И Кубатько - В Синг-Синге все спокойно

Позже это определение было несколько ослаблено. Вне службы агентам разрешалось выпивать не более двух коктейлей. Всегда, в точно назначенное время, джи-мены должны были быть на поверке, ибо Гувер сам работал ежедневно по шестнадцать часов.

В течение всей своей жизни Гувер оставался холостяком, и даже как-то он публично высказал сожаление о том, что целибат - безбрачие, - нельзя включить в моральный кодекс ФБР. За внебрачный секс карали так же строго, как за пьянство.

Гувер быстро установил и дугой профилирующий принцип. Теперь имена агентов, работавших над делом, редко упоминались в прессе. Слава успеха должна была принадлежать всему бюро; злые языки, конечно же, говорили, что в особенности его шефу - но в общем-то всем было понятно, что шефы могут и будут сменяться. "Паблисити" же на нижнем и средних уровнях в деятельности спецслужб - дело весьма опасное.

В течение трех лет Гувер реорганизовал свое учреждение и создал предпосылки для того, чтобы позже его стали называть "американским гестапо". Однако это было результатом не только кадровых изменений, но и превосходного умения начальника ФБР идти навстречу желаниям и воле государственно-монополистического капитала, иначе - политического чутья Гувера, который сделал пожизненную ставку на именно такую форму социального развития страны, патриотом которой он несомненно был, ну и конечно его выдающихся организаторских способностей.

Всю свою жизнь Гувер питал особую слабость к картотекам. Уже с 1917 года, когда он стал начальником регистратуры подозрительных иностранцев в военном отделе министерства юстиции, он мог предаваться своей страсти собирать и классифицировать материал о нежелательных лицах.

К 1924 году он распорядился завести картотеку на всех, кто играл определенную роль в общественной жизни страны. Картотека содержала постоянно обновляющиеся сведения о самых разных людях - от простого почтового служащего до президента страны. Биографические данные, сведения о мировоззрении, об участии в "левых" митингах, в подписании различных петиций, о подписке на прогрессивные газеты, о семье, родственниках и друзьях, о финансовом положении и "хобби", о поездках за границу и встречах с иностранцами, о любовных похождениях и возможных сексуальных извращениях - все это и многое другое отражалось в досье ФБР.

В 1931 году Гувер хвастался, что располагает "самой крупной картотекой в мире". Ныне в неё уже внесен каждый второй гражданин США. Эта картотека вместе с отпечатками пальцев представляет собой важнейший инструмент власти ФБР. Интересно понаблюдать, что делало сформированное Гувером ФБР для борьбы с преступностью в "дикие 20-е годы".

Веселые гангстеры из Атланты

"Если однажды попадешь в тяжелое положение и придется сесть в тюрьму, пусть тебя отправят в Атланту" - этот совет потихоньку давали даже в самих правительственных кругах Вашингтона, ибо повсюду ходили прямо-таки фантастические слухи о привольном житье в этой федеральной тюрьме, находящейся в штате Джорджия.

Только что назначенный генеральный прокурор США поручил ФБР проверить, так ли это. 1 октября 1924 года группа оперативных агентов прибыла в Атланту и в течение нескольких дней установила, что слухи об условиях в этой тюрьме были скорее преуменьшенными, нежели преувеличенными.

Так, в почтовом отделении тюрьмы хозяйничал старый знакомый джи-менов Грэдди Уэбб, который за несколько ограблений почт должен был отсидеть 25 лет. Он считался начальником почты тюрьмы, ему помогали сведущие мастера своего дела, тоже осужденные за ограбления почтовых отделений.

Если заключенному не хватало тюремного харча, он мог питаться в ресторане одного из городских отелей, посещал который в тюремной робе или в цивильном костюме - как ему угодно. В саду виллы, в которой жил начальник тюрьмы, на полную катушку шла игра в покер, и ставки достигали 50 долларов. Те, кого такое времяпрепровождение не удовлетворяло, посещали по вечерам бары или другие увеселительные заведения либо приглашали друзей из других камер повеселиться и выпить.

Каждый мог обставить свою камеру по собственному вкусу, - конечно, при условии, что у него достаточно наличных. Разумеется, и другие удобства предоставлялись не бесплатно и распределялись отнюдь не в соответствии с принципом справедливости. За хорошую жизнь надо было платить, и многие заключенные была в состоянии это делать.

Директор тюрьмы Уорден А. Сартейн получал от каждого привилегированного "гостя" от 100 до 5000 долларов в месяц. Кое-какие "куски" доставались и другим служащим тюрьмы, и даже тюремному священнику. Он передавал агентам ФБР признания исповедующихся. Сартейн и его коррумпированные сообщники все отрицали, но исповедь дело иное - он поведал преподобному обо всех своих грехах.

"Небольшие суммы, примерно сто долларов в месяц, - рассказал он, давали заключенным весьма немного, самое большее - койку поудобнее или некоторое послабление в работе. А тем, кто хотел обедать вне тюрьмы, играть в покер и танцевать, приходилось выложить 2500 долларов". За одноразовый вклад в этом размере заключенный Чесли Татен получил работу шофера тюремного врача. После этого он редко находился в камере, большей частью был в пути.

Выяснение истины не составило для джи-менов особого труда, и тем не менее это "расследование" было преподнесено как огромный успех ФБР, как наглядное доказательство того, сколь решительно повел Гувер борьбу с коррупцией даже в тюремных заведениях.

Развеселая жизнь в Атланте кончилась тем, что директору Сартейну самому пришлось провести в ней 18 месяцев, но уже в качестве заключенного № 24207. Некоторые служащие тюрьмы были приговорены к одному году и одному дню отсидки, остальных участников аферы оправдали. Возбужденное против священника дело закончилось безрезультатно, так как вмешался епископ и быстренько перевел служителя божьего в другое столь же богоугодное заведение.

Налог взимается и с преступлений

В других, намного более тяжелых случаях, насчитывавших десятки мертвых, ФБР оперировала менее успешно.

В 1925 году удар направлялся на сращивание контрабандной торговли алкоголем, наркотиками с полицейскими чиновниками в Цинциннати, что закончилось осуждением двадцати двух уголовных преступников - сорок восемь других обвиненных были оправданы.

К Аль-Капоне в Чикаго пока не рискнули подступиться, поскольку "федеральные законы, которые поручалось защищать ФБР, Капоне не нарушал". Если бы бюро предприняло меры против "Скарфэйса", оно само могло оказаться в опасности столкнуться с федеральным законом, так как Капоне торговал алкоголем, что хотя и было запрещено, однако ограничивалось не только Иллинойсом, но и вторгалось в другие федеральные штаты. Поскольку существовал "Закон о антитрестовской деятельности", который среди прочего "запрещал любое воспрепятствование торговли между штатами". Закон есть закон - ФБР во всяком случае не стало предпринимать ничего, чтобы не нарушать "Закон об антитрестовской деятельности".