Михаил Палев - Тайна Животворящего Креста

Так вот, проходя по одной центральной, но не очень оживленной московской улице, я стал свидетелем ужасного происшествия. Из подъезда дома, едва не сбив меня с ног, внезапно выскочил мужчина лет тридцати и стремглав бросился на противоположную сторону улицы.

Визг тормозов, глухой удар… Я ошеломленно созерцал выехавшую на тротуар «Ладу-Калину» и лежащее на проезжей части тело. К пострадавшему немедленно бросились двое прохожих, но тот явно уже не нуждался в помощи: неестественно вывернутая шея и неподвижный взгляд широко раскрытых глаз наглядно свидетельствовали о том, что несчастный умер мгновенно, сломав себе шею при падении на мостовую.

Несмотря на пережитое потрясение, от моего взгляда не укрылся тот факт, что после удара из руки потерпевшего вылетел какой-то предмет. Мне показалось, что это были ключи от машины с иммобилайзером. Поскольку на противоположной стороне улицы стоял серый седан, то у меня сложилось впечатление, потерпевший спешил именно к этой машине. Опасаясь, что какой-нибудь нечистоплотный субъект завладеет ключами и, пользуясь случаем, угонит чужую машину, я поспешил на другую сторону улицы. Искомый предмет лежал между тротуаром и колесом машины. Склонившись над ним, я с удивлением обнаружил, что это вовсе не ключи с иммобилайзером, а деревянный крестик на шелковой нити. Я поднял его и принялся с интересом рассматривать. Несомненно, крестик был именно тем предметом, что вылетел из руки потерпевшего в момент столкновения с машиной: больше никаких предметов ни на проезжей части, ни на тротуаре не наблюдалось. Да и серый седан тоже не принадлежал потерпевшему, поскольку, едва я поднял крестик, седан сорвался с места и быстро удалился – настолько быстро, что я даже не успел рассмотреть ни марку машины, ни водителя, ни даже номер.

Тем временем очевидцы происшествия вызвали «Скорую помощь» и представителя ГИБДД. Приезда последнего я и ожидал, коротая время с таким же свидетелем происшествия, как и я.

Мы добросовестно дали показания старлею, а тот добросовестно их записал, затем замерил тормозной след. Пока происходило столь – увы! – банальное для многомиллионного города действо, рядом с домом остановился милицейский минивэн. Вышедший из машины молодой мужчина лет двадцати пяти – судя по всему, оперативник – поздоровался с гаишным старлеем.

– А вы чего приехали? – поинтересовался старлей у опера.

– Позвонила женщина и сообщила, что в квартире напротив дверь нараспашку, а хозяин лежит посреди комнаты. Вот и приехали разбираться: криминал или нет. А у тебя чего?

– Мужик выскочил из подъезда и вот… Судя по всему, водитель не виноват: покойник бежал через улицу как угорелый. Наверное, он жил в этом доме и вышел не то за водкой, не то за сигаретами. Во всяком случае, в карманах у жмурика нет ничего: ни документов, ни сигарет с зажигалкой. Только ключи от квартиры. Даже бумажника нет, лишь в кармане рубашки двести восемьдесят рублей.

– Тогда точно за бутылкой бежал, – усмехнулся опер. – Как раз на пару бутылок водки и пару пива на утро. Если он действительно жил в этом доме, то его личность легко установить. Ладно, я пошел разбираться со своим жмуриком. Пока!

Утомленный унылой процедурой протоколирования, я совсем забыл про злополучный деревянный крестик и вспомнил о нем только поздно вечером, когда полез в куртку за сигаретами и наткнулся в кармане на гладкую деревянную поверхность. Я достал крестик и внимательно его осмотрел.

Деревянный крест, почти черный от старости, довольно большой для нательного, но вполне помещающийся на ладони. В верхний торец ввернуто серебряное, по всей видимости, ушко, тоже почерневшее от древности. Через ушко был продернут засаленный шелковый шнурок: видно, крест носили довольно долго на шее, но это было тоже очень давно. По осям креста были вбиты с разными промежутками двенадцать серебряных гвоздей, тоже почерневших. Гвозди были странные: с выпуклыми шляпками, идеально круглыми у основания, но сами головки были далеки от шарообразной формы и довольно длинные – при диаметре около пяти миллиметров они имели высоту примерно миллиметров семь-восемь. Приглядевшись, я обратил внимание, что они были вбиты в крест довольно небрежно: не только с разными интервалами, но и со смещением относительно осей симметрии креста. В общем, крест производил впечатление довольно грубой ремесленной поделки. Повертев его в руках, я обнаружил, что нижний торец креста гораздо светлее и ровнее, чем верхний: такое впечатление, что его сравнительно недавно старательно отшлифовали. Вот, в общем-то, и все. На первый взгляд никакой ценности крест не представлял, и вряд ли серебряные гвоздики стоили того, чтобы их выковыривать.

Я испытал чувство стыда: и как же я мог забыть о кресте?! Его следовало отдать гаишному старлею: вдруг по нему удастся установить личность бедняги-пешехода? Но как сейчас сообщить об этом? Ведь действительно странно: подобрав крестик, вылетевший из руки жертвы, я не сообщил об этом составлявшему протокол офицеру ГИБДД.

Поразмыслив, я решил: подожду. Если за пару недель в ГИБДД не выяснят личность погибшего, то я покаюсь в своей нелепой забывчивости. Или если вдруг объявятся родственники погибшего, то я отдам крестик им: вполне возможно, что это семейная реликвия.

Приняв решение, я положил свою находку в ящик стенки, в который обычно мои домашние складывают вещи, вроде бы необходимые, но не имеющие конкретного места хранения, и благополучно забыл о нем: все-таки не корона Российской империи!

Странная штука творится с нижним ящиком мебельной стенки: стоит туда положить какую-либо вещь, как тут же забываешь про нее и находишь лишь тогда, когда ищешь что-то важное: солнцезащитные очки в мае или зимние перчатки в ноябре. Не сомневаюсь, что в каждом доме есть такое заколдованное место.

Однажды вечером, когда я уселся с чашкой кофе перед компьютером с намерением пробежаться по бесконечным и увлекательным пространствам Интернета, раздался звонок домашнего телефона.

– Тебя! – коротко бросила жена, положив передо мной трубку телефона: она была весьма недовольна тем, что неизвестный абонент оторвал ее от просмотра любимого телесериала. Абонент действительно был неизвестным: во всяком случае, телефонный определитель номера не преминул сообщить об этом равнодушным женским голосом.

– Мечислав Мстиславович? – осведомился незнакомый мужской голос. Уже за то, что неизвестный абонент легко и без запинки выговорил мои имя-отчество, он заслуживал уважения.

– Да-да. С кем имею честь?

– Вы меня не знаете, поэтому позвольте представиться: Владимир Николаевич Липатов, племянник академика Вениамина Владимировича Липатова.