СТЮАРТ МАКБРАЙД - Холодный гранит

— Ну, и мамаша решает ее проучить, — наконец продолжил он. — Останавливает машину и высаживает ребенка. И уезжает. И ведь совсем недалеко, за поворот. Полкилометра всего. Останавливается и ждет Лорну. А та не приходит. Никогда.

— А как, черт возьми, она посмела высадить четырехлетнего ребенка из машины?

Инш невесело засмеялся:

— Это вопрос того, кто не имеет детей. Как только эти маленькие засранцы начинают говорить, они не умолкают до тех пор, пока не становятся тинейджерами. Тогда из них и слова не вытянешь. Но четырехлетний паразит будет ныть день и ночь, если ему действительно чего-то очень хочется. В конце концов мать шлепает по попе, и все сразу прекращается. И дочь больше не появляется. Никогда.

И абсолютно понятно, что она не появится сейчас. Когда тело, после всех формальностей, выдадут для погребения, оно будет в закрытом гробу. И никто не позволит взглянуть на то, что находится внутри.

— А она знает? Что мы ее нашли?

Инш хмыкнул и сунул нетронутый пакет с мармеладом в карман:

— Нет еще. Я сейчас к ней поеду. Сообщить, что она позволила какому-то больному ублюдку украсть ее ребенка. Что он забил ее до смерти и сунул тело в кучу мертвых животных.

Добро пожаловать в ад.

— Возьму с собой констебля Ватсон, — прибавил Инш. — Хотите поехать с нами?

Инш задал этот необязательный вопрос очень низким голосом. Совсем неудивительно, если принять во внимание, какая выдалась неделя. Инспектор думает, что сможет завлечь его, Логана, в эту поездку, если помашет перед ним констеблем Ватсон: смотрите, морковка в полицейской форме.

Логан поехал бы и без этой приманки. Сказать матери, что ее ребенок мертв, — не самое приятное из поручений, а Инш выглядел так, словно нуждался в помощи.

— С одним условием, — ответил Логан, — если потом пропустим стаканчик.

Они поехали на внедорожнике Инша, припарковались у тротуара. Громадная машина инспектора возвышалась над крошечными «рено» и «фиатами», которые стояли по обеим сторонам улицы, со смешными белыми шапками нетронутого снега на крышах. По пути никто не сказал ни слова. Лишь семейный психолог всю дорогу повторяла: «А это кто такая красивая девочка?» — и умилялась спаниелихе Инша черно-белого окраса, сидевшей на заднем сиденье.

Район был привлекательный: деревья, много травы. Если взобраться на крышу, можно увидеть луга. Дом был расположен в конце небольшой улицы и походил на другие маленькие двухэтажные дома, с парой комнат на первом этаже и с парой спален на втором, со стенами, отделанными белой галечной штукатуркой: маленькие белые кусочки камня и кварца блестели под светом уличных фонарей, подражая снегу. Метель утихла, и теперь в промозглой ночи с неба медленно падали крупные одиночные хлопья снега. Инш, Логан, Ватсон и семейный психолог побрели по глубокому снегу к входной двери. Инспектор шел впереди. Он нажал на кнопку звонка, и где-то в глубине дома раздался переливчатый звук. Спустя пару минут дверь открыла недовольная женщина лет сорока пяти в пушистом розовом банном халате; она была в легком подпитии. Ее влажные волосы спадали вдоль лица, как влажные нити, следы туши для ресниц тянулись от глаз к ушам. Выражение недовольства на ее лице исчезло, как только она увидела форму констебля Ватсон, стоявшей позади всех.

— Миссис Хендерсон? — сказал Инш.

— О господи! — Женщина плотно запахнула на шее ворот халата. Краска сошла с ее лица. — Это Кевин, да? О господи… он погиб!

— Кевин? — Инш занервничал.

— Кевин, мой муж. — У женщины задрожали руки, она отступила в небольшую прихожую. — О господи…

— Миссис Хендерсон, ваш муж не умер. Мы…

— О, слава богу.

Мгновенно успокоившись, она провела незваных гостей через прихожую в маленькую гостиную с розовыми полосатыми обоями на стенах, похожими рисунком на конфетные обертки.

— Извините за беспорядок, обычно я убираю по воскресеньям, но пришлось работать сверхурочно.

Хозяйка обвела глазами комнату, переложила смятую форму медсестры с дивана на гладильную доску. Полупустая бутылка с джином была незаметно убрана в ящик комода. Над камином висела в рамке фотография, имитировавшая нарисованную маслом картину. Такие поделки любят штамповать фотографы с художественным вкусом. Мужчина, женщина и девочка со светлыми волосами. Муж, жена и убитый ребенок.

— Конечно, Кевин сейчас здесь не живет, — прибавила она. — Он сделал перерыв… После того, как пропала наша дочь.

— Именно поэтому мы здесь, миссис Хендерсон.

Она предложила всем сесть на бугристый диван, обтянутый коричневой кожей и покрытый розово-желтым покрывалом, и сказала:

— Потому что Кевин здесь не живет? Но это только временно!

Инш достал из кармана прозрачный пластиковый конверт. В нем лежали две розовые заколки для волос.

— Вы узнаете их, миссис Хендерсон? — спросил он.

Женщина взяла конверт, внимательно посмотрела на его содержимое, потом подняла глаза на Инша и побледнела во второй раз.

— О боже, это вещи Лорны! — выдохнула она. — Ее любимые заколки для волос, как у Барби. Она без них из дома не выходила! Откуда они у вас?

— Мы нашли Лорну, миссис Хендерсон.

— Нашли? О господи…

— Мне очень жаль, миссис Хендерсон. Она мертва.

Помолчав, хозяйка сказала:

— Чай. Это то, что нам нужно. Горячий сладкий чай.

Резко повернулась, так что вспорхнули полы банного халата, и быстрым шагом удалилась в кухню.

Они нашли ее рыдающей над раковиной.

Через десять минут все опять были в гостиной, Инш и Логан сидели на диване, констебль Ватсон и миссис Хендерсон опустились в кожаные кресла под цвет дивана. Семейный психолог стояла рядом с миссис Хендерсон, положив руку ей на плечо, и издавала успокаивающие звуки. Логан заварил чай, поставил чайник на кофейный столик, заваленный глянцевыми журналами. Все наполнили чашки, но чай никто пить не стал.

— Это я виновата, — проговорила миссис Хендерсон. Казалось, она уменьшилась с тех пор, как открыла дверь. — Если бы мы купили ей этого чертового пони…

Инспектор Инш слегка приподнялся с дивана:

— Простите меня, миссис Хендерсон, за то, что я вас об этом прошу, но нам нужно, чтобы вы рассказали о той ночи, когда пропала Лорна.

— Я никогда в это не верила. Вы понимаете, она просто не вернулась. Убежала. Но однажды она просто войдет в эту дверь, и все снова будет хорошо. — Миссис Хендерсон взглянула на свою чашку с чаем. — Кевин не смог с этим примириться. Он все время меня обвинял. Каждый день. Это ты виновата в том, что она ушла. Так он говорил. И он был прав. Это моя вина. Он… он встретил эту женщину в супермаркете, она там работает. — Она вздохнула. — На самом деле он ее не любит! Это он меня наказывает… Вы знаете, у нее совсем груди нет. Как мужчина может любить женщину, у которой нет груди? Он это делает, чтобы меня наказать. Он вернется. Вы увидите. Однажды он просто войдет в эту дверь, и все снова будет хорошо…