Наталья Андреева - Вид на жительство в раю

— Олег! — предупреждающе сказал Семенов.

— Я не… Татуировка на правой руке. Вроде бы он.

Семенову показалось, что Пенкин вздохнул с облегчением. Во время всей процедуры у него был такой вид, будто «да» из Миловановой он хочет вытащить клещами.

— Значит, вы узнали его по следующим приметам: высокого роста, светловолосый, нос характерной формы. На правой руке татуировка.

— Да.

— Подпишите протокол, — со вздохом обратился к женщине Семенов. — И понятые.

Женщина ушла. Следующей была яркая блондинка, полная противоположность Миловановой. Но с фамилией Тихих. Она после короткого колебания указала-таки на Пенкина:

— Этот похож больше всех!

— По каким приметам вы его узнали?

— Да по всем! — фыркнула блондинка. — Я ж сказала: похож!

— Так он похож на человека, который сорвал у вас с шеи мобильный телефон, или это он? Пожалуйста, уточните.

— Тот был симпатичнее!

— Значит, не он?

— Он!

«Мать твою…» — мысленно выругался Семенов.

— Да я это, я, — с усмешечкой сказал Пенкин.

— Молчать!

— Дамочка стесняется.

— Пенкин!

— Я стесняюсь?! — взвизгнула гражданка Тихих. — Да ты, козел, у меня точно сядешь! Ты что мне сказал тогда?! А?! Ты с какими словами ко мне подкатился?!

— Скажи лучше «сделал», — подмигнул Пенкин. -Ты уж и ноги была готова раздвинуть.

— Он это! Он! Пишите!

Проводив блондинку, Семенов сказал Олегу:

— Заметил? Он ее провоцировал. Этот Пенкин великолепно разбирается в людях. При Миловановой молчал, видел, что дамочка робкая. Давить на нее — толку не будет. Испугается и замкнется. А Тихих напротив. Все делает назло. Пенкин ее намеренно оскорбил, и женщина сорвалась. Уверен: она его не узнала.

— Нам-то что? У нас по факту два опознания.

Третья женщина категорически сказала «нет».

— Я никого из этих людей не знаю.

— Внимательнее посмотрите.

— Никого не знаю.

— Я беру свои слова обратно, — сказал вдруг Пенкин. — Ведь я вам угрожал. Теперь я решил добровольно во всем признаться.

— Анатолий Иванович, вы нарушаете правила! Вы должны сидеть и молчать!

— Молчу, молчу!

— Может быть, и он, — неуверенно сказала женщина. — Скажите, а телефон мне в таком случае вернут? Если нет, могу я рассчитывать на материальную компенсацию?

— Милиция денег не выдает, — сердито сказал Хлынов. — Это не к нам вопрос. Здесь давайте по факту. Он или не он?

— Вроде бы он. Если компенсация. Телефон десять тысяч стоил!

— На суде вам придется это повторить.

— Насчет телефона? Так я могу чек. У меня все чеки подшиты. И гарантийный талон. И…

— Что вы нам голову морочите? — рассердился Семенов. — Какой, к черту, гарантийный талон? У нас тут опознание! Скажите точно: по каким приметам вы его узнали? И детали ограбления.

— А вы на меня не кричите, — обиделась женщина. — Вы знаете, какая у меня зарплата?

— Да при чем здесь ваша зарплата?

— При том, что она меньше вашей! А вы мне: денег не выдаем. Зачем вы тогда меня сюда привели? Если есть преступник, должны быть и деньги! Или телефон!

— Так он же его продал, — начал было объяснять Хлынов.

— Тогда — деньги!

Семенов посмотрел на Пенкина: тот уже откровенно смеялся. Следователь сдержался и обратился к женщине почти спокойно:

— Так что нам записать в протоколе?

— Ну, если и другие скажут то же самое…

«Твою мать…, — вновь мысленно выругался Семенов. — И что теперь делать?» Зато Пенкин выглядел довольным. Когда женщина ушла, подмигнул и сказал, обращаясь к Хлынову:

— Что с них взять, начальник? Бабье! Взять, к примеру, твою жену…

— Тебе сколько раз можно повторять, что надо сидеть и молчать?! Или объяснять надо?! — ощерился оперуполномоченный.

— Я все понял. Тихо сижу. И молчу.

— А ведь фактически ни одна из женщин его не опознала, — нагнувшись к самому уху Хлынова, шепнул Василий Семенов. — Этот человек никаких телефонов не воровал. Следовательно, он и не Пенкин.

— Он! — тут же сказала девица в обтягивающих джинсах и уверенно ткнула пальцем в Пенкина. -Он украл телефон.

— Вы уверены? Подумайте хорошенько.

— А чего тут думать? — удивилась девица. — А то я его не запомнила! Светло было. Конец апреля. Я отлично его разглядела. Блондин, высокого роста, глаза голубые, нос картошкой. На пальцах правой руки наколка.

— А как у вас со зрением?

— Сто процентов! Наколка «ТОЛЯН».

— Так и запишем. В заявлении вы указали, что мужчина сорвал у вас с шеи шнурок, на котором висел мобильный телефон…

— Цепочку. Она зацепилась за волосы, и я закричала. Сама нажала на защелку, чтобы телефон отсоединился. Больно же!

— А он?

— Я сказал: «Большое спасибо», — рассмеялся Пенкин.

— Пенкин!

— Точно! — энергично кивнула девица. — И голос его! И слова. Меня папа заставил в милицию пойти. Нечего, говорит, спускать. А папа у меня…

— Знаю, — сердито сказал Семенов. — Вы каждый раз об этом говорите. Надо, Пенкин, знать, у кого воруете мобильные телефоны.

— А наши чиновники не обеднеют, — усмехнулся Пенкин. — Еще наворуют. Знаете, сколько я получил за ее мобилу?

— Так вы что — знали, кто ее отец?!

— Откуда? — Пенкин вновь откровенно смеялся.

— Но вы же только что сказали: чиновник.

— Выходит, угадал?

— Я его сейчас убью! — прошипел Хлынов. -Издевается, гад!

— Спокойнее, Олег. Потерпевшая, подпишите протокол.

Девица энергично двинула челюстями, перекатывая во рту жевательную резинку, и шагнула к столу. Пенкин следил за ней, улыбаясь.

— Увести, — велел Семенов.

— Чего-о? — распрямившись, сказала девица.

— Я имею в виду подследственного. Остальные тоже могут идти.

— Проходи, — сказал Семенов и плотно закрыл дверь за оперуполномоченным Олегом Хлыновым. Тот уселся на стул и с усмешкой сказал:

— Ну что, Вася? Берешь свои слова обратно? Насчет того, что это не Пенкин? И что телефонов он не воровал?

— Нет.

— Одна его опознала со стопроцентной уверенностью. Даже голос. А реплика Пенкина совпала с тем, что она помнила. Остальные колебались. Причина понятна. У девицы папа — большая шишка, она ничего не боится. Если на суде она пойдет первой, остальные потерпевшие без колебаний покажут, что телефоны у них украл именно Пенкин. Вот мы и приплыли к берегу, Вася.

— Да? Мне пришел ответ из Московского информационного центра.

Семенов прошелся взад-вперед по кабинету. Он заметно нервничал.

— И что? — подался вперед Хлынов. — Отпечатки пальцев не совпадают? Фотографии в деле?

— Если бы! — в сердцах сказал Семенов. — То-то они резину тянули! А я все голову ломал: в чем причина? Неужели так трудно найти в архиве дело? А его просто нет!

— Как это нет?

— А так. Исчезло. Никаких сведений об Анатолии Ивановиче Пенкине шестьдесят шестого года рождения. Когда он сел? Лет двадцать назад. Сейчас ему тридцать девять. А сел в возрасте восемнадцати лет. Вот и считай. За двадцать лет столько всего произошло! Страну, как нынче говорят, колбасило. Строй менялся. Бывшие уголовники большими начальниками становились. Дела из архива изымались, просто-напросто исчезали. Вот и следов Пенкина там нет. Упоминания о том, что Анатолий Иванович Пенкин сидел, найти можно. В деревне Сосенки еще помнят о тех событиях. Не один он под суд пошел, была свалка, трое срок получили. Первый вернулся в родную деревню, спился, по пьяни же и замерз в снегу. Второй, Пенкин, сейчас находится под следствием. А вот третий… Личность известная. Он теперь в авторитете. Прозывается Петька Слон. Четыре ходки. Его не достанешь. Говорят, за бугор подался. У голубого залива на вилле кости греет на пару с юной моделькой. То-то Пенкин скрывать не стал, что сидел. Ему с такой биографией на зоне будет комфортно. Есть на кого сослаться, за ним стоит Слон. Но его личное дело с фотографиями, отпечатками пальцев, антропометрическими данными исчезло.