Евгений Кукаркин - Трудно быть героем

- Но сходка постановила...

- Ты меня в следующий раз позови на нее. Я хочу посмотреть в глаза тем паразитам, которые тебя поддерживают. Наверно все недоумки, как этот Шпора. И потом, ты все путаешь армию со сходкой, наверно от того, что тебе еще никто мозги не прочистил.

- Пусть только попробуют?

- Попробуют. А сейчас пойдешь к своим и объяснишь, что ты совместно с капитаном решил летчиков не сдавать и порвешь пасть каждому, кто даже подумает об этом.

- Я этого не скажу.

- Я думал, что ты умнее. Тебе ведь этого в России не простят, никто не простит, ни твои блатные, ни мы. Так и сдохнешь вонючей падлой со своими долларами. Ты мне уже надоел, катись от сюда.

Сержант уходит.

- Ну а ты что? - обращается старлей к прапорщику.

- Ничего. Ножичком у меня перед носом помахали и отпустили.

- А кто им сказал об ультиматуме?

- Девочка. Так Хромову и сказала, что принесла ультиматум.

- Чего темнишь? Говори дальше.

- Дальше... Меня придавили и под стволом автомата, я все сказал.

- Ну, и сволочь, же ты.

- Помирать то, даже от своих не хочется.

- Девочку отправил обратно?

- Отправили...

- Тогда ждите. Нам бы выдержать два часа.

- Почему два?

- Поздно уже. Скоро будет темно. Для артиллерии цели не видно.

- Вы думаете, что...? - удивился прапорщик.

- Что бы нас подавить, как они нам в ультиматуме пишут, нужно подтянуть много пушек, танков, "град" - черт возьми...

- А завтра?

- Если не придет подмога и авиация, нам конец.

- Хорошая цена за двух летчиков.

- Мне оружие дадите? - спрашиваю я.

Все смотрят на меня.

- Дадим, - говорит старлей, - пойдешь на самый трудный участок ближе к развалинам.

Мне дали автомат, четыре рожка с патронами и пять гранат, потом отвели в окоп, где я оказался в одной связке с конопатым солдатом.

- Ты, Шпора, у меня не балуй, - пригрозил ему старлей, - кишки выпущу.

- Как что, так я.

- Так что бы не было чего, возьмешь летчика под свою опеку.

- Хорошо.

- Я говорил твоим идиотам, что Шпора еще не полный дурак, но они в это с трудом верят. Так что, пока.

Травкин уходит.

- Старлей, выпить хочешь?

- У тебя есть?

- На.

Он перекидывает мне фляжку. Я делаю глоток и начинаю кашлять.

- Что ты дал?

Шпора ухмыляется.

- Чистый спирт. Воды здесь мало, так что привыкай.

- Что значит привыкай.

- Мы же здесь отрезаны от всего мира. Когда наши подойдут неизвестно, а ваши вертлюги, тем более. Чтобы от страха не описаться в этом бедламе, спирт надо глушить все время.

Они начали позже обещанного срока, минут на двадцать. Рявкнули пушки и минометы, земля заходила ходуном. Две установки "град" молотили наш участок. Я и Шпора вжались комочками в дно окопа. На плечи падают комья земли и густой песок. Земля ходит ходуном и противно трясет. Наконец наступила звенящая тишина. Шпора толкает в плечо.

- Вставай, чечены пошли, - прорывается через звон.

От развалин бежали фигурки в нашу сторону. Я приладил автомат к плечу и короткими очередями начал стрелять. Меня отрывает от стрельбы старлей.

- Шпора, лейтенант, бегом на западный участок, там у нас плоховато.

Мы несемся по окопу и я нарываюсь на прапорщика. Он как-то странно лежит, перегородив окоп.

- Вперед, - подталкивает старлей.

Перепрыгиваем тело и вскоре оказываемся на позиции. Здесь два убитых солдата лежат лицами вниз.

- Отбивайтесь от сюда, - кричит Травкин и убегает по извилине окопа дальше.

Чеченцы совсем рядом, метров в двадцати и я сам очень удивился, когда очередью подломил двоих. Мы кидаем гранаты и тут Шпора сбивает меня с ног и мы валимся на дно окопа. Опять грохот и земля поехала в сторону.

- Стреляй, - рычит Шпора.

Мы распрямляемся и опять садим очереди в эти мельтешащие у окопов фигуры.

Наступившая темнота, прервала наступление чеченцев и мы усталые валимся на песок.

- Старлей, выпить хочешь?

- Иди к черту.

- А ты ничего, неплохо для новичка.

- Давно здесь?

- Пятый месяц.

По окопу идет Травкин.

- Шпора, возьми , возьми Новикова и оттащи погибших ребят в яму. Оружие собери. Как у вас с патронами?

- Здесь пол цинки от ребят сохранилось, - говорит Шпора.

Я осматриваю свои рожки и с удивлением вижу, что они пусты.

- У меня ничего.

До чего же быстро я расстрелял четыре диска.

- Хорошо. Шпора, возьмешь еще цинку в хранилище. Старший лейтенант, пойдемте со мной.

Бродим по окопам, где Травкин отдает встречным солдатам распоряжения и наконец, доходим до блиндажа. Капитан с перевязанной рукой сидит за столом.

- Валера, какие потери?

- Шесть убитых, семь раненых, не считая тебя. Прапора тоже нет.

- Жаль. Неплохой все же мужик был. Как наши уголовнички?

- Ничего. Хочешь жить, умей вертеться. За те несколько месяцев, что они здесь, пообтерлись немного, даже Хромов неплохо вел. Лучше скажи, как подмога?

- Застряли. В Аргуне ведут переговоры, а с другой стороны стоят и не могут продвинуться из-за плотного огня. Авиация подняться не может в воздух из-за низкой облачности.

- Значит завтра день неудач. Патронов осталось мало.

Этот день завтра начался с девяти часов, когда чеченская артиллерия начала долбить наши позиции. Тонкие пукалки двух зарытых бронетранспортеров не могли устоять против длинных сигар "града" и вскоре один накрылся.

На Шпору рухнула стена окопа и я руками пытался его откопать. Наконец голова вылезла из песка и после пары оплеух, вздохнула. Я выволок его за плечи из обвала и, найдя флягу, влил глоток спирта с полу сжатый рот. Глаза раскрылись и Шпора сел.

- Ну ты даешь.

- Стрелять можешь?

- Сейчас. Башка чугунная.

Артиллерия кончила долбать наши полуразрушенные окопы и вопли атакующих понеслись к нам. За первые пол часа, даже прицельными короткими очередями, я высадил все патроны и, сидя над цинкой, набивал рожки. Чеченцы прорвали полосу огня и вышли к окопам. Стреляю почти в упор. На меня валится человек, я отскакиваю, но он не шевелится на дне окопа и последние пол диска веером всаживаю в эту редкую цепочку врагов. Штыка у меня нет и первый чеченец, прыгнувший в окоп, напоролся на ствол автомата, он согнулся на песке и, выронив автомат, принялся блевать кровью. Удар в спину, перекидывает меня через него. Молодой мальчишка, лет 18, саданул мне прикладом в спину. Я вскочил и вцепился в его оружие, под нашими ногами блюет чеченец. Вдруг, мальчик выпрямляется, ноги его подламываются и он падает вниз, автомат остается у меня в руках. Шпора со штыком в руке стоит и с удивлением глядит на дно окопа.

- Ну, летчик, ты даешь.

- Патроны есть?

- Не гоношись, чеченцы отступают.

В окопах много раненых и убитых солдат наших и врагов. Мы идем со Шпорой, перепрыгивая через валяющиеся тела, и нарываемся на человек пять живых, во главе с сержантом Хромовым, оживленно ругающихся матом. Хромов видит меня, его скулы сжимаются.