Евгений Кукаркин - Метод беззакония

- Я боюсь.

- Они мне ничего не сделают.

Я присел рядом и прижал к себе ее голову. Жалко, конечно, что я никаких не питаю чувств к этой женщине.

Старшина смотрит на меня как кот на сметану. Речь журчит слащавым ручейком.

- Вот что, Сашка. Сообщили, что опять с седьмого сбежал уголовник. Мы раскидываем стражей по своим участкам. Тебе надо тоже идти.

- Хорошо. С утра и выхожу.

- Добре.

Я встаю рано. Жена старшины, услышав шум выходит из своей комнаты.

- Уходишь, Саша?

- Да.

- Я тебе там собрала поесть. Все в вещмешке.

- Спасибо.

Я одеваюсь, беру автомат и выхожу из дома. Вот и мой полуотстроенный дом, я пробираюсь в него, вытаскиваю кинжал и выковыриваю из печки два кирпича, тайника Василия. Там внутри все теплое и ничего не испортилось. Перебрасываю деньги, мешочки с камнями и золотом в вещмешок. Лучше перепрячу в лесу. Мало ли, что теперь произойдет.

Напарываюсь на знакомую кошку. Рысь сидит на ветке дерева и если бы не кусок хвоста торчащий вниз, я бы ее не заметил. Задерживаюсь перед веткой и говорю.

- Хвост убери, дура.

Ее усы развернулись назад и она отвернула голову. Тогда прохожу под веткой и ударяю рукой по хвосту. Рык обиды зазвучал над моей головой и хвост, дернувшись, исчез в ветвях. Я иду дальше. Проходит минут десять и вдруг человеческий крик разрывает вой таежных насекомых. Я бросаюсь назад.

Знакомая форма стражника лежит под деревом. Рядом стоит рысь и злобно шипит на меня.

- А ну пошла.

Я стягиваю автомат и, словно понимая, что это оружие смерти, рысь с грозными воплями отходит на шагов пять. Этот стражник- Мишка. Рысь перекусила ему шею. За мной шел, сволочь. Я поднимаюсь.

- Он твой,- говорю я рыси и пошел дальше.

Уголовника я перехватил очень легко. Он шел посвистывая, словно не ведал, что проходит пояс стражи.

- Стой.

Автомат уперся ему в грудь.

- Ложись.

Парень послушно лег и я скрутил ему руки.

- Давай поднимайся.

Он встает и говорит.

- Отпусти меня. Невмоготу, понимаешь. Я там наложу на себя руки. Они, сволочи, издевались надо мной. Все время насилуют.

- Пошел.

Парень стоит и канючит опять.

- Ну хочешь денег. У меня есть немного. Возьми, здесь сотни три. Отпусти только.

- Давай двигай.

Я уже засомневался, может действительно отпустить парня.

Вдруг раздался выстрел. Инстинкт бросил меня на траву и, перекатившись, я высунул голову. Уголовник лежал простреленной головой ко мне.

- Сашка, пограничник, это я, Шатун. Не стреляй.

Он появился у трупа и в знак миролюбия закинул винтовку за плечо. Я поднялся.

- Зачем ты его, Шатун?

- Ты думаешь он уголовник. Это подставная утка. Его тебе специально подсунули. Вдруг ты, его да и отпустишь.

- А если бы я его привел в лагерь?

- Там тебя у лагеря поджидают стражники. Если приведешь этого типа, тебя помилуют, а если нет... прибьют.

- Значит это проверка?

- Да, но считай я тебя спас. Признайся честно, ведь у тебя была мыслишка отпустить этого несчастного красавца.

- Была.

- Ну вот, видишь.

Шатун наклоняется над трупом и шарит карманы.

- Смотри ты, нож, деньги. Ты даже его не обшарил.

Он нагло забирает все себе.

- Сейчас надо сматываться. Они наверняка за тобой послали соглядая и на звук выстрела он может подойти сюда.

- Не подойдет. Он мертв.

- Неужели ты его ухлопал?

- Не я, рысь.

- Все равно пошли. Тебе сейчас в поселок нельзя. Прибьют. Я тебя проведу через болото прямо в город, а там мотай на все четыре стороны.

- Да, пожалуй ты прав.

- Жалко Лешку, три года тому назад, я не мог так же его спасти.

- А мне сказали, что ты его убил.

- Его убил Васька-убивец. Он так же шел за ним и когда тот, дурачок, расслабился и отпустил подсадного, его и пришлепнули. Кстати, это здесь недалеко.

Я иду за Шатуном, прямо на Юг к болоту, уже минут двадцать. Вдруг он останавливается.

- Вот здесь, Лешка убитый лежит.

Он стволом раскидывает хворост под елью и я вижу скелет в драной и погнившей форме стражника.

- Видишь, дырки на черепе?

От виска до проушиной дырки черепа, видны три ровных пулевых отверстия.

- Такое можно сделать только из автомата. Васька и полоснул по нему сбоку.

Шатун опять закидал хворост на кости.

- Тебя это то же бы ждало. Идем быстрей. Мало ли что еще придумал ваш старшой.

Подходим к болоту и тут Шатун уверенно подходит к зеленой ряске охватившей островки кочек.

- Иди за мной. Здесь под водой две жердины. Старайся не спешить, ощупью.

Действительно две скользких жердины позволяют пройти метров пять. Потом под ногой опять жерди, но уже три и по импровизированному мостику мы проходим метров триста.

- Здесь по кочкам. Иди лучше мне в след,- командует Шатун.

Теперь два километра мы скачем, как кенгуру, по ржавым выступам мха. Болото начинает густеть сосенками и Шатун уже уверенно прет по едва видной тропинке. Мы выходим на твердую землю.

- Это большой остров,- поясняет шатун.- Здесь, лет сто тому назад, жили староверы. Спасались от батюшки царя. Потом вымерли, а постройки их остались. Мы, пожалуй, в них сделаем привал, а завтра утром пойдем дальше.

Среди сосен великанов стоят постройки мертвой деревни. Тихие улицы и раскрытые ворота и калитки, отдают жутью. Мы проходим мимо закопченного сруба, на котором полупровалившаяся крыша и крест боком провисают над головой.

- Что это?

- Это их молельня.

- Погоди.

Я подхожу к двери и пытаюсь ее открыть, но она не поддается. Тогда ударом ноги вышибаю прогнившее дерево. Дом шатается и часть кровли с грохотом падает на пол. В пустой, черной комнате, освещенной светом дыры потолка, на стенке, почти под потолком, образ святого, похожего на Николая-чудотворца. Краски совсем потемнели, но позолота на одежде и нимбе святого резко выделяют его голову и фигуру.

- Ух ты,- раздается сзади голос Шатуна.- Сколько бывал в этой деревне и сюда не раз заглядывал, а вот этого не видел. Поди дорогая икона?

- Очень. Цены ей нет. Мы крышу разрушили, она теперь окончательно сгниет.

Шатун подходит и, встав на цыпочки, пробует икону снять.

- Не трогай, она наверняка вся проточена червем. Здесь нужен реставратор.

Но Шатун все же снял икону.

- Действительно, вся в дырьях, но смотри какая крепкая. Ладно, я ее здесь в деревне оставлю, не гнить же ей действительно.

Он подхватывает икону, мы выходим из молельни и, пройдя шагов десять, слышим сзади грохот и шум. Сруб рухнул.

Шатун проходит домов десять и уверенно сворачивает во двор. Под черной с зелеными колониями бактерий крышей, стоял дом из толстенных бревен.

- Что это?

Я ткнул автоматом на крышу.

- Неразумный народ жил. Здесь есть еще недалеко остров, но больше этого, там свинцовый рудник. Вот они свинец добыли, раскатали и сделали крышу. От температуры он малость размяк и припечатался к доскам. теперь пока доски не рухнут, крыша стоять будет.