И Кубатько - В Синг-Синге все спокойно

- Но мы требуем семьдесят тысяч! - заявил неизвестный. - Наша группа состоит из трех мужчин и двух женщин. Мы решили, что первый и второй номер получат по двадцать, а остальные - по десять тысяч долларов.

Сам он - номер второй, зовут его Джон и проживает он в Бостоне. Ребенок в порядке, но находится в 150 километрах отсюда. Ломаный язык незнакомца предположительно со скандинавским акцентом выдавал в нем иностранца.

Похититель все время подчеркивал, что похищение ребенка - дело целой группы. В конце концов они договорились, что при новой встрече Джон представит доказательства того, что ребенок у него и жив.

Еще через три дня доктор Кондон получил пакет с пижамой похищенного Чарльза Линдберга. Итак, значит, Джон действительно имел отношение к похищению.

Прошло ещё две недели, прежде чем 2 апреля 1932 года снова удалось установить контакт с похитителем.

Таким же образом, как и в первый раз, Кондона вызвали на место встречи на то же самое кладбище, находившееся в южной части Бронкса. После некоторых колебаний похититель согласился на 50000 долларов и в свою очередь вручил Кондону конверт, который следовало вскрыть только через три часа.

Линдберг, ожидавший доктора Кондона на углу близлежащей улицы, точно выдержал срок. Потом он вскрыл конверт и прочел:

"Мальчик находится на лодке "Нелли". Это небольшая лодка, длиной 28 футов. Найдете её между Хозенекс-бич и Кой-Хилом, вблизи острова Элизабет".

Ранним утром 3 апреля Линдберг полетел в указанное место северо-западнее Нью-Йорка, где на причале стояло множество лодок. Но ни одна из них не называлась "Нелли" и не имела указанной длины. Линдберг обыскал весь берег и прилегающую прибрежную полосу. Водная полиция тоже установила контроль за всеми лодками в этом районе. 4 апреля поиски были продолжены, но безрезультатно. Наконец Линдбергу пришлось признать, что похититель обманул его н 50000 долларов пропали даром.

Как же вели себя при этом полиция и ФБР? Уже после первой встречи доктора Коплена с похитителем можно было с большой вероятностью предположить, что он совершил преступление в одиночку. Схватить, его при второй встрече было сущим пустяком, но этого сделано не было.

Места жительства Линдбергов и доктора Кондона находились под наблюдением. О предстоящей второй встрече, на которой похитителю должен был вручаться выкуп, полицию информировали заранее. За встречей с похитителем с безопасного расстояния даже наблюдал представитель полиции. Но похитителю после получения 50000 долларов дали беспрепятственно скрыться. Сначала ФБР рвалось расследовать дело, но в решительный момент не сделало ничего, кроме того, что заранее переписало номера серий пяти тысяч купюр.

Это странное поведение ФБР едва ли можно объяснить сентиментальным желанием сдержать обещание секретности встречи, данное похитителю Линдбергом и Копленом. Ведь известно было, с какой жестокостью вскоре с помощью ФБР был погублен совершенно неповинный в похищении человек. Однако пассивность ФБР становится понятной, если предположить, что дело Линдберга интересовало ФБР лишь как возможность, наконец, расширить сферу своей компетенции.

Смерть Виолет Шарпы

...Шли недели, а ничего так и не прояснилось.

12 мая к вечеру двое мужчин ехали по холмистым отрогам гор на возу с дровами. В одном месте, откуда можно было различить расположенный в нескольких милях дом Линдбергов, дровосеки остановились, так как одному из них потребовалось по нужде. Он слез с воза и отправился в кусты, но через секунду выскочил на дорогу.

- Орвилл, - крикнул он, - иди сюда быстрее! В кустарнике мертвый ребенок!

Мужчины молча разглядывали страшную находку. Всего в тридцати метрах от дороги, прикрытый ветками, в небольшом углублении лежал мертвый ребенок. Дровосеки бросились к своему возу и изо всех сил погнали к Холуэллу, где известили полицию. После сравнительно быстрого расследования было установлено, что это труп маленького Чарльза. Окончательную идентификацию облегчило наличие прирожденного дефекта на двух пальцах правой ступни. Судебно-медицинское исследование показало, что смерть наступила в результате размозжения черепа, и что ребенок убит уже более двух месяцев назад. С достаточной уверенностью можно было предположить, что он был умерщвлен сразу же после похищения.

Этот лес в свое время тоже неоднократно прочесывался полицией, которая так ничего и не нашла, хотя данный участок дороги на Холуэлл должен был бы привлечь особое её внимание. Теперь же предположили, что похитители наблюдали отсюда за домом Линдберга и заметили, как вдруг во всех комнатах зажегся огонь - признак того, что похищение обнаружено. Это, как полагали, повергло похитителей, понявших, что полиция начала поиски, в панику и послужило поводом для убийства ребенка.

Было ли это предположение правильным или нет, не установлено, но, во всяком случае, тщательность полицейских поисков непосредственно вблизи места обнаружения трупа оказалась под сомнением.

Итак, дело о похищении превратилось в дело об убийстве. Но и теперь расследование не продвинулось ни на шаг. Чтобы вообще что-то делать, полиция снова занялась прислугой семей Линдберг и Морроу, ибо за несколько недель до того подозрение пало на одного дружка няни Бетти Гоу. Однако безосновательность этого подозрения выяснилась очень скоро. Теперь расследование сосредоточилось в первую очередь на прислуге семьи Морроу родителей миссис Линдберг. Во время допроса Виолет Шарп, привлекательная 27-летняя горничная, не смогла достаточно убедительно и подробно рассказать о своих делах в день похищения, со времени которого как-никак прошло уже больше десяти недель. Незначительного противоречия в её показаниях оказалось достаточно, чтобы основательно "взять её в оборот". Виолет сообщила, что в день совершения преступления она познакомилась с одним молодым человеком; ей известно только его имя - Эрни. 1 марта они договорились ещё с одной парой пойти в кино. Но затем Виолет сказала, что они лишь пошли выпить пива. Полиции это показалось подозрительным.

Что произошло потом, 10 июня, за закрытыми дверями, кто именно с особой жестокостью взял девушку "в оборот" - агенты полиции штата Нью-Джерси или же сотрудники ФБР, - так и осталось неизвестным. Официально сообщалось, что Виолет Шарп не смогла дать об этом "Эрни" и другой паре никаких сведений. Когда же ей предъявили фотографию ранее судимого таксиста Эрнеста Бринкерта, она якобы узнала в нем того самого "Эрни", а потом вышла в соседнюю комнату и отравилась цианистым калием. Эрнест Бринкерт на допросе смог доказать свое безупречное алиби: он не имел ничего общего ни с Виолет Шарп, ни со всем этим делом.