Евгений Кукаркин - Трудно быть героем

- Это правда?

- Да.

- Значит у тебя даже другая фамилия?

- Да.

- Что же теперь с тобой будет?

- Не знаю. Либо опять поменяют фамилию и пошлют в новый гарнизон, либо...

- Либо?

- Подстрелят где-нибудь, когда узнают, что я здесь.

- Какой ужас. Папочка наделал дел.

- Он не виноват, его никто не предупредил.

- Но если с тобой здесь что-нибудь произойдет, это будет пятно на нашу семью.

- Брось ты мучаться заранее. Лучше выпьем за то, что мы живы.

- Я уже ничего не хочу.

- Ну вот. Я всю обедню испортил.

- Ничего, Сережа, ты пей, ешь, а я посижу.

Я выпиваю и, оседлав стул, сажусь напротив Кати.

- Однажды ты меня спросил, о чем переговаривался пропавший летчик с тем, который его сбил, - вдруг неожиданно заговорила Катя. - Ты помнишь этот разговор?

Я киваю головой. Катя продолжает.

- Летчики меня поразили. Представляешь, они не знали друг друга, поэтому в воздухе стоял мат. Они говорили, как-будьто торговались на базаре. Один предлагал другому передать ему мешки с золотом, которые тот перевозил с прииска, а другой увещевал его. Тот кидался процентами, а этот был обречен. На его вертолете не было вооружения и его соперник сбил машину в тайге. Потом мы посылали на поиски самолеты, вертолеты, экспедиции, но как и предыдущие случаи, ничего не нашли.

- Так в чего же полковник не поверил?

- Он сказал, что в радиусе 300 километров нет никаких вертолетных частей, тем более с боевыми машинами. Не мог такой вертолет возникнуть ни откуда.

- И радары не могли ничего поймать?

- Это невозможно. Ты сам летал на точки и знаешь, что рельеф местности не позволяет нащупать низколетящий вертолет. Провалишься за холмы или идешь над водой и все... вне видимости...

- Записи, записи переговоров у тебя остались?

- Нет, я говорила напрямую, поэтому у него в черном ящике они должны быть.

- А следователи были?

- Были, но командир части не допустил их до меня.

Я опять наливаю себе водки и предлагаю стопку Кате, но она мотает головой.

- Уже поздно, пойдем, я отведу тебя домой.

- Не хочу. Приду завтра утром, я так маме и сказала.

- Тогда я пойду заварю сейчас чайку, а потом заправлю тебе кровать...

На следующий день, где то часов в 13, ко мне постучался полковник Мещеряков.

- Сережа, это правда, что мне рассказала дочь?

Я сразу не понял и поэтому неуверенно спросил.

- О чем?

- О том, что я раскрыл твое инкогнито.

Это не про наши взаимоотношения с Катей.

- Да.

- Что же я наделал? Придется сейчас пойти к Петруше и поговорить с ним. Вот черт, как нехорошо все получилось

Полковник убежал.

Дожди кончились и опять начались полеты на дальние точки. Я летел на базу с площадки Б2, когда в наушники ворвались мои позывные.

- Чигир, отзовись Чигир...

- Иртыш, я на связи.

- Чигир, сверните с маршрута в сторону 11 квадрата. Вдоль притока Северянка потерпел аварию наш вертолет.

- Иртыш, я понял, сворачиваю на Северянку.

Я нашел эту каменистую речушку и пошел вдоль нее. Где то в верховье реки увидел дымок. Вертолет рухнул на каменную гряду, а недалеко, возле костра, стоял человек и махал рукой. Мне негде было опуститься, валуны и камни не позволяли этого сделать и пришлось исследовать речку, в поисках площадки. Только метров пятьсот нашел узенькую площадку берега и приземлился.

Это был полу француз Пашка, с которым мы схватились у клуба.

- Иванов? - неуверенно спросил он.

- Я. Что у тебя?

- Помоги мне. У меня раненый.

Мы подходим к вертолету. На полу, на спине лежит парень раскинув руки. Под ним большая лужа крови. По синеве лица понимаю, что он мертв. Рядом завернутая в брезент фигура. Я откидываю брезент и тут же ствол пистолета уперся мне в грудь.

- Не шевелись, падло.

Теперь я всматриваюсь в лицо и усмехаюсь.

- Здорово, Шпора.

- Летчик? Ты здесь?

- Убери пушку. Ты что ранен?

Шпора убирает пистолет и с трудом вылезает из брезента.

- Зацепило немного в ногу.

Нога выше колена неумело перевязана шнуром, брючина порвана и вся в крови.

- Как ты здесь очутился?

- Комиссовался и уехал на родину.

- Давно?

- Да почти после тебя. Ухо оторвало осколком. Во, смотри.

Шпора оттягивает черную шапочку и я вижу голую раковину без выступающего уха.

- А как сюда попал?

- Завербовался в охранники. Вот золото перевожу. Мой напарник сразу... осколком в спину.

- И тебе доверили золото?

Я усмехаюсь.

- А что тут такого?

- Да если бы твои начальники знали, кого к золоту поставили...

- Ладно тебе. Помоги лучше мешки перетащить, Так как я ранен, сначала оттащи мешки, потом помоги мне.

- Что все-таки произошло с вашей машиной?

- Да вот он тебе скажет, - Шпора кивает на Пашку.

- Ты не поверишь, Иванов, - виновато говорит полу француз, - иду вдоль речушки и вдруг из-за сопки врезали из "стингера". Ракета взорвалась под брюхом. Одного охранника наповал, а другого спасли мешки с золотом на полу, а нашу машину спасло то, что шли низко. Так и шлепнулись на камни.

- Так может кто то рядом бродит?

- Черт его знает, у одного охранника пистолет, у другого был карабин, но он уже негоден, осколок исковеркал магазинную коробку. Этот с пистолетом, одна надежда.

- Пошли к моей машине.

Я взваливаю два мешка с золотом на плечи и говорю Шпоре.

- Сиди здесь, я приду за тобой. Паша, пошли, возьми еще пару мешков.

Мы долго бредем к моему вертолету. Наконец доходим до него и сбрасываем мешки на пол кабины.

- Паша, я пойду приведу охранника. Оставайся здесь.

Только отошел от вертолета, как вдалеке раздалось несколько выстрелов. Прыгаю с камня на камень, стараясь быстрей добежать до Шпоры, даже не думая об опасности. У поврежденного вертолета немая тишина.

- Шпора. Шпора.

Никакого ответа. Подбегаю к дверце. Голова Шпоры без шапочки свесилась наружу, пистолет и головной убор валяется рядом на камнях.

- Шпора...

Я за волосы приподнимаю его голову и вижу смерть в раскрытых глазах. Возле виска кровавая дырочка. Теперь оглядываюсь, может и меня держат под прицелом. Справа за валуном виден кончик зимней шапки.

- Эй...

Захожу сбоку. Уронив голову в камень, лежит скрюченная фигура. С валуна капают на нижние камешки красные капли. Вот так, еще один.

Иду к разбитой машине, чтобы забрать последние два мешка золота, но их нет, только след золотого песка остался из пробитого осколком мешка, который тащили мимо головы Шпоры. Под сиденье завалился неровный, величиной с яйцо, самородок. Я его засовываю в карман. Кто то все же утащил золото в тайгу.

Пашка нервно встретил меня.

- Что там стряслось.

- Шпора убит, золото утащили. Полетели.

Мы поднимаемся метров на тридцать и я запросил базу.

- Иртыш, я Чигир, ответьте мне.

- Я Иртыш, вас хорошо слышу, - говорит Катя.