Наталья Андреева - Принц Эдип

— Я знала о его материальных трудностях, -сказала она. — О том, что его могут уволить с работы.

— Он что, поддерживал с вами связь? — удивился Алексей.

— Видите ли… — Она замялась. — У меня есть кое-какие сбережения. Я всю жизнь работала, мне достались в наследство от матери кое-какие фамильные украшения. Я… я давала ему деньги. Еще когда они с Адой были женаты. Уговаривала, чтобы он был с нею поласковей. Чтобы делал ей подарки к праздникам, дарил цветы. Лопухин знал, что деньги у меня есть. Что касается его убийства… Накануне Вячеслав позвонил мне и поделился своими планами. О том, что собирается вновь сойтись с моей племянницей. Я готова была на все, лишь бы… Лишь бы этого не случилась. Готова была от него откупиться.

— Не лучше ли было дать денег ей? — тихо спросил Алексей. — Ада Станиславовна не девочка. Она что, не могла справиться со своим бывшим мужем?

— Ада… Она… Такая…

— Вы плохо знаете свою племянницу. Она давно уже не такая. Не такая беззащитная, я хотел сказать. Итак, Лопухин приехал в клуб, потому что увидел у своей бывшей жены приглашение. Он хотел отомстить Монти. И попутно хотел разжиться деньгами. Убить двух зайцев. Поэтому позвонил вам, так?

— Да. Я сказала, что поеду с Адой.

— До этого момента мне все более или менее понятно. — Алексей посмотрел на следователя. -Тот кивнул. — Не понятно только, зачем вы вышли в холл?

— К нему.

— Передать деньги?

— Да. У меня была при себе какая-то сумма. Но… Я хотела с ним поговорить. Воззвать к его совести, если хотите. Сердцем понимала, что это бесполезно. Но… Должно же быть в человеке хоть что-нибудь хорошее? — Мария Казимировна поочередно посмотрела на обоих мужчин. — Как вы считаете?

— Должно, — кивнул Алексей. — Но не в случае Лопухина. Как я понял, хорошего в нем не оказалось.

— Он за это и поплатился, — тихо сказала Мария Казимировна.

— Это вы его убили?

— Я? Нет. Хотя, возможно, я была к этому близка. Человек, который его убил, сделал доброе дело. Я ему признательна и буду свидетельствовать в его пользу.

— Вы знаете, кто это?

— Нет, — резко сказала Новинская.

— В холле вы кого-нибудь видели?

— Лопухина. Он был пьян. Я сказала, что хочу с ним поговорить.

— А он?

— Махнул рукой: сейчас, мол, приду. И, пошатываясь, пошел к туалетам. Я постояла немного. Подождала. Потом…

— Потом?

— Я увидела, как из соседнего зала вышел Петя Рябов. И поспешила вернуться. Мне не хотелось попадаться ему на глаза. Не хотелось, чтобы он знал, к каким хитростям я вынуждена прибегнуть, чтобы Лопухин оставил в покое Аду.

— Ну да! Рябов бы над вами посмеялся! У него были другие методы воздействия. Куда пошел Рябов? К туалетам?

— Не знаю. Я не видела.

— Вы уверены?

— Да, — твердо сказала Мария Казимировна. По ее сжатым губам Алексей понял, что больше ему ничего не узнать.

— Что ж. Думаю в суде ваши показания будут восприняты, как смягчающее обстоятельство. Похоже, юрисконсульт был редкостным мерзавцем. Так?

— Именно, — кивнула Мария Казимировна. -Все его ненавидели.

— Но кто-то ненавидел особо?

— Я думаю, настало время допросить Наину Львовну Нечаеву, — важно сказал следователь.

— Да, это так, — кивнул Алексей. — Я тоже думаю, что Нечаева созрела. Мария Казимировна, пока мы беседовали с вашей племянницей, что происходило в зале? Монти пытался поговорить со своей матерью?

— Нет. — Мария Казимировна замялась. — Мне показалось, между ними возникло отчуждение. Они стараются друг на друга не смотреть.

— А как вам этот молодой человек?

— Монти? Странное чувство. Он и плохой, и… хороший! Стриптиз в его исполнении меня, конечно, потряс. Я даже закрыла глаза. Но когда этот парень целует мне руку… Наваждение какое-то!

— Он обаятельный мерзавец, так?

— Да, именно так, — кивнула Мария Казимировна.

— Но ведь он не убийца? — внимательно посмотрел на нее Алексей.

Новинская вздрогнула. И вновь сжала в ниточку губы. «Неужели все-таки Монти?» — подумал Алексей. И платок, испачканный кровью… Пролить свет на трагические события, произошедшие незадолго до полуночи, может только Нечаева. Настало время.

— Вы можете идти, — сказал он Новинской.

Мария Казимировна поднялась. Алексей вслед за ней вышел в зал. Он видел, как вздрогнула Наина Львовна. И тут же поднялась с диванчика:

— Я готова.

Алексей понял, что настал момент истины. Она готова назвать имя убийцы. Не с согласия ли оного? Ведь убийца и не стремился скрыть следы преступления. Не он уничтожал отпечатки пальцев, протирая статуэтку носовым платком. Он (или она) с самого начала готов был сдаться правосудию. Ведь это был жест отчаяния: схватил первое, что под руку попалось, и ударил обидчика. Лопухин переступил черту. Было что-то, чего ему не следовало говорить. Там, у туалетов, произошел серьезный разговор. И Нечаева его слышала. Скорее всего.

Он посмотрел на Наину Львовну. Не женщина — кремень! На сына даже не взглянула, направилась к выходу из зала. Монти сделал невольно движение: кинуться за ней.

— Сидеть, — сказал ему Алексей.

Парень бросил на него недобрый взгляд. В темных глазах сверкнуло пламя. Алексей невольно вздрогнул. Ну и взгляд! А ведь это глаза Нечаевой, ведьмы сибирской! Почему не заметил сразу? А никто не заметил! У нее темные волосы, у Монти светлые, как у Сажина. Рост, фигура. Да, статью парень пошел в отца. А глаза — глаза, как у матери.

Она шла впереди, каблуки выбивали дробь по каменным плитам пола. Не женщина — кремень. У двери в кабинет хозяина клуба остановилась. Оглянулась:

— Я могу побеседовать с вами наедине?

— Я всего лишь старший оперативной группы. Дело об убийстве Лопухина будет вести следователь прокуратуры. Исповедываться вы будете ему, не мне.

— Тогда я ничего не скажу. Мои откровения не для протокола.

— Наина Львовна, в чем дело? — мягко спросил Алексей.

— Скажите, кого вам жалко, убитого или убийцу?

— Я на работе. Мои чувства в данном случае не имеют никакого значения.

— И все-таки?

— Лопухин был сволочью редкостной, согласен. Но что будет с нами со всеми, если за это убивать? А?

— По крайней мере, мы должны дать этому человеку шанс. Как вы считаете?

В это время дверь кабинета открылась. На пороге стоял следователь. Лицо у него было удивленное:

— Я не понял. В коридоре кто-то разговаривает, слышу — голос женский. А я сижу, жду. Леша, что происходит?

— Послушай, дай мне десять минут, а?

— Я не понял…

— Посиди пока, подумай. Протокол осмотра места происшествия почитай.

— Я опять не понял.

— Десять минут. Ну, чего тебе стоит?

Не дожидаясь ответа, он указал в глубь коридора, сказав при этом Нечаевой:

— Прошу. Я думаю, если мы пойдем прямо, то рано или поздно наткнемся на укромное местечко, где можно побеседовать без помех.