Стивен Коултер - Посольство

Гэлахан ворвался в комнату и с ходу, мощным ударом свалил его.

- Ты цел? - спросил Даннинджер.

- Руку порезал... Пустяки...

Даннинджер почувствовал, что Кестен обвисает у него на руках. Он опустил его на пол и увидел закатившиеся под веки глаза, а когда разжал руки, голова Кестена стукнулась об пол.

- Без сознания.

- Поднимайте его... Надо связать.

Перевернув Кестена, они взяли его за руки и за ноги, чтобы перенести на кушетку. Внезапно он, пружинисто согнув ноги в коленях, высвободил их. Даннинджер ударил его по голове рукояткой пистолета. Кестен пошатнулся, но устоял. Даннинджер, вложив в удар все свои силы, снова опустил рукоятку на его затылок, и Кестен, обмякнув, повалился ничком.

Охранники доволокли его до кушетки, Даннинджер, весь в крови, тяжело дыша, держал Кестена под прицелом, пока его связывали. Тот уже пришел в себя, открыл рот, скользнул по их лицам взглядом небольших синих глаз.

Часы на стене центрального вестибюля показывали 14-50. Шеннон, стоя у главной лестницы, наблюдал за суетой. Из своего кабинета вышел потрепанный Даннинджер с марлевой повязкой на глазу.

- Как стемнеет, рванете в двери, - сказал ему Шеннон.

- Ясно, - мрачно ответил тот. - Вы бы раздобыли мне смирительную рубашку? То есть, не мне, конечно, а ему. Он просто буйный. Не можем совладать.

- Кто с ним сейчас?

- Филан подменил меня. Один охранник в комнате, второй в коридоре. Нам нужно ещё шестерых.

Несколько минут они молча наблюдали за разворошенным че-ловеческим муравейником. Потом Шеннон сказал:

- Фрэнк, так ведь нельзя... Ну, надо же хоть на входе как-то завинтить гайки... Смотрите, вход совершенно сво-бодный. Надо же проверять, кто сюда прется...

- У нас в здании сто девяносто восемь комнат, мистер Шеннон! Как их проверять?! У меня нет людей! Мне дали одного новенького - Джо Уайлдсмита вместо убитого Дитца. И все! Вы знаете, сколько времени потребовалось полиции, чтобы обыскать здание в поисках бомбы - ну, помните, когда нам сообщили, что в знак протеста в посольство подложена бомба? Когда через три часа мы попросили их вон, они ещё и половины кабинетов не проверили!

- Я знаю, Фрэнк, но ты же видишь - идут и идут. И никто не выходит.

- А чего же им не идти?! Это - посольство Соединенных Штатов Америки. Попробуйте только ввести здесь пропускную систему, и дома начнется такой галдеж, что тошно станет: "Это вамне советское посольство!" Вы не во Вьетнаме!" Тем более, что я получил от советника указание: все должно быть как всегда, никаких дополнительных мер безопасности не принимать.

- Когда это было? - глянул на него Шеннон, подумав: "С чего это советник вмешивается не в свое дело?"

- Вы как раз выходили. Он спустился и отдал Филану это распоряжение. Ведь главная беда, мистер Шеннон, главная наша головная боль - это почти тысяча посетителей ежедневно. Вы представьте себе только: двести пятьдесят американцев еже-годно теряют паспорта и ходят справляться о них, а находим мы лишь половину. Пятьдесят человек в день приходит сюда только за визами, и это только французы, об остальных я не говорю. В сезон до тысячи человек является, чтобы получить статус VIP - очень важной персоны, и невозможнно сосчитать тех, кто ждет приема в отделе социальной защиты. Как всю эту ораву проконтролировать?

Тут оба они невольно проводили глазами проходящего мимо человека с гривой свалявшихся немытых волос, в рубашке с расстегнутым воротом. Оглядываясь по сторонам, человек медленно пересек вестибюль. "Ну, вот кто это такой?" Потом Шеннон обратил внимание на другого посетителя - в несуразно огромном пиджаке. Троица молодых парней тоже показалась подозрительной. "Черт, - подумал Шеннон, - тут и спятить недолго!"

- Что новенького? - спросил, подойдя к ним, Гэмбл.

- Да вот смотрим: не посольство, а привокзальный зал ожидания, сказал Шеннон.

- Вы бы видели, какие психи являются к нам в отдел печати! Их и не спрашивают даже, кто они, зачем, по какому вопросу, а прямо лепят: "Пресса? - Вверх по лестнице, там увидите!" И вот они тут как тут. Здравствуйте, давно не видались! Сегодня был у меня парень, уверенный, что за ним гоняются доктора, чтобы кому-то пересадить его сердце. Вчера другой полоумный пытался всучить мне ящик вина. Они приходят узнать, как им найти Пикассо, и не собираюсь ли я устроить небольшой прием в честь старика и скромную выставку его картин здесь, в посольстве. А ещё один попросил пристроить его стихи, посвященные де Голлю.

- Ну и как ты остановишь эту лавину? - жалобно спросил Даннинджер.

- Да и ещё выглядеть при этом так, как нам предписано - будто нам совершенно нечего скрывать.

Мимо, ни о чем не узнавая в справочном, прошел средних лет человек с портфелем. "Любой или любая, - подумал Шеннон, - может оказаться агентом французской спецслужбы".

- Ну, вот что, Фрэнк, надо поставить двоих охранников на верхние этажи. Не знаю, откуда ты их возьмешь, но взять надо обязательно. И следить за лифтами повнимательней.

Подошел Уайлдсмит:

- Мистер Шеннон, вас просят к телефону.

Дик взял трубку. Звонила мисс Хилъярд:

- Скоро ли прибудет доктор?

- Надеюсь, что скоро. Им стало хуже?

- Я не могу брать на себя такую ответственность, - резко заговорила она. - Оба тяжело ранены. Состояние моряка крити-ческое.

- Сейчас я свяжусь с ним, - Шеннон не стал говорить ей, что Франкфурт молчит, и положил трубку.

Выйдя из кабинета, он увидел Даннинджера, направляющегося в консульский отдел, и окликнул его. Даннинджер остановился, а Шеннон, пройдя вместе с ним через вестибюль, остановился там, где никого не было, и с подчеркнутым спокойствием сказал:

- Фрэнк, ни одна душа в посольстве не должн знать, где находится русский. Понятно? Никто не должен знать, в какой он комнатые.

- Но морские пехотинцы...

- О них речи нет. Я уже предупредил их, чтобы не болтали, но беды не будет, если и ты сделаешь им внушение. Кое-кто знает: его ранили на втором этаже, догадывается, что далеко мы его перенести не могли, но точными сведениями не должен располагать никто. Никто, кроме охраны, мисс Хилъярд, тебя, меня, Филана, Уайлдсмита. Никто! Ты понял меня? Понял?

- Понял, мистер Шеннон, - ответил Даннинджера, сурово поглядев на него.

Миссис Мэрилин Дрекер только успела бросить очередной окурок в кучу предыдущих, как дверь кабинета "F" открылась, и Мэрилин, вскочив с кресла, бросилась туда, стремясь обо-гнать других посетителей. Это была рослая, массивная дама сорока четырех лет от роду. Черные её волосы были заколоты пластмассовыми лютиками, зеленое платье без рукавов засте-гивалось спереди на пуговицы, на левой руке было восемь стеклянных браслетов, на правой шесть, косметика была выдержана в темных тонах.

Сидней Тьюлер, провожавший до дверей своего последнего посетителя, увидел её и попытался юркнуть назад. Однако не успел: она его перехватила.