Евгений Кукаркин - Смерть всегда движется рядом

- Так ты меня не любишь?

- С таким враньем, нет.

- Тебе придется на мне жениться. Мама все энергию проявит, но добьется своего. Моему ребенку нужен отец.

- Иди ты...

Она не ушла. Ушел я, оставив ее в своей комнате.

Так появилось первое, потом и второе заявление гражданки Самсоновой в политотдел и началось...

- Саша, - обратилась ко мне Глафира, когда я вышел из политотдела, прости меня. Ну понравился ты больше всех. Влюбилась я в тебя. Были у меня связи с мужчинами, но тебя не было тогда, а появился ты и все изменилось.

- Нет, Глафира Николаевна. Измениться уже ничего не может.

- Посмотрим. Ты сам напрашиваешься на крайние меры.

Меня вызвал к себе майор Голубович.

- Что вы там натворили, капитан? Уважаемые люди нашего поселка жалуются на вас. Вы здесь совсем недано появились, а за вами уже хвост неприятностей.

- Я ничего не натворил.

- Это называется не натворили. Избили Ольгу Матвеевну, прекрасную женщину, ни разу в поселке про нее не услышишь плохого слова. А девочку, Глашеньку, утащили в постель и изнасиловали.

- Это все ложь.

- Вот как. Нет, капитан, это не лож. Вы обязаны исправить свои гнусные поступки и путь у вас один, женитесь на Глафире Николаевне и мы все забудем. Закроем, так сказать, глаза.

- Не собираюсь жениться.

- Это ваше последнее слово?

- Да.

Он полез левой рукой под стол нажать кнопку, но я перегнулся схватил майора за ворот и, несмотря на его вес, вытянул к себе.

- Ах ты скотина, козел вонючий.

- Ты попла...

От души врезал ему. Голубович покатился по столу боком и упал на пол. Вот тебе. Офицерский коричневый туфель попал в круглую рожу. Его подкинуло. Изо рта пошла кровь. Майор схватился за лицо и завыл. Еще для приличия двинул ногой два раза и вышел из кабинета.

В мою комнатушку пришел дежурный офицер и два солдата с автоматами.

- Капитан Скворцов, по приказу командира части вы арестованы.

- Но его нет.

- Есть его заместитель, майор Гролубович. Одевайтесь, пошли.

Меня ведут через весь поселок, но почему-то в направлении опасной зоны, в хранилище.

- Лейтенант, - говорю я дежурному офицеру, - губа в другой стороне.

- Там для солдат, а вам придется отсидеть в хранилище, в комнате для дежурного персонала. У нас такой порядок.

Действительно, меня приводят на второй этаж подземки в комнатенку, рядом с приборным блоком для дежурных офицеров. Их трое, они сидят перед своими экранами, лампочками, кнопочками и следят за состоянием ядерных головок, вверенных им участков.

- Влип, - смеется один, когда меня проводили за их спинами. "Голубчик" из тебя еще кровь выпьет.

- Гриша, кончай запугивать парня, ну вляпался в дерьмо, у кого не бывает. Папашка придет и все уладит.

Ключ прогремел в дверях и стало ужасно тихо. Я прилег на диванчик и задремал.

Прошло наверно часа четыре. Опять загремел ключ и дверь открылась. На пороге стоял майор с лицом распухшим и заляпанным пластырями. В руке он держал пистолет Макарова. За ним стоял и ухмылялся... лейтенант-хранитель.

- Выходи, - потребовал майор.

В приборном блоке дежурные офицеры замерли в неестественных позах. Двое откинулись в своих креслах, третий развалился на приборной доске. Они или умерли, или спали.

- Что с ними? - удивился я.

- Хе...хе...хе... - гадливо засмеялся лейтенант-хранитель. - Перепились ребятки и заснули.

- Не сдохнут. Ты их не очень? - заметил майор.

- В порядке. Я им снотворное еще забухал в самогон.

- Двигай, - майор двинул мне рукояткой пистолета по спине.

Мы пошли по этажу и... вошли уже в знакомый мне кабинет хранителя.

- Ты ему все же ручки-то в наручники, - опять беззубо улыбается хранитель.

- У тебя эти железки есть?

- А как же.

Хранитель вытащил из стола наручники.

- Давай свои рученьки-то.

- Ну и подлец же ты.

Я протянул руки перед собой.

- За то ты настоящий дурак. Хотя бы поинтересовался кем мне приходиться майор Голубович.

- Теперь-то можно узнать?

- Чего ты с ним либеральничаешь? Все получилось как надо. Остался последний штришок, - кривился майор.

- Хорошо, братец. Слышишь, придурок..., бра-тец. Вот тебе бумага, сначала подмахни вот этот документ.

На стол легло в фирменном бланке свидетельство о браке.

- Что это?

- Документ о том, что гражданка Самсонова Г. Н. находится в состоянии законного брака с гражданином Скворцовым А. Г. Видишь ли, подпись Глафиры Николаевны есть, а твоей нет.

- Подписывай, - ствол пистолета майора проехался у меня по щеке. На стол капнула кровь. Я скованными руками взял ручку и кое-как накарябал фамилию. Майор, криво улыбаясь, сунул свидетельство во внутренний карман.

- А теперь пиши письмо.

- Это еще зачем?

- Пиши, что тебе надоело обижать свою жену, без конца несправедливо ревновать ее к мужчинам и ты у нее просищь прощение и... кончаешь жизнь самоубийством.

- Вы это серьезно.

- Я тебе, - хранитель погладил меня по волосам, - даже местечко в могильнике предусмотрел. Я тебя повешу на стене. Ты там будешь вместо христа. Я даже буду приходить и вспоминать, как я надул такого простака.

- Хорошо, напишу, руки освободите.

- Еще чего захотел. Вот садись и пиши.

- Ладно, а нельзя ли написать без присутствмя ваших гнусных физиономий. Я хочу написать еще домой.

Они переглянулись.

- У тебя там в столе ничего нет?

- Только бумаги.

- Выполним последнюю волю умирающего. Выйдем. Потом мы тебя кольнем шприцом и отведем в последнюю, так сказать, обитель. Даем тебе десять минут.

Они вышли. Я поднес скованные руки к часовому корманчику брюк. Где они мои спасители М-801. Пальцем выковыриваю ампулу и давлю ее на столе браслетом наручников. Стекло разлетается, теперь пилюлю в рот. Так, значит надо потянуть время. Беру ручку и начал струдом выводить на бумаге всякую чепуху о том, что я знаю что ребенок майора и он виноват в моей гибели. Прошло десять минут.

Мои убийцы появились и встали по бокам.

- Ну как?

Майор взял бумагу и стал читать.

- Чего ты написал? Что мой ребенок, так это знают все офицеры гарнизона, кроме тебя. Глашка -дура, гарнизонная шлюха, и отдавалась каждому мужику, кто бы не попросил. Ребенок родится через пять месяцев и ему нужен отец, потому-что нашелся какой-то козел, который сообщил на верх о разврате, так сказать, который происходит у нас и указал, как пример, на эту потаскуху. Я тебя просил о другом, кстати письмо домой написал?

- Не успел, времени мало.

Письмо перехватил хранитель.

- А ничего, пожалуй я сохраню.

- Я тебе сохраню.

"Макаров" заплясал перед носом лейтенанта, тот с кислой улыбкой вернул бумагу брату.

- Вот новый лист, пиши под диктовку. "Дорогая Глаша. Я понял сколько горя и мучений приношу тебе и хочу повиниться перед тобой. Прости дорогая за все. Прошу не винить ни кого в моей смерти. Глупо жил-глупо умираю".