?

— Мирон. Ольга Павловна, я вам потом перезвоню. И вообще… Я, кажется, переезжаю.

— Переезжаешь? Куда?

— Назад, в Истру. Так что мы с вами больше не увидимся.

— Да мы, сказать по правде, и не виделись ни разу.

— Но я вам так благодарна. Спасибо большое, но…

— Но?

— Мирон говорит, что мне не нужен никакой психотерапевт.

— Как ты сказала?

— Говорит, что я абсолютно нормальная и мне не нужны врачи.

— А по-моему, тебе надо сходить и к кардиологу, и к…

— Со мной все в порядке.

— Как же ты собираешься жить, Рина?

— До свиданья, Ольга Павловна!

— Что ж, до свиданья.

— Если я должна вам какие-то деньги…

— Нет, ты мне ничего не должна.

Звонок.

— Да, говорите!

— Марина, девочка!

— Да, Федор Миронович! Я!

— Как вещи?

— Все собраны!

— Мы решили, что пока не надо продавать твою квартиру. Очень хороший район, ремонт сделан, планировка великолепная.

— Хорошо. Не надо продавать.

— Еще пригодится. Мирон там?

— Да.

— Что он делает?

— Вещи сейчас будет выносить.

— Кстати, я тут суечусь насчет твоих драгоценностей.

— Каких драгоценностей?

— Тех, что взял Марк. Надо же их вернуть. Эти вещественные доказательства слишком уж много стоят.

— Минуточку… Федор Миронович?

— Да?

— Ваш сын говорит, что машина ждет. Так мы выходим?

— Конечно-конечно. Я рад, что вы с Мироном поладили. Я так и предполагал. Кстати, ты не находишь, что внешне он чем-то очень похож на Марка?

— Да. Он очень похож на Марка.

Короткие гудки...