И Кубатько - Охота на флагманов

Последний залп орудий главного калибра "Шпее..." был дан через час двадцать минут после начала боя, уже на предельной дистанции, но один снаряд все-таки попал в "Аякс".

Первый бой, первый огневой контакт был за "Шпее...". Один из лучших тяжелых крейсеров Британии, "Эксетер", построенный всего только в 1931 году (последний в этом классе, построенный до войны, махина водоизмещением до 10 тысяч тонн), превратился в пылающую стальную руину; оба легких крейсера получили по несколько попаданий, потеряли часть своей боевой мощи, понесли потери в экипажах и, только используя не утраченное преимущество в скорости, вышли из боя.

Были повреждения и потери и на "Шпее...". Два снаряда калибра 203 мм и 18 шестидюймовых с легких крейсеров разбили катапульту и сожгли гидроплан, серьезно повредили два зенитных автомата, в нескольких местах пробили борт и бронепалубу, уничтожив несколько вспомогательных отсеков - увы, вместе со всеми, кто там находился: 35 матросов и один офицер.

Один снаряд пронизал каюту, где содержались британские пленники, но не взорвался.

Серьезным, с военной точки зрения обеспечения живучести, было только одно повреждение: рваное отверстие прямо на носу корабля, чуть выше ватерлинии. Носовой бурун постоянно захлестывал в эту пробоину.

К другим печальным итогам боя относилось то, что запасы топлива оказались на исходе и без дозаправки о дальнем броске нечего было и думать; кроме того, за время боя было израсходовано 60% снарядов главного калибра. Эти запасы пополнить было просто негде, кроме как в Германии.

В десять утра Лансдорф собрал офицеров и объявил, что переход через зимнюю Северную Атлантику без дозаправки и ремонта корпуса невозможен, а посему "Шпее..." следует в нейтральный порт. В Монтевидео.

Примерно в то же самое время коммодор Хартвуд отправил приказ тяжелому крейсеру "Камберленд" следовать на соединение с эскадрой в район устья Ла-Платы. Мысли Лангсдорфа коммодор читать не умел, но логику поступков "морского волка" просчитал достаточно точно.

Погоня

"Шпее..." двинулся на запад; до Монтевидео оставалось 150 миль. Легкие крейсера ринулись за ним, да так бойко, что вскоре "Ахиллес" оказался в зоне досягаемости орудий "Шпее...". С "панценика" не преминули дать два залпа, и снаряды второго врезались в воду у самого борта австралийского крейсера. Каперанг У. Э. Парри, командир "Ахиллеса", резко отвернул и, поставив дымовую завесу, отошел на безопасное расстояние.

Через час навстречу "Шпее..." попался грузовой корабль; связываться с ним не было времени, но "притормозить" преследователей следовало попытаться. Лансдорф дал радиограмму на частоте британских кораблей:

"Аяксу" от "Графа Шпее". Пожалуйста, подберите шлюпки с британского парохода".

К тому времени Лансдорф уже точно знал, с кем имеет дело - переговоры британских крейсеров были расшифрованы. Возможно, он полагал, что коммодор Хартвуд действительно отвлечется от погони для выполнения первейшего моряцкого долга - помощи терпящим бедствия в море; но, не получив ответа, не стал тратить ни свое время, ни снаряды на сухогруз под названием "Уильям Шекспир", а прогрохотал мимо, на запад.

Через полчаса, завидев пароход под британским флагом, Хартвуд приказал запросить, требуется ли помощь. Помощи не требовалось; соединение прошло в паре миль от "Шекспира", не изменив курса и не снизив скорости.

К вечеру стали видны очертания гор; преследователи вновь не рассчитали скорость и приблизились, и "Шпее..." двумя залпами весьма убедительно напомнил "Аяксу" об осторожности.

Еще раз орудия "Шпее..." заговорили полтора часа спустя, когда корабли огибали обширную песчаную отмель Банко Инглез у северного берега широченного устья.

Британские крейсера разделились: "Ахиллес" шел за "Шпее...", а "Аякс" обходил отмель с юга - на тот случай, если бы "панцерник" захотел воспользоваться благоприятным рельефом и темнотой и ускользнуть от погони в открытое море. О том, какое положение у "Шпее..." с топливом и как влияет на скорость пробоина на носу, британцы, естественно, не знали.

"Ахиллес", опасаясь "потерять" преследуемого в быстро сгущающихся сумерках, приблизился - и орудия "панцерника" дали три залпа; с "Ахиллеса" ответили, но так же не точно. Единственным результатом было то, что гром тяжелых орудий переполошил жителей ближних рыбачьих поселков.

Чуть позже Лангсдорфу вновь пришлось отстреливаться, но крейсера вновь вышли из-под обстрела.

В 22 часа "Шпее..." повернул на фарватер Монтевидео. Крейсера остались - "сторожить" выход в море. Сразу после полуночи "Шпее..." получил разрешение уругвайских властей и бросил якорь на рейде Монтевидео.

Рыцарский долг

Здесь Ганс Лансдорф довел до конца все, что входило в кодекс поведения капитана. Все пленные англичане были переданы уругвайским властям, раненые, требующие медицинской помощи, попали в госпитали. Погибшим морякам было устроено отпевание в Северном соборе Монтевидео и строгие похороны. На погребальную церемонию пришло несколько десятков британских моряков, освобожденных накануне; на братскую могилу был возложен венок с надписью "Памяти отважных моряков от их товарищей из британского торгового флота".

Повреждения "Шпее..." требовали довольно долгого ремонта. По нормам международного права, время стоянки военных кораблей воюющих стран в нейтральных портах не должно было превышать 24 часов, за исключением случаев, когда они повреждены или ожидают улучшения плохой погоды. Но уругвайские власти, под сильным нажимом посольств Англии и Франции, направили комиссию, которой предписывалось проверить, в какой степени повреждения влияют на мореходность "Шпее...". Комиссия предложила Лансдорфу и экипажу устранить повреждения за три дня и покинуть порт. Все стороны знали, что это просто форма скрыть демонстративный отказ в предоставлении совершенно необходимого убежища...

Тем временем к легким крейсерам присоединился "Камберленд" и начала распускаться дезинформация о том, что к выходу из устья Ла-Платы уже прибыли авианосец "Арк Рояль" с 60 самолетами на борту и линейный крейсер "Риноун", гигант с примерно такой же, как у "Шпее..", броневой защитой, с предельной скоростью 30 узлов и шестью громадными орудиями калибра 381 мм. Шансы прорыва становились (или представлялись) нулевыми, тем более, что с пробоиной над форштевнем просто нельзя было преодолеть Атлантику в гипотетическом случае невероятной военной удачи, которая позволила бы прорваться.

Капитан Лансдорф отправил пространную радиограмму в командование военно-морским флотом.

Гросс-адмирал Редер обсудил ситуацию с Отто Шнеевиндтом, начальником штаба ВМФ и затем предложил Гитлеру три варианта: интернирование в Уругвае, уничтожение "панцерника" или попытка прорыва в Буэнос-Айрес (позиция Аргентины была заметно более прогерманской, чем Уругвая; речь о переходе через Атлантику вообще не шла).