Димитр Пеев - Зарубежный детектив

— Каждый несет свой крест, — сказал помощник Геренского. — Угнетает или нет, а работа есть работа. Сколько мы бьемся, а дело ни с места. По-моему, после сегодняшнего вашего доклада генерал остался недоволен. Надо сдвинуться с мертвой точки. Не пора ли выяснить источник их огромных доходов?

Этот пункт спортлото ничем не отличался от всех подобных мест: обшарпанный стол в чернильных пятнах, старые газеты, торчащие из грязных чернильниц ручки столетней давности, снимки футболистов на стенах. Подполковник Геренский сначала рассмотрел все это через окно и лишь потом толкнул дверь.

Он купил билет и поинтересовался у заведующего, скоро ли тираж. Дамян Жилков отвечал с такой грубостью и досадой, что даже ко всему привыкший Геренский изумился. Он зачеркнул шесть номеров и бросил билет в желтый ящик. Потом, взглянув на свои часы, Геренский как бы в раздумье спросил:

— Кажется, пора закрывать на обед?

— А тебе какое дело? — огрызнулся Жилков.

— Советую запереть дверь и повесить табличку «Перерыв на обед», — терпеливо ответил подполковник и показал Дамяну свое удостоверение. — И если нетрудно, говорите со мной на «вы». Мы еще не успели стать близкими приятелями...

Жилков, действуя как автомат, выполнил распоряжение и вернулся к столу.

— Что вы от меня хотите? — Жилков облизал губы.

— Лишь одно — говорите правду. Не думаю, что после полного признания вы останетесь безнаказанным, зато оно наверняка вам поможет. А вам предстоит рассказать о целом ряде загадочных фактов: о толстой пачке денег с отпечатками ваших пальцев, об этой любопытной фотографии, что была найдена в кармане убитого, о вашем подозрительном везении в спортлото с неизменно крупными выигрышами...

Дамян Жилков лихорадочно соображал: глупо врать обо всем без разбору, тем более о вещах, которые так или иначе когда-нибудь раскроются. Но что делать? От каких показаний отказаться, на каких настаивать, в чем сознаться?

— О чем вам рассказывать?

— Для начала о связях с Георгием Даракчиевым.

— Я у него был вроде как слуга, — сказал Жилков. — Он наваливал на меня разные дела и платил мне за них.

— Щедро, должно быть, платил?

— Не скупился. Денег у Даракчиева всегда было достаточно, и он не жадничал.

— Какие же поручения он на вас возлагал?

— Он их называл мужицкими, плебейскими, не требующими ума. Вот, например, эта фотография. В своих прежних показаниях я сказал неправду. Все было иначе. На прошлой неделе Даракчиев мне говорит: «Дамян, завтра тебе нужно провернуть одно дельце. Вот гляди, — и показывает мне на запасное колесо от автомашины. — Эту, — говорит, — штучку возьмешь сегодня с собой. Завтра в четыре часа после обеда ты должен быть на шестом километре между Чирпаном и Стара Загор. Там ты застанешь на обочине одного иностранца, он будет менять заднее колесо. Ты ему предложишь свою помощь, и он согласится. Так вот, все, что от тебя требуется, это поставить ему наше колесо взамен испорченного. Он передаст тебе пакет с деньгами. Не вздумай утаивать из них ни единого лева. Деньги передашь мне в пятницу, когда мы соберемся на вилле. А я уж сам решу, сколько тебе дать за услугу...» Вот как все было. Да только я от Даракчиева ничего не получил.

— Деньги в ящике; это те, что дал вам иностранец?

— Те самые, — подтвердил Жилков.

— А фотография?

— Я сам ей удивляюсь. Выходит, Даракчиев послал кого-то следить за мной.

— Вы знали раньше этого иностранца?

— Как его зовут, я не знаю. Но однажды мы с ним уже встречались. В тот раз мы тоже менялись колесами.

Он заколебался, и Геренский счел нужным подтолкнуть его:

— Вы ведь наверняка знали, что было внутри колеса.

— Да уж, конечно, полюбопытствовал, было дело, — вздохнул Жилков. — Какие-то картины без рамок. Скрученные рулоном и завернутые в целлофан.

— Откуда Даракчиев их брал?

— Кто его знает... Я ж вам говорил, он мне подсовывал самую грязную работу. Для другой, почище, у него были другие люди. Кто они, откуда, как выглядят — я не знаю. Даракчиев говорил про них, что это его... каксоциум.

— Может быть, консорциум?

— Вроде того. В таких словечках сам черт не разберется.

— И это все?

— Все! Ни в чем я больше не виноват.

— А теперь расскажите мне все, что вам известно о Георгии Даракчиеве. Опишите его так, как будто я в первый раз о нем услышу.

— Ну что вам сказать? Человек как человек: высокий, видный собой, одет всегда с иголочки. Зато характерец у него... — Жилков многозначительно подтянул воротник, тем самым давая-понять, что характер у его бывшего компаньона был далеко не ангельский. — Я никогда не знал, что взбредет ему в голову. То он покладистый, мягкий — и вдруг взорвется, напустится на тебя, всю душу вытрясет. Ну и командовать любил! Но не всегда это проходило: если поговоришь с ним по-мужски, он осаживался. — Дамян Жилков призадумался и закончил философски: — Да, так в жизни и бывает, если не дашь отпора — каждый тебя топчет.

Александр Геренский медленно встал и направился к двери. Он повернул ключ в замке и вышел не прощаясь. Гораздо позже, уже к ночи, Жилков вспомнил: Геренский ничего не спросил о разговоре с Паликаровым у беседки. И этот необъяснимый факт испугал Дамяна больше, чем все остальное.

Коста Даргов, одетый в новый летний костюм песочного цвета с ядовито-зеленым галстуком, стоял у левой дверцы своего роскошного «опель-адмирала». В пять минут шестого из дверей таможни появился Средков, и Даргов лениво поманил его пальцем.

— Хэлло, Средков! Подойдите-ка на минутку сюда!

Вздрогнув от его голоса, Атанас Средков вобрал голову в плечи, несколько секунд подумал, потом медленным и нерешительным шагом приблизился к машине.

— В чем дело? — спросил он глухо.

— Ни в чем. — Даргов усмехнулся. — Проезжал мимо, и вдруг какой-то внутренний голос мне говорит: «Здесь работает твой закадычный друг Средков. Отчего бы не подождать дружка и не покатать на машине».

— Спасибо, — все так же скованно отвечал Средков. — Предпочитаю ходить пешком, да и к тому же...

— Что к тому же?

— Да и к тому же какие мы с вами друзья? Виделись-то всего-навсего один раз, притом у следователя. Не очень приятное место, чтобы вспоминать о нем с удовольствием.

Коста Даргов глубокомысленно изрек:

— Дружба, рожденная в испытаниях, гораздо крепче и надежней. На вашем месте я воспользовался бы приглашением. Не чуждайтесь общества!

Средков заколебался. Потом молчаливо кивнул, обошел машину и сел рядом с Дарговым. Они молчали, пока пересекали весь город, пока неслись среди яблоневых садов и кукурузных полей. Наконец Даргов свернул на обочину, заглушил мотор и сказал: