Наталья Андреева - Стикс

— Что сейчас?

— Ну, она же, наверное, оставила какое-то наследство? Его тетка?

— Ну да. Все так внезапно тогда случилось. Конечно, мы собирались вместе на этот пикник. Вчетвером, — говорит она почти спокойно. — И вдруг звонок из Первомайского. Конечно, Руслану сразу не до пикников, надо помочь матери. Ведь она одна его растила. А в армию все равно забрали. Он никогда не прятался от трудностей, Руслан.

— Хороший человек.

— Да. Хороший.

— И друг замечательный.

— Да. Хотя переживал он ужасно. Ведь это любовь. Я думала, он ее убьет. Лесю. Изменила.

— Но ведь… Это же я виноват.

— К тебе у него особое отношение. Ведь если женщина не захочет…

— Ну да. — Она очень деликатна, Валентина Владленовна. В народной интерпретации это звучит грубее. — Значит, по версии Руслана во всем виновата Леся?

— Разве… Разве… Если женщина действительно любит, она будет… будет ждать всю жизнь. Даже если нет никакой надежды. А иначе… иначе это не любовь…

Ему тоже больно. Кто ж виноват, если между двумя людьми внезапно вспыхнула страсть? Ведь это как от спички: рука руку случайно тронула — и пожар. Все тело в огне, голова тоже пылает и не соображает ничего. Ах, Леся, Леся, ведьма ясноглазая! А эта Валентина Владленовна просто не его женщина.

— Теткин домик кому достался? — деловито спрашивает он, пытаясь повернуть разговор в другое русло.

— Теперь Руслану. Мать, кажется, оформила на него дарственную. У нас в городе все про всех знают, — пытается оправдаться она. — Ведь он каждый год, в мае, едет сажать туда картошку. Кажется, участок очень большой, целых сорок соток.

— Сорок? Это много.

Значит, два года назад, в мае, Руслан тоже сажал картошку в Первомайском. А потом там нашли женский труп.

— Он очень старается, Руслан, — говорит прокурорская дочка. — Для семьи.

— Да. Старается… Значит, мы все обговорили насчет моих девочек, Валентина Владленовна?

— Конечно. Я всегда рада помочь.

— Мы… встретимся как-нибудь. И Зое я обязательно скажу о том, что в этой школе все еще есть вакантное место учителя биологии.

Она вся вспыхивает от радости. Его дети будут рядом, его жена. Значит, возможны короткие случайные встречи, пара ничего не значащих слов, а потом сладкие мысли ночами. Всего лишь мысли и чуть-чуть воспоминаний. Пообещал-то всего ничего, а она уже счастлива! Но не стал жадничать. Ведь кто любит, тот всю жизнь ждет. Нельзя отнимать у человека надежду. Хоть иногда это и жестоко.

Вместе идут к дверям кабинета. Он на пороге:

— Всего хорошего.

— Спасибо за папу, — торопливо говорит Валентина Владленовна. — Врачи говорят, что он будет жить.

Дамы в учительской разглядывают их обоих очень внимательно. С ног до головы и как рентгеном пытаются просветить насквозь. Нет ли беспорядка в одежде, следов помады на его лице, а на ее потеков туши? Больше всего на свете ему хочется показать дамам язык: «А ничего не было!» Руку, что ли, ей поцеловать на прощанье, Валентине Владленовне Цыпиной?

Удержался, вышел в прохладный коридор. Что дальше? Тяжелый разговор предстоит. Но откладывать его не надо. Хватит уже откладывать.

Ближе к полудню

Первым делом зашел в прокуратуру. Последние слухи касались здоровья прокурора. Вроде бы Владлену Илларионовичу стало лучше. Решил, как только появится возможность, зайти в больницу. Почему они с Валентиной подробнее об этом не поговорили?

Позвонил в РУВД, спросил капитана Свистунова. Сказали, что выходной. Взял уголовное дело из сейфа, внимательно перечитал все, что касалось убийства в Первомайском. Убийство произошло как раз на майские праздники, когда самые огородные работы и целая неделя выходных. Да, труп нашли не сразу, только спустя шесть дней. И то потому, что старательно искали. Остальных женщин просто некому было хватиться. Пьяницы, бомжихи, эти вечно где-то шляются, пропадают по месяцам. Жительница Первомайского была замужем. За пьяницей горьким, но все-таки. Муж-то и спохватился, когда Катерина домой ночевать не пришла. Отправился бить морду соседу, на которого грешил, что тот балуется с женой. Сосед же сказал, что Катерина пошла в соседнюю деревню. В Горетовку, к тетке. А вернее сказать, за самогонкой. Три километра пешком — недалеко.

Нашли ее на полпути, в рощице. Те же десять ран в груди. Это уже после удара в сонную артерию. Описание места происшествия, фотографии, допросы свидетелей… Эти листы он старательно вынул из дела, сунул в карман. Интересно, почему же пропали только протоколы допроса Игната Хайкина? Как это почему? Ведь Хайкин наверняка видел убийцу!

Сначала он пошел к Руслану домой. Нетрудно выяснить по телефонному справочнику адрес. Память же так ничего и не подсказала. Почему-то некоторые вещи выпали из нее напрочь. Даже автопилот, на котором самостоятельно доехал в субботу в Москву, не подсказывал дороги. А ведь они с Русланом лучшие друзья.

В дверь на четвертом этаже звонил долго. Никого. Оглянулся, услышав шаги на лестнице. Молодая женщина с измученным лицом отдыхала почти на каждой ступеньке. На щеках ее он заметил коричневые пятна, потом перевел взгляд вниз, на выпирающий живот. В руке сумка. Кинулся:

— Давайте помогу!

— Иван?

Как же ее зовут-то? Конечно, они не могли не встречаться. Руслан женат уже три года. Черт, проклятая память!

— Ты к Руслану? А он в гараже, возится с машиной. Мы в деревню собрались.

— В Первомайское?

— Ну да. Воздухом бы свежим подышать.

— Ну и ехали бы вы себе жить за город. Зачем же здесь, в духоте?

Женщина улыбается измученно. Что там Руслан сказал? В конце лета?

— Нельзя мне. Боюсь. Вдруг да не довезут? Вдруг да раньше? «Скорая»-то в район не быстро приезжает. Страшно мне.

— Все будет хорошо… Так он в гараже?

— Да. Вам, может, с собой чего собрать?

Отмахивается: мол, не надо! Как же ее все-таки зовут? Лена, Лида, Лада? Привыкла к тому, что в гараже они с Русланом выпивают. Нет, сегодня без закуски обойдутся и без водки. Внезапно его охватывает жалость: как же так?! У Руслана скоро будет ребенок! Это же… самое лучшее, что может случиться с мужчиной: от него хотят родить ребенка. Чего же еще хочет Руслан? Чего?! Жалко ее, эту Лену-Лиду. Друг детства просто не имел права. А если задумал убить Лесю? Если сознательно тянул след кровавого маньяка? И гаражи у них рядом. Неужели же метил под него, следователя Мукаева? Очень все просто. Еще бы парочка трупов…

Место уже знакомо. Свой гараж он помнит. У соседнего ворота распахнуты настежь. «Жигули» седьмой модели на улице, под днищем — домкрат. Из-под машины торчат одни Руслановы ноги в старых кроссовках. Скрежет гаечного ключа и резкое непечатное слово.

— Руслан!

— Кто здесь?